Страница 6 из 7
О расщепленности собственной структуры знает каждая женщина. С одной стороны ей нравятся «восторженные мальчики», а с другой – «суровые войны». И до тех пор, пока граница между ними кажется непреодолимой, ЖЕНСТВЕННОСТЬ остается в плену матриц. «Суровый войн» – воплощение правил МУЖЕСТВЕННОСТИ, всегда кажется сильнее «восторженного мальчика», а признание этого факта подчиняет ЖЕНСТВЕННОСТЬ правилам матрицы. То есть она может выбрать и «мальчика», но каждый раз, когда она делает это, она испытывает чувство вины, а поэтому стремится поскорее превратить его в «сурового война» – помочь ему занять место в иерархии, чтобы потом начать все заново.
Разумеется, «суровый войн» – это тень прошлого. Сегодня его место занял бизнесмен, удачливый менеджер, а в лучшем случае – человек, действительно поглощенный СВОИМ делом – тем Узором, с которым он себя отождествляет. Но сути дело это не меняет – для того, чтобы достигнуть успеха, надо стать бесчувственным – по крайней мере, нас так учили. И выбирая «победителя» женщина всегда идет вопреки своей собственной природе – ей приходится отдавать энергию вместо того, чтобы получать её. А это противоречит правилам ЖИЗНИ, поэтому подчинение ЖЕНСТВЕННОСТИ правилам матрицы всегда есть предательство, насилие над самой собой, позволяющее матрицам питаться её энергией. И по мере того, как «победители» становятся все меньше и уродливей, ощущение неправильности происходящего оказывается все очевидней, обостряя внутренний конфликт до предельных значений. Женщина чувствует силу, заключенную в ней и неспособность пробудить её приводит к возрастающему недовольству собой, которое делает её ещё более подходящим кормом для Матриц нашего мира.
Всё это кажется довольно абстрактным, но с проявлениями этого механизма мы сталкиваемся при выполнении почти любого сознательного действия. Когда в нас возникают свободные желания, мы испытываем чувство ВИНЫ, а когда мы делаем то, что нам НУЖНО сделать, нам всегда приходиться преодолевать собственное сопротивление. Даже в простейших случаях – например, нашему телу нравится двигаться в определенном ритме, поэтому, когда мы слышим ритмичную музыку, нам всегда хочется «танцевать» – следовать этому ритму. Но мы не можем просто так взять и поддаться этому безобидному желанию, особенно «в компании», потому что наш танец – это инструмент активного воздействия на других людей. В любой компании есть своя ИЕРАРХИЯ и чем формальнее отношения, чем слабее их энергетическая составляющая, тем сильнее иерархическая форма. А любое свободное проявление ЖЕЛАНИЙ разрушает эту форму – представьте, что стало бы с «чинным собранием», если бы одна из его участниц беспричинно станцевала красивый эротический танец. Желания – это форма ЖЕНСТВЕННОСТИ, а в ней мы можем только отображать правила иерархии и послушно следовать им. Если нас ПОПРОСЯТ станцевать, когда нам этого хочется, то мы сделаем это с удовольствием, но если нет – а понятно, что в «чинном собрании» никому и в голову не придет просить нас об этом, то мы будем сидеть «чинно», испытывая невнятное чувство вины и недовольства собой. Это очень неприятные ощущения, и чтобы избавиться от них мы полностью блокируем способность ЖЕЛАТЬ чего-то свободно. То есть сами желания остаются, но они уже не осознаются нами, а значит, мы освобождаемся от чувства ВИНЫ за свою собственную форму – форму ЖЕНСТВЕННОСТИ. То есть мы переходим на сторону правил матрицы и уже с этой стороны разрушаем свою энергетическую форму, заменяя чувство ВИНЫ радостью «умерщвления плоти». Но конечный результат – разрушение наших собственных энергетических структур и передача их энергии структурам МАТРИЦЫ – от этого не меняется.
С другой стороны, если мы, например, решили заняться аэробикой, то сталкиваемся с оборотной стороной этой проблемы. Музыка остается той же самой, но наше решение уже не спонтанно, а запланировано, оно исходит из нашей МУЖЕСТВЕННОСТИ, являющейся воплощением правил МАТРИЦ. Наша ЖЕНСТВЕННОСТЬ, воплощающая в себе всю жизненную силу, знает, что все исходящее с той стороны может быть направлено только ей во вред, поэтому она сразу отстраняется от этого процесса, лишает его своей энергии. И тот танец, который мог бы доставить нам радость, становиться тяжелой обязанностью, которая только отнимает у нас энергию. Это то, что называет «ленью» и что на самом деле является главным «желанием» современного человека – желанием остановить любое запланированное действие. ЛЕНЬ так же универсальна, как и чувство ВИНЫ – что бы мы ни начали делать по «своей воли», через некоторое время единственным желанием оказывается бросить начатое и заняться чем-нибудь другим. А чаще – вообще ничего не начинать, ограничивая свою активность мечтами и фантазиям.
В данном случае ЛЕНЬ вообще парадоксальна. Понятно нежелание заниматься тем, что нас ЗАСТАВЛЯЮТ делать, но когда речь идет о свободных действиях, о том, что мы сами решили сделать, то теоретически здесь вообще не должно быть внутреннего сопротивления. На самом деле все обстоит прямо противоположным образом – «вынужденные» действия мы как правило доводим до конца, а «свободные» действия или вообще не осуществляются или мы бросаем их на полпути. Безо всякой видимой причины – просто из-за внутреннего сопротивления.
В основе нашей ЛЕНИ – запрет на изменение своей собственной иерархической формы. Место в иерархии предполагает определенный круг «разрешенных» действий, которые же являются и обязательными для нас. А любое «свободное» действие означает выход за пределы этого круга, нарушение правил иерархии, наказанием за которое может быть «изгнание» из неё. Проще говоря, начиная делать что-то по своей воле, мы всегда рискуем оказаться «смешным».
Возьмем тот же самый «неожиданный танец». То, что невозможно сделать в форме ЖЕНСТВЕННОСТИ может быть осуществлено в противоположной форме – форме МУЖЕСТВЕННОСТИ, как раз и приспособленной для изменения мира. То есть мы можем «станцевать» не потому, что в нас есть желание сделать это, а «из озорства» – чтобы «шокировать» окружающих и заставить их принять наши желания за свои правила. А это не так и сложно – ЖИЗНЕННОСТЬ сильнее правил иерархии, поэтому если бы наш «танец» стал искренним, если бы мы сумели полностью соединится с ним, то он наверняка вызвал бы восторг и одобрение окружающих, несмотря на нарушение правил. Иерархическая форма была бы разрушена, а общение перешло бы на другой, гораздо более глубокий уровень.
Проблема в том, что мы не можем этого сделать. Табу формы МУЖЕСТВЕННОСТИ – запрет на изменение собственной формы, ограничивает пределы «допустимого риска». Мы можем рисковать только в очень узких пределах, так, чтобы в случае «неудачи» вызвать, может быть, улыбку, но никак не гомерический хохот. То есть мы боимся целиком отождествить себя с любым действием – с тем же танцем, сделать его искренним, воплотить в нём свое собственное «я», потому что «поражение» в этом случае может стать нашим ПОЛНЫМ поражением. Поэтому всё, что мы делаем по своей воле мы вынуждены и делать вполсилы, «не всерьез», сохраняя возможность отделить себя от действия, а значит – и от возможного поражения. В результате наши свободные действия всегда оказываются лишенными силы, а значит – почти бессмысленными.
Два этих барьера отделяют нас от ВСЕГО, что мы можем получить и в обыденном, и в реальных мирах. Когда мы стремимся обрести какую-то «магическую» силу, то где-то в глубине (или на поверхности) нашего сознания всегда есть мысль об изменении иерархии мира, об обретении МОГУЩЕСТВА, которое позволит нам стать абсолютно НЕЗАВИСИМЫМИ, а значит – получить власть над миром. Само возникновение такой мысли свидетельствует о том, что мы считаем себя слабее иерархии, не можем справиться с её правилами обычными способами, то есть признаем её власть над нами и неприкосновенность этой власти. Это проявление формы ЖЕНСТВЕННОСТИ, сразу же пробуждающее внутри нас чувство ВИНЫ, которое «нейтрализует» результаты самых эффективных техник и практик. Пока в нас есть внутренняя убежденность в том, что иерархия СИЛЬНЕЕ нас, любая сила, которая может нарушить существующей порядок вещей, оказывается для нас НЕДОСТИЖИМОЙ. Только из-за внутреннего ТАБУ на изменение иерархической формы мира – никаких других причин нет.