Страница 11 из 29
И постоянство грусти – формула святая.
Обставлен быт. Но клетка то для птах,
к чьим лапам страх с послушностью привязан.
Обиды, боль приходят и во снах.
И всё богатое во зле – отвратно глазу.
И места нет тут праздникам, цветам,
объятьям, смеху, искреннему слогу
и бессекретью, танцам и холстам…
Семейный ужин – вечеря без Бога.
Среди набросов сальности и грязь.
И тут я жил от сущности младенца.
И посейчас, зайдя, как гость, на час,
я утираюсь в нём лишь краем полотенца…
Стремитель
Отдайся мне сейчас, вакханка!
Пошли за арку иль в кусты,
ведь ты совсем не ватиканка,
чтоб честь и святости блюсти.
Ведь ты давно о страсти знаешь,
без целомудрия живёшь,
без сил слезаешь, отползаешь
от тех и с тех, кому даёшь.
Я не красив, иль суть в оплате,
иль красный день календаря,
иль тут для действ не те палаты,
иль надо брать, не говоря?!
Прошу, идём! Чего ты хочешь?
Нутро не терпит дум, жеманств.
Иль ты без слов о ласке просишь?
Хотя сама поклонник хамств.
А знаешь, чем подальше к зимам,
тем плод иль дерево дряхлей,
уже не так пышны, красивы!
Так что раздумывай скорей…
Квартиранство
Как спермий последний в яйце,
в квартире один бултыхаюсь,
тосклив и безделен, в ленце,
с судьбой бетонной смиряясь.
Другие – движенье творят,
в коричневых тонут тоннелях,
во рту, на спине ли лежат,
в вагины втекают для дела…
А я сумасбродно толкусь,
то плачу, то сплю, то беснуюсь,
к отчаянью, радостям жмусь,
то утром, то ночью любуюсь,
то в тишь проникаю с тоской,
то тишь в меня вдруг проникает,
вбираю то холодь, то зной,
то мёртво стою, не моргая,
то вдруг колоколю собой
по стенам, под каменной крышей,
борясь с цементящей судьбой,
но только набат мой не слышат…
Лишение света
Соломенно-погнутый ствол,
древесье, побитое бурей,
ударом отрезанный кол -
в себя я вобрал много сутей.
Теперь двор сковали беда
и мрак, безотрадье, натуга,
и нет тут от света следа,
что радовал желтью округу.
Как маленький факт катастроф,
лишение солнца вселенной,
для печи отсутствие дров,
лишённые тела колени,
скелет арматуры меж вен,
цилиндрово-скудная полость,
паденье светящихся цен -
моё умиранье, тяжёлость.
Лютует полночная гарь,
пугая котов, человека…
Я – сбитый машиной фонарь,
дома освещавший полвека.
Чистый образ
Чистый Ваш облик – отрада поэта.
И от восторга хочу аж трубить!
Вы – золотая, святая примета -
что не утратил способность любить!
Голос медовый, цветной и молочный.
Лаком так вкус мандариновых уст.
Вы – моё солнце, что светит всеочно,
что побуждает раскрытия чувств!
Коли Вы рядом, то тихнет буянство
и распускается сердца бутон!
И я желаю сего постоянства,
слыша Ваш шёпот, порою и стон…
Мудростью Вашею сыт я участно.
С Вами так нежно и страстно всегда!
С Вами спокойно и также опасно!
С Вами бесстыдно и свято года!
Тёплая женщина, жарче богини.
Лучшая поступь из всех, с кем бродил!
Даже в халате нарядней княгини!
Лучшее время, что я проводил!
Вам быть своею невестою прочу.
Жарко тянусь и надеждами жив!
Все остальные – пыль, камни и клочья.
Вы ж распрекрасно-любимая дивь!
Просвириной Маше
Даже изменив два её цвета
Поток волос – кофейность водопада,