Не жизнь – ерунда

– Ты сам себе можешь, – усмехнулась Юля. – У меня день рождения скоро, если что, утырок!

Саша выдохнул. Только держи себя в руках, говорил он про себя, не кипятись.

– Я его уже обвел черным маркером, – Фомин развернулся, собираясь выйти из комнаты.

– Он еще, сука, издевается, – Юля усмехнулась, оглядев потолок.

– Че хочу – то и делаю! И все! – Александр повернулся к жене, повышая голос почти на крик. – Отвали от меня! Итак, проблем хватает, ты тут еще со своими «поговорить»… Поговорила?!!

Александр развернулся и, хлопнув дверью, быстрым шагом направился на балкон, открыл дверь и вышел наружу. Закрыв за собой дверь, достал из кармана пачку сигарет. Прикурил. Молча втягивал дым, смотря по сторонам и пытаясь хоть как-то успокоиться. Откровенно говоря, получалось плохо.

Жена его раздражала. Раздражала до боли в животе. При других обстоятельствах, Саша давно подал бы на развод, благо детей нет и не предвидится, но мужчина прекрасно знал ее отца, который, в свою очередь, был его непосредственным руководителем в органах. Это крайне затрудняло положение. Такие персонажи, как Апраксин, могли сломать жизнь, вывернуть ее наизнанку, съесть, переварить, потом испражниться ею и выбросить на помойку. А, зная характер своего тестя, Фомин прекрасно понимал, что именно так и будет. Юлька была единственной и обожаемой дочкой старого полковника.

Через несколько секунд балконная дверь открылась и появилась Юлина рука с телефоном Александра, который издавал переливающиеся звуки.

– На!

Александр взял в руки телефон и посмотрел на номер звонящего. И сразу же поморщился, словно от зубной боли. Не взять нельзя.

– Да.

– Ну и что на этот раз, а, Сань? – голос Апраксина на том проводе был спокоен, даже без тени удивления и беспокойства.

– Без комментариев. – Саша сделал затяжку.

– Это не ответ. Объясни.

– Настучала уже? – хмыкнул Фомин, выбрасывая окурок вниз на улицу и доставая следующую сигарету.

– Не настучала, а поделилась проблемой.

– Знаете, Анатолий Александрович, мы сами решим наши проблемы, вы уж извините меня за прямоту, – твердо сказал Саша, подкуриваясь. – И мы не работе. А раздувать из мухи слона мне не хотелось бы. Сами знаете, сколько всего навалилось, а тут еще эти истерики слушать.

– Раз женился – терпи, – голос полковника тоже был строг. – Но дочь обижать не надо.

– Не понял? А кто ее обижал? – изумился Александр.

– Это на будущее, – ответил Апраксин. – Ты пойми правильно. Я свою девочку знаю – она не подарок. Тут и наша с матерью вина есть. Но ты же мужик. Офицер. А значит должен терпеть. Я бы очень не хотел, чтобы ваши постоянные ссоры сломали такую чудесную пару. Грустно будет.

– Я ей валерианки куплю. И пустырника с Ново-Пасситом, – съязвил Фомин, делая очередную затяжку.

– Ерничать не надо. Может ты где-то что-то сказал грубое?

– Обменялись любезностями.

Голос в трубке немного помолчал, обдумывая ситуацию, затем вздохнул и продолжил:

– Так, дети. Миритесь. У Юльки скоро день рождения. И у тебя, кстати, тоже. Не надо портить праздники. Я все сказал. Кстати, завтра с утра ко мне в кабинет. Дело есть. Ну давай. Мирись.

Раздались короткие гудки.

Саша убрал трубку в карман, затем сплюнул на улицу, сделал пару глубоких затяжек и щелкнул окурком далеко на улицу. После чего, отряхнув руки, зашел в квартиру.

***

Кабинет полковника районного отделения Федеральной Службы Безопасности Анатолия Александровича Апраксина располагался на третьем этаже высокого правительственного здания постройки семидесятых годов. Нельзя сказать, что помещение было ультрасовременным, но определенный лоск был. Ремонт был свежим, буквально полугодичной давности, но без изысков, скорее всего с легкой тенью ностальгии по советскому декору.

Полковник Апраксин стоял у окна, сжимая в руках большую кружку с чаем и задумчиво смотрел окно. Над холмами, которые пролегали за зеркальной гладью водохранилища, поднимался солнечный диск, озаряя сосны на сопках розовым цветом.

В дверь постучали. Полковник даже ухом не повел, так как ждал гостя.

В кабинет заглянул Фомин, немного помятый, но подтянутый.

– Разрешите войти, товарищ полковник? – спросил он.

– Да, Саш, заходи. – Апраксин обернулся на голос, слегка улыбнулся и отошел от окна. – Присаживайся

Фомин зашел в кабинет, закрыл за собой дверь и проследовал к столу, который стоял в центре комнаты. Отодвинул стул, сел.

Апраксин поставил кружку с чаем на подоконник, затем тоже направился к столу.

– Помирились? – спросил он, садясь за свой рабочий стол.

– Ну так, более-менее. – Саша махнул рукой.

– Понятно. – Полковник кивнул в ответ, взял со стола папку, плотно заполненную бумагами. Открыв первую страницу, Апраксин пробежал глазами первые строчки.

– Игорь Витальевич Орчибинов. 1982 года рождения. Осужден по 159-й и 163-й статьям УК РФ. Отбывал пятилетний срок наказания в колонии общего режима. Освободился на год раньше пару дней назад. С зоны пришел документ. Сейчас проживает по прежнему адресу. На, держи.

Полковник протянул папку с делом Александру. Тот взял ее в руки, пролистал несколько страниц. Затем удивленно посмотрел на начальника.

– Не совсем понял, Анатолий Александрович. А мы-то тут причем? Это же уголовка.

– А ты забыл, кто этот человек? – с тем же удивлением спросил Апраксин.

– Да помню, конечно. Мы еще с ребятами удивлялись, почему по таким статьям так мало дали.

– Наверняка у него еще и нары у форточки были, – усмехнулся Анатолий Александрович. – Такие люди просто так на кичу не залетают.

– Это понятно, – согласился Фомин. – А нам-то он какого сдался?

– Поступило указание сверху взять объект в разработку, – сказал полковник. – Он же входил в ближайшее окружение Саныча, а нам этого субъекта спендикрючить очень даже надо. И еще один момент. Его чудесное освобождение раньше срока. Это не удо. Я звонил начальнику колонии, мы знакомы. Тот прозрачно намекнул, что это было указание из Москвы.

– Саныч, насколько нам известно, сейчас в Москве, – кивнул Александр.

– Нет, это не так, – отрицательно качнул головой Апраксин. – Он в области.

– Очень интересно. Агентура косякнула. – Фомин почесал щеку. – Но тут, как мне кажется, не срастется. Я не думаю, что, после всех событий, Орчибинов назад к Санычу пойдет. Тот же его на зону и определил.

– Не пойдет, – согласился полковник. – В деле есть протокол допроса, где Арчи дает показания по этому поводу. На этом и надо сыграть.

– Сомнительно как-то. По крайней мере если буром в лоб переть. Может быть пока ноги за ним пустить, а в квартире ушки повтыкать? – Фомин посмотрел на Апраксина.

Полковник призадумался. Не слишком ли много чести для такого персонажа? Обычный бригадир, пусть и считался правой рукой Хантомарова. Хотя, надо было знать прошлое этого человека. Арчи на многое способен. И, если он будет в чем-то уверен, то пойдет до конца. И сто процентов доведет дело до логического завершения. И велика вероятность того, что прольется немало крови. А еще Апраксин прекрасно знал, как и коллеги из Следственного комитета и прокуратуры, что Орчибинова слили только для того, чтобы не мешался Санычу. У них назревал конфликт, там был не только интерес в сфере влияния, сколько во взаимоотношениях. Нокс был совершенно ни при чем. И, если бы Хантомаров не избавился от Арчи в ближайшее время, мог произойти серьезный раскол. Как же удачно двоюродный братец подвернулся?!

– Если есть сотовый – номер пробивайте и слушайте, – сказал Апраксин. – Пока так. Все очень серьезно.

– Неужели Саныч кому-то наверху дорогу перешел? – с улыбкой высказался Фомин.

– Перешел не перешел, а у нас приказ. И его надо выполнять. – Полковник откинулся в кресле. – Нам главное, чтобы разборок не было. Ладно, иди работай.

Фомин кивнул, встал из-за стола и направился к двери.

– Кстати, Саш, – окликнул его Анатолий Александрович. – В выходные мать в гости зовет. Быть обязательно и непременно.