Страница 8 из 18
(08) Скиры (англ. skiren, sciren) – древнегерманское племя родственное готам, жившее первоначально у Балтийского моря и по Висле к северу от Карпат. После переселения с Земли, завладели богатыми землями на левом берегу Западного Рихаса (напротив торговой столицы фризов – города Линкебанка). Считается, что оставшиеся на земле кланы скиров исчезли в борьбе с остготами в 457—471 гг.
Как оказалось, в доме аптекаря было кому прислушиваться к происходящему за окном. Стоило прозвучать обвинению, как на втором этаже распахнулось окно и чей-то, может и не очень старый, но довольно сварливый голос проинформировал, что «болван сам виноват!»
– Вместо того чтобы сразу поле битвы пойти ко мне или еще кому из лекарей, он почти декаду пил за взятие города. А ко мне его принесли, когда палец почернел, начал вонять, и его самого почти добила лихорадка!
– Так ли это? – уточнил я.
– Он преувеличивает, господин! – немного помолчав, здоровяк уточнил. – А принесли меня, потому что и правда, перепил накануне!
Последнее уточнение звучало уже не так уверенно.
– Знаешь, воин, его слова звучат убедительнее, без помощи одаренного ты и впрямь мог помереть… – глянув на понурого собеседника, переспросил. – Я так понимаю, ты надеялся, что он оплатит восстановление ноги хотя бы частично?
Ответом мне было обреченное молчание.
– Ну что ты, твои дела не так уж плохи! – улыбнулся я. – Кто-нибудь может поклясться, что рану ты получил именно в бою, и именно находясь в моем войске?
Мужик мгновение взбодрился, задумался, и в этот момент двери аптеки распахнулись, а к нам присоединился, скорее всего, недавний собеседник, точнее – аптекарь Вис Корявый собственной персоной.
– Господин, этот болван распугивает мне клиентов уже не первый день, но я могу подтвердить, что рану он получи все еще будучи на службе! Войско распустили только через шесть дней после того, как я оперировал его.
– Благородно с твоей стороны, – усмехнулся я, и переключил внимание на недотепу. – Скажи воин, есть ли у тебя конь? Ну, или кобыла, это не важно…
– Да… – лаконично сообщил тот, разрываясь между недоверием и надеждой.
– Ну, так шагай пока потихоньку туда, где ты остановился! Потом, собирай вещи, садись на него или на нее, и отправляйся к здешней цитадели! Когда доберешься, вот этот достойный юноша, – я кивнул на оруженосца, – там тебя уже будет ждать с письмом от моего здешнего казначея. Письмо к десятнику, что в Каме* присматривает за такими же бедолагами. Насколько знаю, многие все еще не долечились, так что может, даже встретишь кого из знакомцев. Чтобы не пить свое пиво в одиночестве, – бросив взгляд на культю, я уточнил, – ближайшие дней пятьдесят. Вопросы?
– Мой ярл!!! – с чувством проговорил воин.
– Ну что ты, договоренность была, что если победим, всем будет оплачено восстановление ущерба здоровью, в том числе – глаз и конечностей, – из общей добычи. Ее, правда, уже поделили, но я не позволю, чтобы глупость или гордость помешала тебе получить свое. Отправляйся, раньше уедешь, раньше избавишься от костыля!
Оруженосец рванул в обратную сторону, воодушевленный калека пошкандыбал за вещами, и уже через мгновение улица опустела. Гостеприимный хозяин предложил продолжить разговор в доме.
* * *
Вечер того же дня
Возможно, именно из-за того, что Игорь покинул цитадель до конца обеда и тем нарушил какой-нибудь важный и ответственный ритуал, вернуться у него получилось только к столу. На ужин. Наверное, какой-то местный кулинарный бог защитал его поступок, как неуважение, вот и зациклил день «обнаглевшего» ярла.
Город за половину дня не вырос, поэтому и от аптекаря они тоже отправились пешими. Оно и к лучшему: требовалось немало чего обдумать, а перед этим, желательно немного отвлечься. И где это лучше сделать, как не на переполненных улочках главного торгового порта бывшего протектората?
Правда, по пути назад тут было просто не протолкнуться, и даже статус правителя не сильно-то помогал идти. Если бы, конечно, Игорь не догадался поставить во главу процессии самого рослого из телохранителей, который одним своим видом в боевой броне и зверским выражением лица, гарантированно распугивал всех встречных ходоков и самых прилипчивых мелких торговцев. Солидные негоцианты, предпочитавшие агитировать клиентов с порога, лишь угодливо кланялись и заинтересованно провожали взглядами, догадываясь, что ярл Ингвар Треверский куда-то спешит…
В общем, вот так и получилось, что бывший землянин торопился вернуться к отложенным делам, а оказался опять за столом. С другой стороны – необходимость в этом явно назрела. Наверное, пожилой раб аптекаря был хорош в чем-то еще, потому что потчевать гостей у него получалось из рук вон плохо.
Легкое кисловатое пиво и корзина популярной у местных соленой «тараньки» (ну или как там называлась эта мелкая не больше 20 см рыба, в изобилии встречающаяся в заливе Чиурон на некотором удалении от берега, и похожая на вполне обычные земные анчоусы). Угощение – скорее разжигало аппетит, чем удовлетворяло его, так что ужин, при зрелом размышлении, был и правда, кстати…
Уже на месте выяснилось, что помимо казначея и нескольких человек со сравнительно срочными делами из его собственной свиты, встречи с Игорем искал и кто-то из приезжих.
Оруженосец с видом заправского фокусника достал из поясной сумки плоскую, довольно интересную фигурку черепахи с внешностью ольмекского идола. Симпатичную и недешевую. Неизвестный мастер пустил на всю эту красоту почти полкило серебра. Получается, что один только материал – если его переплавить, – это почти 300 монет. Не такая уж и маленькая сумма, для одной только вежливости.
Приняв ее, Игорь с любопытством принялся изучать подношение.
Сразу же стало понятно, что это не скульптура. По крайней мере, не из тех, что выставляют на полки для некой условной «красоты». Судя по подвижной петле во рту у животного, это скорее некая символичная бляха-кулон, чтобы носить ее на шее …или на поясе.
«Нет, куда проще представить ее посреди груди у какого-нибудь мелкого, но гонористого, как император, вождя…» – пришел Игорь к окончательному выводу, задумчиво повертев изделие.
– И кто это …посчитал нужным одарить меня?
– Патриарх не очень большого клана из Людей Равнины. Какие-то Черепахи. То ли Синие, то ли – Небесные. Их люди участвовали в недавней войне. Думаю, он будет просить покровительства и земли…
– Хм, – Игорь снова задумчиво переключился на подношение. – Черепаха от Черепах – это, конечно, символично, но что-то слишком недорого, для такого множества просьб. Может ты что-то напутал?
– Нет, господин, – парень, в последнее время ставший скорее доверенным секретарем-помощником, чем просто боевым слугой, уверенно замотал головой. – Их прибыло человек пятьдесят, и там только молодые, но хорошо снаряженные воины! А все остальные получается, вроде как на той стороне Митаньи вместе семьями и скотом, ждут разрешения на переправу. Ну и помощи, если я правильно понял его уклончивые речи. Им нужно несколько галер, чтобы перевезти жен, детей, мелкий скот и прочее имущество.
– Тогда, получается и впрямь недорого, – подытожил он.
Конечно же, дело было не в жадности, а в нарушении естественного порядка вещей.
– Или мы с тобой смотрим на вещь, но не видим чего-то важного…
Игорь снова попытался найти что-то особенное в серебряной поделке, и вдруг рассмеялся от совершенно очевидной и логичной догадки. Черепаха принимала в себя жизненную силу! Притом, не как единый артефакт, а как множество небольших батарей, совершенно привычного объема.
Стоило более внимательно присмотреть к выпуклому спинному щиту животного, как тут же пропали все сомнения. Мастер, оказывается, составил его из совершенно одинаковых серебристых прямоугольников не потому что «он так видит», а потому что задача состояла в необходимости художественно закрепить в серебре восемь пластин-батареек совершенно привычного вида. Как и те, из которых был собран его собственный браслет «отложенной жизни».