Страница 31 из 112
— Лучше бы ты помолчал, д'Олоне, — процедил Язон сквозь зубы. — Я ведь все-таки вооружен. Ты слышал когда-нибудь о том, что честь дороже жизни?
— Слышал, но знаю, что это вранье, и лучше ты помолчи. А я договорю. Я возьму твою жену в любом случае. Считай, что я просто поставил тебя в известность. Как благородный человек. — Он хохотнул. — Но я тебе очень советую сделать все по-хорошему. Если она придет добровольно, будет намного приятнее. Для всех. Уговори ее, Язон. Я буду ждать сигнала от вас.
И он с достоинством удалился.
Язон стиснул зубы, уже привычным усилием воли загоняя куда-то глубоко-глубоко свою поруганную честь. Сейчас было очень важно оставить последнее слово за этим идиотом. Пусть думает, что уже победил. Тогда великодушно-отпущенное им время будет работать на Язона.
«Выстрелить в спину врага? — размышлял он, прислонившись к стене и провожая глазами уверенного и самодовольного пирата, шагающего по пустому коридору. — Глупо. Уж если стрелять, так сразу надо было. Посоветоваться с Метой? Да ни за что! Спрятаться? Бежать? Невозможно. Торговаться? Но как?! Лучше всего, конечно, убить д'Олоне. Но не своими руками. Подстроить какой-нибудь несчастный случай? Теперь, когда все бои закончились, это чрезвычайно сложно. Ну а если...»
Он вдруг вспомнил подслушанный на днях разговор Ховарда и Хука о том, что как минимум треть экипажа «Конкистадора» подчиняется фактически лишь д'Олоне, а капитана они ни в грош не ставят и просто терпят до поры. Уж не готовит ли вконец обнаглевший Франсуа настоящий бунт на корабле? Хук тогда возразил, что в космосе Франсуа не решится выступить против капитана, предпочтет подождать до дома, а Ховард не согласился, дескать, на Джемейке ему тем более ничего не светит. Там, конечно, тоже есть оппозиция Моргану, но устроить резню в масштабах планеты никакому д'Олоне не по плечу.
Конечно, это могли быть просто досужие сплетни. Но именно здесь таился главный шанс. Да какой там главный! Просто единственный. «Куда ты шел, Язон? — спросил он сам себя. — К капитану Моргану? Вот и иди к Моргану. Только разговаривать будешь не про врача. А про Мету и д'Олоне».
Ему повезло. Он застал Генри в рубке, а рядом с главарем был только Ховард. Именно Ховард. Это же просто здорово!
— Капитан, не вели казнить! — начал Язон весьма вычурной фразой, которую подбросило ему внезапно нахлынувшее вдохновение. «Не вели казнить»
— это было из какой-то совсем другой пьесы, так говорили королям. Но Моргану явно понравилось. Язон уже чувствовал, что сейчас заболтает вконец старину Генри.
И действительно, чем дольше капитан слушал его, тем больше менялся в лице.
— Вот так прямо и сказал. «Морган тут ни при чем»?
— Вот прямо так и сказал, — подтвердил Язон, — слово в слово.
— Мерзавец! — процедил Морган.
А Ховард проговорил тихо и как бы в сторону:
— Очень на него похоже. И красавицу Мету ему подавай, и капитан уже ни при чем...
«Ну, конечно, Тони, — подумал Язон. — тебе-то, бедняге, вместо красавицы Меты повязка на глазу досталась. Так можешь ли ты теперь допустить, чтоб она стала добычей кого-то еще. Тем более д'Олоне. Давай, Тони, давай, накручивай капитана!»
А капитана уже и накручивать не надо было. Он зверел прямо на глазах. Видать, бунт на корабле и впрямь назревал нешуточный. И служба внутренней безопасности уже докладывала Моргану о чем-нибудь подобном.
— Д'Олоне, — проговорил Морган в микрофон совершенно бесстрастным голосом. — Подойди сейчас в лабораторию. Ты мне нужен. Караччоли! Займи, пожалуйста, мое место на вахте. Да поскорее. Хук! Возьми под контроль ресторанный зал. Пусть все, кто уже пьян, не выходят в другие помещения корабля. Миссон! Держи руки на клавишах... будь готов к любым неприятностям.
Он отдавал все эти распоряжения с пулеметной скоростью. А затем повернулся к Язону и Ховарду:
— Пойдемте теперь. Пойдемте все вместе. Я хочу, чтобы вы видели.
Что именно им надлежало увидеть, Морган не удосужился объяснить, но посмотреть явно стоило. Лабораторией оказалась та самая комната, в которой очнулся Язон, попав на корабль. Только теперь здесь не было мебели, и ни единого предмета вообще.
Как только захлопнулись створки входа, Морган вытащил изложен свою саблю и протянул Ховарду.
— Взгляни, Тони, она не затупилась, случайно?
— Господь с тобой, Генри, — проговорил Ховард, тщательно рассматривая лезвие единственным глазом, а затем с профессиональной осторожностью потрогал острую кромку пальцем. — Господь с тобой, только вчера точили. И вообще, у тебя же лучший клинок на корабле!
Морган принял саблю и еще не успел убрать ее в ножны, когда через другую стену решительной походкой вошел д'Олоне.
Присутствие Язона его сразу не порадовало, но не мог же давать стрекача один из самых бесстрашных пиратов во Вселенной!
— Что случилось? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Это я тебя хотел спросить: что случилось? — ласково так проворковал Морган.
Д'Олоне молчал.
— Ты, кажется, претендуешь на жену нашего нового друга? И даже со мной не посоветовался? Я правильно понимаю?
— Не совсем, Генри. Я претендую на нее по закону флибустьеров. Ведь я уступил ему свою женщину.
Теперь утверждение д'Олоне звучало совсем не так уверенно, как раньше. А Морган и вовсе свел к нулю всю его убедительность.
— Нет такого флибустьерского закона! — почти истерически закричал главарь. — И ты прекрасно знаешь об этом, Франсуа! Это в твоей захолустной деревне Нау на планете Лион бытовали столь дикие порядки! Там и меняйся девками с кем хочешь! А здесь пока еще командую я!! И без моего приказа ни одна баба никому не отдастся!! И ни один мужик не возьмет лишнего кредита и не выпьет лишней рюмки рома!! Беспрекословное подчинение мне — единственное, что нас может спасти!!!
С каждой фразой он кричал все громче. Потом вдруг замолчал и добавил тихо-тихо:
— А ты, Франсуа, не понял этого. И еще до одной важной вещи ты не допетрил. Наш разговор слушают сейчас все, и больше никто не станет защищать тебя.
При этих словах д'Олоне неожиданно покраснел как рак, а потом тут же начал бледнеть. Это было такое странное зрелище, что Язон даже на капитана смотреть перестал. И обернулся, лишь услышав последнюю, еще более тихую фразу: