Страница 19 из 27
Изобретательность капитализма, согласно Марксу, заключается в том, что он способен организовать производство таким образом, чтобы заставить рабочих порождать беспрецедентные объемы данной прибавочной ценности. В предшествующих капитализму обществах охотников и собирателей и занимавшихся натуральным хозяйством крестьян люди работали лишь столько, сколько было необходимо для создания ценности, которая позволила бы им выжить, а какой-либо излишек сверх этого отсутствовал. Позже, при феодализме, их могли заставлять производить достаточно излишков, чтобы обеспечить (непродуктивное) потребление феодального владыки, и эти излишки, как осознавали уже Смит и Рикардо, могли быть значительными. Но после того как у независимых производителей были отняты средства производства – главным образом путем насилия и экспроприации с помощью законодательства о правах собственности, например, при огораживании общинных земель крупными землевладельцами, – эти производители стали «свободными» и лишенными собственности рабочими.
Капиталисты оказались в состоянии приобретать рабочую силу у трудящихся, поскольку последние потеряли свои независимые средства производства и нуждались в заработной плате для выживания. Трюк заключался в том, чтобы заставить их работать дольше, чем было необходимо для производства того объема ценности (заработной платы), которая расходовалась ими на нужды выживания – опять же, речь идет о пище и крове[81]. Иными словами, рабочие подвергаются эксплуатации, поскольку капиталисты присваивают ту прибавочную ценность, которые рабочие производят помимо и сверх своих потребностей для выживания. Причем, в отличие от феодальных владык, капиталисты не станут спускать всю прибавочную ценность на потребление, а получат стимулы для реинвестирования части этой ценности в расширение производства, чтобы получить еще больше прибыли. Однако, отмечал Маркс, в этой системе присутствует одно противоречие. Стремление к повышению производительности будет увеличивать уровень механизации, которая в процессе замещения труда (машины берут на себя выполнение работы, ранее производившейся человеком) будет фактически сокращать главный источник прибылей – рабочую силу. Кроме того, Маркс предвидел проблему нарастания финансиализации, которая может потенциально подорвать промышленное производство. Во всем анализе Маркса основной фокус был направлен на изменение и его воздействия на создание ценности.
Действительно, выдающимся аспектом теории Маркса является его фундаментальная догадка, что капитализм является динамичным и постоянно меняющимся. Однако это была не только экономическая динамика. Маркс был поражен теми социальными потрясениями, которые он мог наблюдать вокруг – например, массовым перемещением сельскохозяйственных рабочих в крупные города, в ходе которого формировался городской пролетариат. Он видел, что капиталистическое общество (а не просто капиталистическая экономика) полностью отличалось от предшествующих типов социума и находилось в перманентном движении – совершенно очевидное явление сегодня, когда идет борьба за то, чтобы совладать с масштабными изменениями, которые принесли с собой цифровые, нано-, био- и прочие технологии.
Предшествовавшие Марксу экономисты рассматривали «капитал» как чисто физическое явление – например, машины и здания, – а прибавочный продукт как исключительно положительный фактор, способствующий тому, что экономика воспроизводится и растет. Однако Маркс задает капиталу социальное измерение, а прибавочный продукт получает у него негативную коннотацию. Труд производит прибавочную ценность, которая питает накопление капитала и экономический рост. Однако накопление капитала происходит не только благодаря производительному труду – это еще и глубоко социальное явление. Поскольку рабочие не владеют средствами производства, они «отчуждены» от своего труда. Производимый ими прибавочный продукт отнимается у них. Труд нужен для того, чтобы получать заработную плату, на которую приобретаются пища, кров и одежда, необходимые для выживания[82]. Кроме того, в капиталистическом рыночном обществе отношения между людьми опосредованы товарным обменом. В индивидуализированном обществе с разделением труда люди производят общественный продукт – чистый национальный доход – совместно и тем самым зависят от других людей. Но именно потому, что разделение труда – то самое, которое восхвалял Смит, – приводит к чрезмерной специализации большинства рабочих на отдельных аспектах производственного процесса, Маркс был уверен, что социальные отношения превратились в отношения между товарами (вещами)[83].
Маркс был настолько заворожен динамикой капитализма, что для объяснения ее функционирования создал собственную теорию ценности. В отличие от предшествующих экономистов, которые были склонны определять производство по отраслевой принадлежности или роду занятий (сельское хозяйство или обрабатывающая промышленность, купец или священник), Маркс проводил границу производственной сферы с точки зрения того, каким образом создается прибыль. Он задавался вопросом о том, каким образом капиталист за счет владения средствами производства мог присваивать прибыль, в то время как рабочие, предоставлявшие свой труд, получали лишь столько, чтобы едва свести концы с концами, – тот же самый вопрос ставил и Большой Билл Хейвуд. Помещая эту особенность в центр теории ценности, Маркс сформировал новую и беспрецедентную границу сферы производства, и его теория ценности изменила экономическую теорию – по меньшей мере на какое-то время.
Маркс утверждал, что рабочие производительны в том случае, если они создают прибавочную ценность, которую затем удерживает капиталистический класс. Несмотря на то что, по Марксу, рабочие в процессе капиталистического производства производительны, главные его вопросы при проведении границы сферы производства звучали так: кто участвует в капиталистическом производстве? и кто получает производимый прибавочный продукт?
Рис. 5. Граница сферы производства по Карлу Марксу
Наглядный ответ на эти вопросы дан на рисунке 5. Сфера производства в виде светло-серого овала включает три основных сектора: первичный, охватывающий такие принципиальные материальные сегменты, как продовольствие и полезные ископаемые (единственный источник ценности для Кенэ); вторичный – промышленность, основа создания ценности у Смита и Рикардо; третичный – услуги, которые Смит считал «нематериальными». Помещенный внутри более темный овал – «сфера обращения» – отражает ту часть анализа Маркса, к которой мы обратимся далее, где говорится о том, что некоторые аспекты финансовой сферы принципиальны для производства и заслуживают расположения внутри границы сферы производства. По ту сторону этой границы Маркс, следуя за Смитом и Рикардо, помещал государство и домохозяйства, считая их непроизводительными.
В любой момент времени в капиталистической экономике присутствует некое соотношение прибавочной ценности и ценности, используемой для прожиточного минимума рабочих – то, что Маркс называет просто нормой прибавочной ценности. Этот показатель определяет то, какая доля экономического продукта может быть потенциально использована для накопления и роста. Маркс рассматривал капитал, используемый для найма труда, в качестве «переменного» (variable): рабочие производят больше капитала, чем инвестировано в них, следовательно, капитал, который их нанимает, «варьируется» (varies) в отношении к совокупному капиталу капиталиста. Капитал, не используемый для найма рабочих, инвестируется в прочие средства производства, которые представляют собой «постоянный» капитал, включающий технику, землю, здания и различное сырье – их ценность в процессе производства сохраняется, но не возрастает[84].
81
Таков принцип первоначального накопления, историческое рассмотрение которого, полное подробностей леденящих душу насилия и жестокости, приведено в главе «Так называемое первоначальное накопление» 1-го тома «Капитала» Маркса: Marx К. Capital: A Critique of Political Economy. Vol. 1. L.: Penguin Classics, 2004. Part VIII: Primitive Accumulation; Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. М.: Госполитиздат, 1960.
82
Об этом упоминалось уже в: Marx K. Economic and Philosophical Manuscripts of 1844. Amherst, NY: Prometheus Books, 1988; Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. М.: Госполитиздат, 1974. С. 41–174.
83
Marx K. Capital… Vol. 1. Ch. 1; Маркс К. Капитал… Т. 1. Гл. 1.
84
Marx K. Capital… Vol. 1. Ch. 8. P. 317; Маркс К. Капитал… Т. 1. Гл. 8. C. 220.