Страница 17 из 35
- Это необходимо? - спросил я. - В смысле перемещаться сейчас на чужеродные планеты?
Галкин кивнул.
- Ну хоть намекни, куда мы двигаем! - не отставал я.
- Эту планету еще называют "Планетой ярости".
- Аммиземля?
- Она самая
- Почему именно на Аммиземлю?
- А откуда еще мог вылезти этот придурок Герман со своими козлами? - ответил Виктор.
- Дурацкая идея, - покривился я, наблюдая, как вокруг нас из воздуха стала пробуждаться бесформенная золотистая туманность, которая должна была поглотить нас и "выплюнуть" уже на другой планете. - И дурно она пахнет.
- Ну так вот, - говорил Галкин, - когда Карасёв попал в плен, у него взяли кровь и использовали ее для клонирования. Тот, у дома, который чуть не убил тебя, был лишь клон.
- И что, все клоны такие злобные и кровожадные?
- Угадал. - Ответил Галкин. - Во взятую у "пациента" кровь добавляют жидкую гадость под названием "Жестокость", которая помогает вырастить клона в кратчайшие сроки. Но сколько бы клонов ни создавали из крови субъекта - оригинала с добавлением в нее "Жестокости", каждая последующая человеческая копия становится "грязнее", злее, бесчеловечнее и безрассуднее. Иными словами, клоны - это звери в человеческом обличии.
- А если, к примеру, этих клонов наделают сотни или тысячи? Тогда же наступит всем полномасштабный П...Ц!
Галкин пожал плечами:
- Это очевидно.
Мы поднялись с корточек. Я огляделся по сторонам:
- Мы уже там?
- Да, - Галкин закурил сигарету, - мы на Аммиземле. Идем выручать из беды нашего пропавшего без вести оригинала.
Наша дорога в будущее не обещает ничего хорошего или плохого. Она не предупредит о том, что нас подстерегает за углом. Зачастую она обрывается, заводя в тупик в самом неожиданном месте; в месте, где такое может произойти в последнюю очередь. Но она, то есть дорога, и нередко делает все, чтобы завоевать твое внимание. Она изо всех сил старается влюбить тебя в себя, открываясь перед тобой словно женщина. Но вот приведет ли это к чему-либо положительному? Думаю, нет.
Сейчас мы с Виктором были на Аммиземле. Вы спросите, что же это за планета? Да практически то же самое, что и Земля. Если кто-то думает, что во Вселенной бывают планеты райские, чистые, словно сама непорочность, пропитанные добротой, любовью и ангельским светом, этот кто-то очень и очень заблуждается. Если наша Земля населена тварями, большинство из которых уроды моральные, то на Аммиземле около пятидесяти процентов всего населения - это еще и уроды внешне. Ну, в общем, существа, не привычные людскому взгляду. И все эти аммиземляне зовутся гоитхами как земляне зовутся людьми.
- Что теперь? - Мне не терпелось продолжать нашу миссию, наверное, чтобы побыстрее закончить начатое. Хотя ситуация на этот раз была действительно из щекотливых. В этом городе (он кстати назывался Лирентод), на чужой планете, помимо Павла Карасева можно было и найти крупные неприятности. Я знал, что в неприятности мы ввяжемся в любом случае - так чего тянуть? Кроме того, я был рад, что сейчас со мной не кто иной, а Виктор Галкин. К числу его качеств также относились сообразительность и прыткость, хотя он и не особо любил ими хвастать. Но он спас меня от "фальшивого" Карасева, тем самым еще и проявив свою человечность. А уж ее он по отношению к другим проявляет редко. Это правда. Самое главное - он был знаком с Аммиземлей, ее жителями и даже преступниками. И сейчас он просто обязан был выдать конструктивный и осмысленный план наших дальнейших действий. Я спросил, что мы будем делать, и Виктор выдал ответ. После этого у меня прибавилось уверенности в удачном исходе нашей операции. Уверенность того, что мы идем по правильному пути, тут же возросла у меня на 99,9%, когда я услышал от Виктора: "Мы идем в бордель". Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и следовать за Галкиным.
- ЗдОрово! - решил я немного подоставать Галкина. - Согласен, день был тяжелый - можно и расслабиться немного.
- Интересно, - отреагировал на это он, - Карасев не любит меня также сильно, как и ты?
- Вообще-то. - Я замолчал ненадолго. Затем продолжил. - Карасев Вас уважает. Даже после случая с домом со смеющимися окнами.
- А при чем здесь дом со смеющимися окнами? - не понял Виктор.
- Уже забыли? Мы с Карасевым вернулись с задания и привезли...
- Да, - перебил Галкин, - я все прекрасно помню. Вы с Пашкой привезли из этой дурацкой лесной избушки призрака, который своей лопатой чуть не отшиб мне голову прямо у меня в кабинете.
- Это, конечно, неприятно. Но Вы же посадили тогда вместо себя за стол андроида - Вашу точную копию. Перед этим предварительно научили ее орать, ругаться и материть всех подряд так, как это делаете Вы сами. Посадили эту синтетическую куклу и никого не предупредили об этом. Когда после удара лопаты "Ваша" голова улетела в окно, нам стало не по себе. Скажу Вам больше - Карасёв плакал. Он ревел как девчонка, считая себя виноватым в "Вашей" гибели.
- Ну нельзя же теперь ненавидеть весь мир только потому что вместо меня там сидел манекен. Или всем было бы лучше если бы я умер? Хотя, возможно, и было бы... А вообще-то с трудом верится, что КАРАСЁВ МОЖЕТ ХОТЬ ОДНУ СЛЕЗИНКУ ПО КОМУ-ТО УРОНИТЬ. Честно - с трудом.
- Зря вы так, Виктор Андреевич. То, что мы все в одной упряжке, не означает, что мы все из одного теста.
- Ты прав, Миш. Мы в одной упряжке, хлебаем одно дерьмо, из разного теста. Но несмотря ни на что, мы ведь с ОДНОЙ ПЛАНЕТЫ.