Страница 9 из 16
Единственное обстоятельство, вызывающее во всем этом некоторый оптимизм, то, что никакой дифференциации по мастям и воровским заслугам здесь нет и быть не может. Все равны перед законом, будь ты мелкий воришка или закоренелый пахан. Каждый будет впахивать на равных. Отказникам от работы попросту не засчитывают срок отбытия заключения и лишают пайки. Поскольку возможности отобрать что-либо у слабого на виртуальной каторге не существует, после нескольких голодных смертей и полной бесперспективности дальнейшего протеста даже самые упертые хранители тюремных традиций рано или поздно ломаются: охотно берут в руки кайло и лопату, с удовольствием бегают с тачкой и вообще ни от какой работы не отказываются. Как следствие, преступные рецидивы на воле заметно сократились. Мало кому из отбывших свои сроки захочется вновь оказаться в «неправильной» тюряге, где и самоутвердиться за счет других сидельцев не получится. Куда проще влиться в ряды геймеров и гадить людям в виртуальных мирах без каких-либо последствий для себя реального, да еще сшибать на этом неплохую денежку.
И еще один момент: в зависимости от тяжести совершенного преступления виртуальная каторга бывает трех типов. Первый – работа на свежем воздухе, окучивая грядки и занимаясь всякой прочей сельскохозяйственной деятельностью. Второй тип – лесоповал, также на свежем воздухе. Третий – самый хреновый – предполагает безвылазное нахождение в шахтах при свете керосиновых ламп, факелов и прочих примитивных осветительных приборов. Меня ожидает именно последний – третий – вариант. Ну что же, как там в песне поется: «А я Сибири, Сибири не страшуся! Сибирь ведь тоже русская земля!..»[2]
После вынесения приговора меня отвели в персональную камеру. И потянулись тоскливые дни ожидания, когда же наконец «демоны» замуруют меня в капсулу виртуальной реальности и начнется обратный отсчет срока моего четвертьвекового заключения.
Таким образом прошла неделя, за ней потянулась другая. Меня никуда из камеры не выводили, даже на полагающиеся осужденным до помещения в вирт-капсулу прогулки. Лишь кормили как на убой и позволяли валяться на нарах без ограничения – что, насколько мне известно, осужденным не разрешено. В конечном итоге такая ситуация начала меня напрягать. Не то чтобы я жаждал поскорее начать зарабатывать виртуальные мозоли, долбя виртуальную породу виртуальной киркой, но тюремный срок мне никто отменить не в силах. В таком случае, чего человека заставлять нервничать – отвезли в спеццентр, закрыли в капсуле, и забыли на долгие годы о его существовании.
Регулярные полугодовые видеоконференции с родными и близкими людьми мне не грозят, поскольку за все время моего предварительного заключения со мной пожелал встретиться лишь двоюродный братец – сын тетки по материнской линии. Этот крендель пытался меня убедить, что мои денежные средства и недвижимость будут в его надежных руках в полной сохранности, даже принесут мне приличные дивиденды. Ага, плавали – знаем. Его папенька с маменькой в сговоре с остальной родней однажды уже пытались обобрать несмышленого ребенка до нитки. Лишь благодаря Деду у меня сохранились накопленные родителями немалые средства, а также кое-какая недвижимость на берегу Средиземного моря и в США. Разумеется, кузен был мною послан в известном направлении в самой грубой, извращенной форме. В другой обстановке и при иных обстоятельствах я бы этому самоуверенному пузану настучал по репе и отправил в ближайшую больницу с многочисленными переломами и обширными ушибами. Впрочем, хватило обещания после отсидки оторвать прохиндею яйца, чтобы отбить всякую охоту этого свинорыла латать дыры в своем бюджете за мой счет. Похоже, информация о неудавшемся разводе дошла до остальной родни, и меня более никто не беспокоил. На суде также ни одного «родного» лица так и не появилось. Ну и ладно. Тьфу на них.
Однажды еще при жизни Дед в порыве откровения признался, что сам виноват в том, что взрастил несколько поколений откровенных бездельников и лоботрясов, привыкших тянуть из него деньги и не заботившихся о заработке. Единственным приличным человеком из всей этой оравы оказался мой батя, он никогда ничего у него не просил и добывал средства к существованию собственной головой. Неплохо так добывал, на зависть всей прочей родне.
В конце концов все заканчивается. Закончился и мой срок предварительного заключения. Однажды утром после завтрака в мою камеру пожаловали два мордоворота в гражданской одежде. Старший по возрасту – скорее всего, и по званию – скомандовал:
– Подъем, осужде́нный! – Дополнительно к браслету-нейрошокеру мне надели обычные наручники. – Следуем на выход! И без глупостей.
Несмотря на резкое обращение, негативных эмоций, исходящих от парней, я не ощущал. Поэтому задал вопрос в надежде получить правдивый ответ:
– На каторгу едем?
– Куда надо, туда и едем. Следуем молча, вопросов не задаем.
Мне осталось лишь пожать плечами – молча так молча. По моторике и характеру движения моих конвоиров понял, что это не обычные пентюхи-стражи с минимальной боевой подготовкой, под опекой которых я до сих пор находился. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека, а уж спецура спецуру и подавно вычленит из любой толпы.
Интересно, всех зэков, приговоренных к виртуальной каторге, сопровождают бойцы со специальной боевой подготовкой, направленной на захват командных центров противника, средств массового уничтожения и проведения иных диверсионных мероприятий в тылу? А может быть, это мне такая уважуха напоследок, типа почетный эскорт? Да ну. Кто я такой? Не, что-то тут не то. Неужели ликвидация? Во, мля, «доброжелатели» все-таки дотянулись до Ледогорова Владимира Николаевича. Интересно, чем я им так помешал, что никак не угомонятся? Сука, даже сопротивления достойного оказать не смогу – достаточно мысленной команды одного из охранников, и меня скрутит от мощного удара током. Ну что же, остается принять смерть как данность с гордо поднятой головой.
Пока столь невеселые мысли роились в моей голове, наша троица проследовала в уже знакомый внутренний двор здания СИЗО. Там нас ожидал обыкновенного вида внедорожник с тонированными наглухо окнами. Меня усадили на заднее сиденье посредине и подперли двумя мордоворотами. О чудо, за рулем оказался живой водитель. Интересно, в наше время управление транспортным средством – прерогатива кластера специализированных дорожных искинов, предназначенных для того, чтобы само понятие «водитель» стало архаизмом. Лет сорок назад даже ручное управление было убрано с гражданских моделей авто. Сел в машину, назвал адрес, после доставки в нужное место, если это такси, перечислил означенную сумму, и вышел. Если твоя собственность – отправил на парковку. Поезжай хоть на соседнюю улицу в булочную, хоть во Владивосток, хоть в Зимбабве в гости к тамошним мумба-юмба – система электрических колонок развита на всей планете.
Видя мое недоумение, старший ухмыльнулся и кивнул головой в сторону человека за рулем:
– Полностью автономный вариант, наряду с военной бронетехникой используется на диких планетах, также слегонца бронирован. Это чтобы нас ненароком не перехватили или из снайперки или граника не прихлопнули. Надежная машинка. Нанопласт пять миллиметров и армированное бронестекло выдержат даже выстрел из РГ-44Т. Уж больно много у тебя, паря, «добрых друзей», жаждущих отправить тебя на тот свет раньше срока. Интересно, как в столь молодом возрасте ты умудрился их нажить?
– Сам не знаю, – я пожал плечами, – раньше как-то даже и не подозревал о столь широкой своей популярности. Теперь прям хоть в артисты подавайся.
– Ага, в клоуны, – рассмеялся тот, что был помоложе.
Непохоже, чтобы эти парни везли меня на убой. Скорее охраняют от потенциальных убийц. Кто же таковых мог нанять? Вообще-то охочих предостаточно: хотя бы «доброжелатель», подвигнувший меня на устранение Романова и иже с ним всех прочих. Родственнички также могут что-то эдакое замутить – на кону полтора десятка лямов солнечных кредитов только на моих счетах в различных банках, а также несколько объектов элитной недвижимости. Все это досталось мне от покойных родителей, не было разворовано и даже приносило ощутимый доход в виде процентов от вкладов и сдачи жилья внаем. Тут также и мои заработанные потом и кровью за время военной службы оклады, премиальные и призовые за трофеи. За всем этим внимательно наблюдает нанятая мной солидная фирма, расположенная на Туманном Альбионе. Не исключено также, что воинствующие гомосеки жаждут поквитаться за невинно убиенных членов сообщества ЛГБТ, но это скорее из области откровенного стеба. Хотя кто знает этих педиков, ранее в экстремизме вроде бы отмечены не были, но чем черт не шутит, не сами, так наймут кого – средств для этого у них вполне хватит.
2
«Чубчик» в исполнении Петра Лещенко, запись 1933 года.