Страница 38 из 112
— Ну, что дальше? — спросила Мета с вызовом.
— Либо смерть, либо бесчестье. А с Морганом хотя бы договориться можно.
— А если бы в этой междуусобице победили мы? — сделала Мета, как всегда, необычное предположение.
Язон думал ровно три секунды.
— Возвращаюсь к тому, с чего начал. В результате сей славной победы мы и стали бы законченными подонками, возглавив оставшуюся шайку бандитов. А вопрос об освобождении из плена отпал бы сам собою.
— Не убеждает, — пробурчала Мета.
Не мудрено: он и себя убедил недостаточно
Все это была, конечно, теория, если не сказать демагогия, и попытка самообмана.
В действительности Язона все время мучила загадка: что же все-таки подтолкнуло его к быть может, самому безумному поступку в жизни. Стремление замолить грехи перед Богом, в которого он никогда не верил? Желание покрасоваться перед любимой Метой, которая по определению не могла этого оценить? И то и другое — чушь собачья! Так что же, всему причиной внезапно нахлынувшее нежное чувство к этой, несчастной девочке, и ревность Меты небезосновательна? Или это обыкновенная проснувшаяся совесть? Ближе, ближе... Но не то.
Было еще что-то. Промелькнувшее, как комета по ночному небосклону, и рухнувшее обратно в глубины сознания. Странное ощущение, нахлынувшее вдруг, когда пьяный от крови Франсуа д'Олене втаскивал рыжеволосую девчонку на корабль. Долли в тот момент еще могла идти сама. Она двигалась как сомнамбула, как механическая кукла, у которой через секунду кончится завод толкающей ее вперед пружины. Однако яркие изумрудины глаз смотрели на Язона осмысленно. Да, он это точно помнит! И был удивительный всплеск в мозгу. Словно вся его телекинетическая (или какая там еще?) ему самому неподвластная энергия вдруг всколыхнулась мощной волной. И он почувствовал с остротой, доступной лишь экстрасенсу: что-то связывает его с этой девчонкой, он не имеет права бросить ее. Всплеск был могучим, но коротким. Понять он ничего не успел.
Потом Язон не раз пытался пробраться в сознание девочки. Ведь эту тайну нельзя было увидеть или услышать — только ощутить своим неведомым шестым чувством. И он пытался, как некогда в казино, концентрируя энергию на бесчувственных кубиках игральных костей. Однако ничего не выходило. Эмоции, как и обычно, он читал безошибочно, но и только. Нечто глубинное и очень важное, хранящееся в этой юной головке, оставалось для него недоступным. Даже когда она заговорила, когда рассказала о себе все, что помнила. Даже когда они с Метой, частично доверившись ей, объяснили, что собираются работать на флибустьеров, но в собственных целях, что намерены отстаивать и впредь свой особый статус и на корабле, и на планете Джемейка, а потому ее, Долли в обиду ни в коем случае не дадут.
Психологический контакт установился между ними идеальный, а вот самый главный, сверхчувственный, по-прежнему никак не получался. Но Язон знал: что-то поможет ему, что-то должно произойти. И терпеливо ждал этого момента.
Раньше настал другой момент. Как всегда бесшумно и неощутимо вынырнули они из кривопространства и со слегка увеличенным тяготением начали тормозить. То ли спешили к какому-то конкретному времени, то ли это просто была традиция — на подлете к дому выдать экипажу полтора g, чтобы все утихомирились немножко и посерьезнели. Пираты, как успел заметить Язон, увеличенную силу тяжести переносили спокойно, тренированные были. Хотя она и не являлась для них естественной — это тоже чувствовалось. Так что Язон и сам старался не подать виду и Мете объяснил: полезнее будет изображать подавленность и вялость. Не надо Моргану знать, что Мета родилась и выросла при двойном g, да и Язон прожил не один год при таком тяготении. Во-первых, планет земного типа с подобной силой тяжести не так уж много в обитаемой Вселенной, а во-вторых, вообще лучше скрывать свои козыри по возможности долго.
Трудно сказать, как именно Язон догадался, что они подлетают к Джемейке, но предположение оказалось абсолютно верным. Выяснилось это, когда Морган позвал к себе в капитанскую рубку всю троицу пленников.
— Следующая остановка — конечная — поведал он и счел нужным пояснить:
— Так говорили в общественном транспорте на моей родной планете Казан. Знаете, что такое общественный транспорт?
— Привычка разговаривать с идиотами, Генри, делает твою речь порою очень утомительной от обилия в ней лишних вопросов и слишком подробных разъяснений.
Язон уже мог себе позволить обратиться к Моргану в таком тоне. Морган поморщился, но в словесную дуэль вступать не стал, а сразу перешел к делу:
— В таком случае, выслушайте, пожалуйста, необходимый краткий инструктаж. Вы прибываете на планету, носящую гордое имя Джемейка. Атмосфера азотно-кислородная, тяготение ноль девять g, солнечный спектр стандартный... Нестандартно другое. Планета живет по закону флибустьеров, и все жители строго соблюдают его. С полным текстом закона вы еще познакомитесь. А сейчас скажу о главном. Категорически запрещается воровать, потому что брать у своих — величайший грех, а на Джемейке все
— свои. По любым конфликтным вопросам следует обращаться в СС, Службу Справедливости. Если вы не успели обратиться и сгоряча кого-то убили, вами займется Суд Справедливости. И вынесет решение. За нарушение Закона вас могут посадить в яму или лишить головы. Об этом следует помнить. Кроме нас, флибустьеров, на планете живут буканьеры, витальеры и почти не привлекаемые к боевым действиям приватиры. Все категории населения равны перед законом. Флибустьеры, к которым вы будете временно или, скажем так, условно причислены, являются категорией высшей и пользуются некоторыми привилегиями, но лишь в отдельных случаях. Об этом вы узнаете в свое время. И наконец, еще одно. Последнее, но, может быть, самое важное. Перемещения граждан, а равно и чужестранцев по планете принципиально ничем не ограничены. Но ни одна живая душа не имеет права покидать Джемейку без разрешения СМ, Службы Миграции. В вашем случае это будет означать — без моего личного разрешения.
Он помолчал, очевидно, вспоминая, что бы еще сказать, несколько раз переводил взгляд с приборной панели на внимательных слушателей и обратно, а потом, зевнув, добавил: