Страница 14 из 19
Как только предприятие открывается, эгоистический интерес недвусмысленно склоняет к обману. Тем не менее если оба могли бы взять на себя твердое обязательство не обманывать, они бы получили от этого выгоду. Трудность, с которой они сталкиваются, очень напоминает пример с похищением у Шеллинга из главы I и дилемму заключенного из главы II.
• Сдерживание. Предположим, Смит выращивает пшеницу, а Джонс разводит скот на прилегающем участке. Джонс обязан возмещать любой ущерб, который его бычки могут нанести пшенице Смита. Он может избежать необходимости возмещать убытки, если полностью окружит свой участок забором, который будет стоить ему 200 долларов. Если участок останется неогороженным, бычки съедят пшеницы на 1000 долларов. Однако Джонс знает, что если его бычки съедят пшеницу Смита, обращение в суд обойдется тому в 2000 долларов.
Несмотря на эти исковые издержки, Смит грозит засудить Джонса, если тот не поставит ограждение вокруг своего участка. Но если Джонс считает Смита рациональным, эгоистическим человеком, эта угроза неубедительна. Когда пшеница будет съедена, Смиту будет бесполезно обращаться в суд. Он потеряет больше, чем ему возместят.
Однако если бы Смит мог дать твердое обещание пойти в суд в случае нанесения убытка, его проблема была бы решена. Зная, что иск неизбежен, Джонс ничего бы не выиграл от того, что не обнес свою землю оградой, и потому у Смита не было бы нужды нести расходы на подачу судебного иска[42].
• Торг. В этом примере у Смита и Джонса снова появляется возможность начать прибыльное предприятие. Есть некая задача, которую только они могут выполнить и которая даст им 1000 долларов чистой прибыли. Джонс не испытывает нужды в дополнительном заработке, тогда как Смиту требуется оплатить важный счет. Фундаментальный принцип теории торга в том, что сторона, которой меньше всего нужна транзакция, находится в самой сильной позиции. Разница в их обстоятельствах, таким образом, дает Джонсу преимущество. Меньше нуждаясь в прибыли, он может убедительно угрожать отказом от сделки, если не получит львиную долю, скажем, 800 долларов. Чтобы сделка не развалилась, в интересах Смита капитулировать.
Смит, однако, мог бы защитить свою позицию, если бы мог взять на себя твердое обязательство не соглашаться, например, менее чем на половину доходов. Один из способов этого добиться – подписать контракт, который потребует от него пожертвовать 500 долларов республиканской партии в случае, если он получит меньше 500 долларов от совместного предприятия с Джонсом. (Смит – убежденный демократ и находит перспективу такого пожертвования ужасной.) После такого контракта больше уже не в его интересах уступать угрозам Джонса. (Если бы Смит получил, например, 200 долларов, ему бы пришлось делать пожертвование в 500 долларов, которое обойдется ему дополнительно в 300 долларов, которых он бы не лишился, если бы вообще не брался за работу с Джонсом.) Угроза Джонса вдруг лишается всей своей силы.
• Брак. В качестве последнего примера проблемы обязательства рассмотрим трудность, с которой сталкивается пара, желающая пожениться. Каждый считает другого подходящим кандидатом. Но брак требует существенных инвестиций, которые каждый из них боится потерять, если другой партнер в будущем уйдет ради более привлекательной возможности. Без разумной гарантии, что этого не случится, ни один из них не готов на инвестиции, необходимые, чтобы наилучшим образом устроить брак.
Они могли бы решить свою проблему, если бы составили подробный брачный договор, который накладывал большие штрафные санкции на того, кто решит уйти. В конце концов, они готовы отказаться от потенциально привлекательных возможностей в будущем, чтобы в их интересах было вкладываться в настоящую попытку создать семью. Достижению их цели поспособствуют принятие в настоящий момент определенных мер, которые изменят стимулы, с какими они столкнутся в будущем.
Все эти примеры объединяют две характерные черты. Во-первых, сами проблемы, если не предлагаемые решения, – ни в коей мере не надуманны или несущественны. В совместных предприятиях практические трудности почти всегда связаны с тем, чтобы следить за работой других людей. Снова и снова жульничество ведет к худшим результатам для всех. В этих ситуациях наличие инструментов, заставляющих держать обещание не обманывать, принесло бы выгоду всем сторонам. Похожим образом в конкурентных средах широко распространены возможности для хищничества. А там, где они есть, водятся и циничные люди, готовые ими воспользоваться. Возможность решить проблему сдерживания стала бы преимуществом первостепенного порядка. Проблемы с торгом тоже очень важны. Жизнь – это торг. Люди должны снова и снова спорить друг с другом, как разделить плоды их коллективных усилий. Тот, кто может успешно справляться с этими проблемами, будет иметь очевидное преимущество. Наконец, почти каждый сталкивался с проблемой брака в том или ином варианте. Едва ли можно сомневаться, что весьма ценно было бы иметь возможность решить эту проблему.
Вторая яркая черта четырех примеров в том, что предлагаемые решения либо безнадежно туманны, либо совершенно непрактичны. В самом деле, не предлагалось ни одной подсказки касательно того, как можно взять на себя обязательство не обманывать, если обман невозможно разоблачить; или как можно выполнить обязательство отомстить, если агрессор понимает, что мщение нерационально. Контракты, подобные тому, который предложен для проблемы торга, возможно, не являются обязующими с юридической точки зрения, и есть много причин не желать, чтобы они были таковыми. Наконец, существуют различные санкции за прекращение брачного договора, и все равно лишь немногие люди считают, что их достаточно, чтобы удержать партнеров, полагающих, что их интересы лежат в другом месте.
Эмоции как стимулы
Ирония проблемы обязательства состоит в том, что она возникает, потому что материальные стимулы в данный момент подталкивают людей к поведению, которое оказывается противоречащим их конечным материальным интересам. Все решения, предложенные в примерах, пытаются изменить соответствующие материальные стимулы. Вспомним, например, что в главе I жертва похищения, о которой рассуждает Шеллинг, решала проблему обмана, предоставляя похитителю компромат на себя, который мог бы выступить гарантом ее молчания. Контракты, предложенные для решения проблемы торга и проблемы брака, действуют сходным образом – изменяя материальные выигрыши людей.
Как, однако, отмечалось, зачастую на практике изменить материальные стимулы желательным образом невозможно. К счастью, есть потенциально плодотворный альтернативный подход. Материальные стимулы ни в коей мере не являются единственной силой, управляющей поведением. Даже в биологических моделях, в которых эти стимулы являются самой главной заботой, они напрямую не играют роли в мотивации. Скорее, поведение напрямую управляется сложным психологическим механизмом вознаграждения.
Система, управляющая приемом пищи, дает наглядную иллюстрацию этого механизма. Человек или животное едят не в силу рациональных подсчетов требуемых калорий. Вместо этого целый комплекс биологических сил заставляет их «чувствовать голод», когда содержимое их желудков, уровень сахара в крови и другие пищевые показатели падают ниже различных пороговых значений. Чувствовать голод – значит испытывать субъективное ощущение неудовольствия в центральной нервной системе. Опыт и даже, возможно, врожденные нервные цепи, сообщают нам, что принятие пищи снимет это ощущение.
В каком-то смысле именно поэтому мы и едим. От приема пищи есть материальный выигрыш, конечно. Любой организм, который отказывается есть, очевидно, будет неблагосклонно воспринят естественным отбором. Но соответствующие материальные выигрыши будут реализованы с гораздо большей вероятностью, если питание будет напрямую мотивировано естественным отбором. Когда пищи мало, ее поиски требуют больших усилий, что не так-то просто для кого-то, кто уже ослаблен недостатком питания. У такого человека ощущение сильного голода может мобилизовать резервы энергии так, как это не могут сделать чисто рациональные расчеты.
42
Заметим, что в данном случае проблема решается при помощи «условного» обязательства, такого, которое вызывает действие, только если будет выполнено особое условие. В случае обмана решение требовало, чтобы обе стороны действительно выполняли свои обязательства отказаться от преимуществ, не обманывая. (При условии, что каждая сторона еще больше выигрывает от того, что вторая не обманывает.) Здесь же, наоборот, Смит должен отказаться от своего личного преимущества только при условии, что Джонс не обнесет свою землю оградой. А если Джонс знает, что Смит взял на себя условное обязательств судиться, это условие не возникнет. В конце концов, окажется, что Смиту не требуется отказываться от эгоистического интереса.