Страница 3 из 11
–– За сосновым бором начинаются наши с тобой владения, жена, – приобнял Никита ее чуть крепче и будто невзначай провел рукой по девичьей груди.
И Ярослава тут же почувствовала странный трепет внутри. Вот оно. То, о чем шептались девушки и молодухи вечерами в мастерской. Ей всегда были интересны те разговоры, вот только непонятны. Вышивала свой орнамент, а сама вострила уши. Но, что разберешь в сплошном глупом хихиканье? Тогда-то она и сообразила, что пока ее не коснется так же мужская рука, не поймет те тайные ахи и вздохи. И вот оно! Лишь чуть плотнее прижал Никита да некую вольность себе позволил… или ему теперь так можно ее гладить? А у нее внутри сердце и замерло…
–– Дрожишь, люба моя? Тебе холодно? – склонился над ней заботливый супруг.
–– Нет. Это от волнения.
–– Не надо переживать, Слава – я стану тебе заботливым мужем.
–– Я знаю.
Опять что-то не то сказала? Отчего супруг заразительно рассмеялся?
–– Это хорошо, что веришь в меня, – сказал потом и поцеловал в уголок губ.
Много крепче прежнего. Прямо у всех на виду. И подружки тогда смущенно захихикали, а парни начали над ними подшучивать. Но Ярослава никого не слушала, потому что Никита снова стал целовать. Иначе. Обхватил очень тесно, и как опрокинул в повозку и губами завладел, будто завоеватель. Ух, как забилось ее сердечко! А внутри-то что тогда началось!..
–– Смотрите! Дым! – вдруг раздался крик из первой повозки.
–– Где? – подхватили другие голоса со всех сторон.
–– Ничего не понимаю! – Никита выпустил молодую жену из объятий и привстал на ноги, чтобы лучше было видно. – Горит что-то. Но в той стороне должно быть село на берегу реки стоящее, небольшое… дворов с пару десятков, не более. Я вчера их днем проезжал…
–– А ну, стоять! – Ярослава расслышала голос отца. – Останьтесь-ка здесь. А я со своими людьми проедусь вперед.
Сказал и махнул рукой конным воинам, чтобы следовали за ним. Минута, и он, и братья Ярославы унеслись по направлению к холму, который заслонял пожарище.
–– Девушки! – посерьезнел Никита. – Оставайтесь на месте. Парни, за мной!
Он и его люди, за исключением нескольких охранников, которых оставили со свадебным обозом, отвязали своих коней и помчались догонять Ефима Елисеевича.
–– А я так думаю, нечего нам посреди дороги просто так стоять, – заявила через некоторое время Марфа Елисеевна, обращаясь к возницам и оставленным в охране парням. – Давайте медленно, но вперед поедем.
Так и сделали. Потому что стоять на открытом участке поля, хоть и в низине, действительно было как-то неуютно. И только свадебный обоз начал подниматься на пригорок, как на самом его верху показался конник.
По одежде чужак: не носили свои, ни крутичские, ни стужские мужики, в это время года такие теплые душегрейки да еще мехом наверх и на голое тело. Но сообразить никто ничего не успел, как тот всадник кувыркнулся с лошади, явив стрелу меж лопаток.
–– Мама! – вскрикнула Купава рядом с Ярославой и зажала себе рот ладошкой.
А из-за холма в направлении обоза по упругой дуге и с характерным «вжик» перемахнули еще две стрелы и впились в обочину.
–– Стреляют. Наши. Крутичи, – закричала тут тетка Марфа и полезла доставать лук из повозки. Минута и она уже накладывала на тетиву стрелу с подобным оперением. – А вдруг там помощь нужна?
Ее слова были услышаны, и возницы снова тронули лошадей, посылая их вперед.
–– Может, нам лучше бы назад отъехать? – пискнула Купава, но ее как никто не замечал.
И вот первая повозка достигла вершины холма. И почти тут же пошла странными зигзагами.
–– К чему бы? – не успела додумать Слава, как и их возница въехал на самый верх.
И тут началось! Одновременно пожар и бой, крики, ржание коней и гул пламени, пожирающего сухие постройки. К сожалению, все поздно рассмотрели того поверженного всадника со стрелой в спине. Вот и крик «норды» получилось, что запоздал. Отчего-то охранники подумали, что на село напал отряд одичалых бродяг с северо-западной пустоши, знали бы, что это были организованные захватчики с островов Ледяного океана, спрятали бы обоз подальше.
–– Назад! – закричала тетка Марфа и замахала руками возницам, которые не успели подняться на пригорок.
Повернули те или нет, Ярослава не знала, так как ее повозка столкнулась с первой, и такой удар получился, что девушку чуть ни выбросило на землю. Чудом задержалась за борт, а когда снова распрямилась, увидала, что так вышло из-за раненой в шею лошади. Поэтому повозки сцепились и закрутились. Вот и приходилось сильнее хвататься за борта, чтобы не оказаться под копытами.
–– Слава! – донеслось до нее вдруг. – Беги!
Приказывала тетка. Тут девушка рассмотрела, что она успела дважды выстрелить в сторону пожарища и орудующих там своими длинными топорами нордов, как в нее угодила вражеская стрела. Древко с черным оперением торчало из правой руки. Марфа зажимала рану и неотрывно смотрела на племянницу.
–– Режь постромки! – выкрикнула надсадно. – Бери лошадь и скачи прочь. Спасайся, девочка!
Ярослава растерялась и закрутилась на месте. Время уходило, а она никак не могла ни на что решиться. Успела заметить, что Купава некоторое время назад спрыгнула с повозки и теперь бежала с пригорка, пытаясь догнать те телеги, что развернулись назад. Их две повозки перестали вращаться и замерли кособоко сцепленные. Несколько всадников охраны подстегнули лошадей и кинулись наперерез головорезам в шкурах, орущим боевой клич и несущимся на них. А в стороне горящего села дрались дружинники, отец, братья и муж. И вроде бы бойцов с той и другой стороны было поровну, так может, бежать и ни к чему…
И девушка приняла решение. Она сорвала с головы кружева и тяжелый кокошник, перепрыгнула на первую повозку и опустилась на колени рядом с Марфой Елисеевной. Накидкой быстро перетянула тетке руку повыше раны.
–– Глупая! – та стонала, сжимая зубы. – Это варвары. Им в руки девчонкам лучше не попадать. Беги, птичка!
–– Успею! – пропыхтела та в ответ, поднимая лук, выпавший из рук раненой родственницы. – Вот помогу немного нашим и… в общем, там видно будет.
Она заняла позицию, удобную для стрельбы и достала первую стрелу. На миг придержала дыхание и судорожно сглотнула. Стрелять ее научили еще в детстве. У братьев была раньше такая забава: каждый день соревноваться в меткости. Младшую сестричку часто брали с собой. Она была хорошей ученицей: способной и прилежной. Вот только по живым людям ранее стрелять Ярославе не приходилось…
–– Не дури, Славка! Беги, пока не поздно! – тетка и ругала и молила.
–– Не кричи, – выговорила девушка ей строго. – Метиться мешаешь.
Вжик! Первая стрела опрокинула варвара, занесшего топор над дружинником. И Ярослава убежденно сказала себе, что возможно спасла жизнь того рыжего парня, рядом с которым рухнул косматый бугай. Вторая выпущенная стрела угодила в плечо лысому татуированному детине, насевшему сразу на двух парней Стужского. Эго топор обрушивался на мечи молодых воинов точно бревно на палки. Но как здоровяк получил «укус» стрелы, сбился с ритма, чем мечники немедленно попытались воспользоваться.
–– Все. Я вам помогла… дальше уж сами…
Ярослава искала отца, братьев или Никиту. Но они сражались где-то у самых горящих изб. И далеко, и дым застилал обзор.
–– Ладно! – сжала зубы и прищурилась. – Этот вот гад вполне подойдет…
А варвар с длинным темным конским хвостом на макушке крушил дружинников отца. Огромный топор мелькал в его руках точно ничего не весил. Не менее ловко он орудовал и небольшим щитом, отражая атаки славских воинов.
–– Получи подарочек! – девушка отпустила тетиву.
Метила в шею, а попала в руку, держащую щит. Досада. Следовало сосредоточиться, так как воин в меховой безрукавке спокойно продолжил бой и без щита. Вжик! Вторая стрела… угодила мужику… что, в ногу?
–– Да как же так?! Я ранее никогда не мазала! И он что, заговоренный?! – зашипела Ярослава. – Ничуть не обращает внимания на раны! Движется с той же стремительностью. Только был здесь, а потом уже и… есть!