Страница 6 из 178
Она прекрасно помнила то утро, когда Дима впервые появился у них во дворе.
Стоял август девяносто четвёртого, летние каникулы подходили к концу, и перед началом очередного унылого учебного года настроение потихоньку портилось. Ещё было тепло и солнечно, но в воздухе уже угадывались приметы приближающейся ранней осени, ощущался её пряный терпкий запах. На днях предстоял поход в магазин за канцтоварами - нужно было накупить тетрадок, ручек и карандашей, ну и вообще основательно подготовиться к учёбе. Нелька оттягивала этот момент, как могла - ведь он символизировал окончательную капитуляцию свободы перед школьной неволей.
После завтрака Нелька вышла во двор и уселась на скамейку с книжкой, изнемогая от скуки и одиночества без своих закадычных подружек. Ася отдыхала в Сочи с родителями, а Рита целыми днями пропадала на даче, или, как было модно говорить в те годы, "на фазенде" - люди поголовно сошли с ума после показа многосерийной бразильской телевизионной мелодрамы "Рабыня Изаура".
На фазенду, впрочем, этот садово-огородный участок в шесть соток, принадлежащий Ритиным бабушке и дедушке, походил весьма приблизительно, но вкалывали они там, по признанию девочки, и впрямь как рабы на плантациях. Рите и летние каникулы были не в радость: её то заставляли выпалывать сорняки, то посылали собирать урожай ягод и фруктов, то призывали на помощь в выкапывании картошки... Нелька сочувствовала подружке и даже пару раз вызывалась поехать на дачу вместе с ней. Вдвоём работать было всё-таки веселее, да и дело быстрее спорилось. Но слишком часто на дачу Нельку не отпускали родители - она была изнеженной, тепличной и книжной девочкой.
Нелька без энтузиазма уткнулась в "Вечера на хуторе близ Диканьки". Сама по себе книга была вроде бы интересной, но входила в список школьной литературы, обязательной к прочтению, и поэтому не вызывала ничего, кроме отчаянной зевоты. Нелька накрепко увязла в первом абзаце, смысл которого коварно ускользал от её лениво-рассеянного внимания.
"...Как томительно-жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой, неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землёю, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих!"
Нелька с трудом продиралась сквозь частокол гоголевских метафор и эпитетов, как медведь через бурелом - интересно, зловредный классик специально так накрутил-наворотил?
"..Всё как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюблённую землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдаётся в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие тёмную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото".
Сердясь на себя за то, что ей скучно и непонятно, и на автора - за то, что так заковыристо и запутанно написал, Нелька непроизвольно хмурилась и гневно сопела.
"Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пёстрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало - река в зелёных, гордо поднятых рамах... как полно сладострастия и неги малороссийское лето!.."
Мог ли подумать Гоголь, размышляла Нелька, что этим нудным текстом спустя много лет станут истязать школьников? Образ великого русского писателя постепенно приобретал в её богатом воображении всё более противные и ехидные черты. Она его уже практически ненавидела.
- Это произведение надо читать в соответствующей обстановке, - раздался вдруг над ней насмешливый голос. Девочка вздрогнула и подняла глаза. Напротив стоял незнакомый мальчишка, с виду постарше её на пару лет, и вполне доброжелательно заглядывал в книгу.
- В какой-какой обстановке? - переспросила она настороженно.
- В мрачной. Чтобы жутко стало, чтоб аж мурашки бегали во время чтения! - весело пояснил мальчишка. Он был очень симпатичный - это Нелька, не избалованная вниманием противоположного пола, отметила сразу. Не так уж часто незнакомые пацаны с ней заговаривали. Высокий, стройный, темноволосый, с умными ясными глазами и обаятельной улыбкой - с ума сойти...
- Почему это? - заинтересовалась Нелька.
- Ну, "Вечера на хуторе близ Диканьки" - это же всё равно, что страшилки или ужастики. Типа "Кошмара на улице Вязов", только с нашим колоритом. Попробуй почитать, к примеру, ночью - но не при электрическом освещении, а при пламени свечи. А ещё поставь рядом с собой зеркало... Уверяю, волосы на голове дыбом встанут - так проникнешься!
- Я попробую... - протянула она неуверенно, прекрасно зная, что ни мама, ни бабушка не позволят ей заниматься подобными глупостями. А жаль - ей бы хотелось пощекотать себе нервишки! Кто знает, может, это и впрямь смягчило бы её сердце по отношению к проклятому Гоголю.
- Ты здесь живёшь, рыжик? - спросил он. В его устах это прозвучало совсем не обидно - наоборот, тепло и даже ласково. Поэтому Нелька с готовностью кивнула.
- Да, а ты? Я тебя никогда тут раньше не видела...
- А мы только сегодня утром переехали, - пояснил он, помахивая полиэтиленовым пакетом. - Так что соседями будем. Слушай, не подскажешь, где тут у вас поблизости продуктовый магазин? Я пока не очень на новой местности ориентируюсь, а родители послали за молоком и хлебом.
- Булочная - вон там, - она неопределённо махнула рукой, - а молочный магазин в другой стороне, но тоже рядом. Могу показать! - она захлопнула книгу и с готовностью соскочила со скамейки.