Страница 156 из 164
Сказать, что я был в ужасе – не сказать ничего. Это был тот самый рейс, тот самый самолет… И тот самый случай, когда вся жизнь прокручивается перед глазами.
А если…?
Нет, нет. С Энн всё в порядке!
Я еще стремительнее помчался к зданию аэропорта, но территория вокруг была оцеплена. Никаких новостей, только паника вокруг.
А дальше – сообщения из разных источников, передаваемые по разным каналам связи, и бесконечные часы ожидания.
«На борту захваченного авиалайнера по уточненным данным находятся двести семь человек».
«По последним данным освобождены десять человек. О состоянии здоровья пассажиров не сообщается».
«Из захваченного самолета только что были отпущены еще пятьдесят два человека – это женщины и дети. На борту захваченного лайнера еще остаются более ста человек».
«Предположительно установлена личность террориста, захватившего самолет. Сейчас с ним ведутся переговоры. О судьбе оставшихся в авиалайнере пассажиров не сообщается».
Я постоянно пытался дозвониться до Энн, но ее телефон был вне зоны доступа.
Я сидел в машине, прокручивая ленту новостей в телефоне, надеясь узнать хоть что-то еще, не выключая радио и стараясь не замечать то затихающие, то вновь разрывающие воздух звуки сирен.
Я не знал, что нужно делать в таких ситуациях, да и можно ли чем-то помочь? Но я стал молиться. Как мог. Своими словами. Мне казалось, что Бог меня слышит. Я никогда не сомневался, что Он есть, но редко к Нему обращался.
К семи часам вечера нервы были напряжены до предела.
Энн все еще вне зоны доступа.
«Международный аэропорт Лос-Анджелеса закрыт, рейсы не принимаются и не отправляются».
«Взрывчатки на борту угнанного самолета не обнаружено. Ранее сообщалось, что на захватчике был пояс смертника».
«Действия угонщика авиалайнера могут быть продиктованы личными мотивами».
И, наконец, в девятом часу вечера:
«По сообщениям Департамента полиции Лос-Анджелеса все пассажиры захваченного самолета освобождены. Сейчас им оказывается необходимая медицинская и психологическая помощь в здании аэропорта».
Я рванул к оцепленной территории.
- Туда нельзя, - безучастно сообщил полицейский, даже не глядя на меня.
- Там моя девушка! Я не могу с ней связаться!
- Я не могу вас пропустить.
- Да что вы за люди такие! Скажите тогда, что с ней? Я хочу знать, что она в порядке!
Таким неуравновешенным был не один только я. В паре шагов от меня в истерике билась женщина средних лет, умоляя ее пропустить.
- У меня там дочь, внуки! Ну как вы не понимаете? А я уже столько часов не знаю, что с ними!
Через десять минут по рации передали, что встретить пассажиров захваченного лайнера можно у северного входа, и я рванул туда. Там была настоящая давка, и я, вовремя вспомнив о безопасности, надвинул капюшон на лицо, поблагодарив судьбу за то, что по какой-то случайности решил сегодня с утра напялить худи.
За пять или семь минут ожидания я успел увидеть столько радостных слез людей, прошедших через боль, страх и неизвестность, что эта встреча, пожалуй, навсегда останется в их судьбах как самая яркая и долгожданная.
Наконец я увидел ее. Тоненькая фигурка, хвостик на голове. Озирается по сторонам, и взгляд такой напуганный. Вот и первое самостоятельное путешествие в Америку. Если бы я только знал, чем оно для нее обернется!
Я рванул через толпу, едва сдерживая крик – всё равно не услышит, слишком далеко.
Когда между нами остались считанные метры, я наконец прокричал:
- Энн!
Мне казалось, что я прокричал, но голос прозвучал гулко и едва слышно.
Пришлось повторить.
Она обернулась.
Ее лицо – испуганное, ошарашенное лицо маленькой девочки, до конца не осознающей, что же произошло и чем все могло закончиться, - навсегда отпечаталось в моей памяти.
- Ларри…
Она приникла к моей груди, и из ее глаз потекли слезы, быстро переросшие в настоящие рыдания. Я знал, это выход эмоций. Боль и страх не могут долго сидеть внутри. И всё-таки я ей гордился. Такой маленькой и такой сильной.
- Слава Богу, ты жива! Слава Богу! – только и выдохнул я, обнимая ее и прижимая к себе еще крепче.
В этот миг не существовало больше ничего. Только этот клочок земли. Только эта маленькая женская фигурка в моих руках, вздрагивающая от рыданий. Только мое сумасшедшее колотящееся сердце в груди.
Я аккуратно увлек ее за собой в машину.
Прогулка вдоль океана, естественно, отменилась. Мы молча приехали в дом, осматривать который у нее даже не было сил. Выпили вина, и Энн попросила проводить ее в комнату. И остаться.