Страница 5 из 13
– Поймите меня правильно: разумеется, я исхожу из предположения о вашей невиновности. Но я всегда рассматриваю одновременно множество гипотез, большинство из которых оказываются ошибочными. Это нормальный рабочий момент. Ладно, следующий вопрос. Есть ли у вас предположения относительно того, кто мог убить мистера Майона?
Наши клиенты ответили отрицательно.
Вулф фыркнул:
– А у меня есть.
Оба изумленно вытаращились на него.
– Да, – кивнул он, – это всего лишь очередная гипотеза, но мне она нравится. Чтобы подтвердить или опровергнуть предположение, придется поработать. Для начала мне необходимо встретиться с людьми, которых вы упомянули, – со всеми шестью, – и я бы предпочел не откладывать дело в долгий ящик. Поскольку вы не хотите, дабы им стало известно, что я расследую убийство, нужно выдумать какой-нибудь благовидный предлог. Миссис Майон, оставил ли ваш муж завещание? – (Она кивнула.) – И наследницей в нем значитесь вы?
– Да, я… – Она шевельнула рукой. – Но я не нуждаюсь в этих деньгах и не хочу брать их.
– Тем не менее по закону они ваши. Это нам подходит. В причитающееся вам наследство вписана и сумма, которую мистера Джеймса, как ожидается, обяжут выплатить в качестве компенсации за побои, нанесенные вашему покойному супругу. Вы имеете полное право получить эти деньги. Те шестеро, кого я хочу видеть у себя, так или иначе связаны с этой историей. Я немедленно напишу им всем и сегодня же курьерской почтой отправлю письма, где сообщу, что представляю ваши интересы в данном деле и хочу встретиться с ними у себя в кабинете завтра, во второй половине дня.
– Это невозможно! – потрясенно вскричала Пегги. – Нет, на такое я не пойду! У меня и в мыслях не было требовать от Гифа возмещения ущерба…
Вулф шарахнул кулаком по крышке стола.
– Проклятье! – взревел он. – Немедленно выметайтесь отсюда! Оба! Вы что же, воображаете, будто я найду убийцу, вырезая из бумаги снежинки? Сначала вы мне лжете, а теперь еще и отказываетесь лишний раз побеспокоить подозреваемых, один из которых и есть убийца! Арчи, проводи их к выходу!
– С удовольствием, – пробормотал я, – поскольку и сам сыт по горло этой историей. – Я смерил незадачливых клиентов испепеляющим взглядом и посоветовал им: – Попробуйте обратиться в Армию спасения. У них имеется богатый опыт оказания помощи людям, угодившим в неприятные ситуации. Блокноты с моими заметками можете прихватить с собой, по первоначальной цене. Содержимое – бесплатно.
Они снова уставились друг на дружку.
– Думаю, мистеру Вулфу так или иначе следует с ними встретиться, – протянул Фред. – Для этого нужна причина, и, должен признать, эта вполне нам подходит. В любом случае мы ничего не теряем…
И Пегги уступила.
Уточнив еще кое-какие детали, в том числе записав необходимые адреса, мы наконец отпустили новых клиентов. Причем атмосфера в кабинете на момент прощания была настолько далека от сердечной, что можно было подумать, будто эти двое вовсе даже и не клиенты, а самые что ни на есть настоящие преступники. Так или иначе, розовый чек остался у меня на столе.
Когда, затворив за посетителями дверь, я вернулся в кабинет, Вулф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла и брезгливо морщась.
Я потянулся и зевнул.
– А это будет интересно, – воодушевленно сказал я, – замаскировать расследование под попытку получить компенсацию. Если среди этих шестерых и впрямь окажется убийца, посмотрим, долго ли нам удастся водить его за нос. Готов спорить, злоумышленник сообразит, что угодил в ловушку, прежде чем присяжные вынесут вердикт.
– Помолчи, – пробурчал Вулф. – Эти тупицы…
– О, сжальтесь над ними, – запротестовал я. – Влюбленным вообще не полагается думать, потому-то им и приходится нанимать опытных мыслителей. Они выбрали вас: радуйтесь и гордитесь этим. Когда ты влюблен, ложь так легко срывается с губ! Стоило мне увидеть…
– Заткнись, – попросил Вулф и приоткрыл глаза. – Бери блокнот. Эти письма нужно отправить незамедлительно.
Глава 3
На посиделках, которые состоялись вечером в понедельник и длились никак не меньше трех часов, об убийстве никто и словом не обмолвился. Но все равно весельем там даже и не пахло. Из текста разосланных Вулфом писем было ясно, что, действуя в интересах миссис Майон, он вознамерился выяснить, нельзя ли выудить из Гиффорда Джеймса достаточную сумму, не прибегая к помощи адвокатов и судей, а также обсудить, какую именно сумму в данном случае можно считать достаточной. Поэтому все наши гости пребывали в пессимистическом настроении: сам Гиффорд Джеймс; его дочь Клара; его адвокат, судья Генри Арнольд; Адель Босли, отвечавшая, как вы помните, в Метрополитен-опере за связи с общественностью; доктор Николас Ллойд, которого пригласили в качестве эксперта; и наконец, Руперт Гроув, импресарио Альберто Майона. Всего шестеро, в самый раз для нашего просторного кабинета. Фреда и Пегги на вечеринку не позвали.
Трио Джеймса прибыло сплоченной компанией и с такой пунктуальностью (ровно в девять, тютелька в тютельку), что мы с Вулфом даже не успели мирно допить послеобеденный кофе. Мне стало настолько любопытно взглянуть на первых гостей, что я лично отправился открывать дверь, вместо того чтобы предоставить это Фрицу, нашему повару и дворецкому, который не хуже меня умеет наполнять будни и праздники Вулфа непрерывной радостью. Итак, Джеймсы. Ну, во-первых, меня впечатлило то, как баритон первым шагнул через порог, оставив позади дочь и адвоката. Поскольку время от времени я и сам позволяю Лили Роуэн вытаскивать себя в оперу, его завидный рост, широкие плечи и походка вразвалочку не стали для меня сюрпризом, хотя и удивил его моложавый вид, ведь Джеймсу было под пятьдесят. Он сунул мне свою шляпу так, словно я появился на свет с единственной целью – принять из его рук шляпу этим вечером в понедельник, пятнадцатого августа. К несчастью, я позволил шляпе упасть.
Клара загладила неловкость, обратив на меня внимание. Уже одно это доказывало ее необыкновенную наблюдательность, поскольку людям несвойственно приглядываться к лакеям, которые впускают их в дом. Заметив, что я роняю шляпу ее отца, девушка устремила на меня взгляд, очень долгий взгляд, словно бы говоривший: «Вы что, работаете тут под прикрытием? Поболтаем позже». Я воспринял это дружелюбно, хотя кое-что меня и насторожило. Клара Джеймс не только была очень бледная и вся на нервах (в точности как описывала Пегги Майон), но вдобавок еще ее голубые глаза так и сверкали – довольно странно для девушки ее возраста. Тем не менее, широко улыбнувшись, я дал Кларе понять, что ее долгий взгляд замечен и оценен по достоинству.
Тем временем адвокат Джеймса, судья Генри Арнольд, сам повесил свою шляпу. В течение дня я, разумеется, навел справки о каждом из них и выяснил, что этот тип удостоился приставки «судья» лишь потому, что некогда заседал в мировом суде при городском магистрате. Признаться, внешность Арнольда меня разочаровала. Судья оказался плюгавым коротышкой с плоской, как подставка для пепельницы, лысиной и приплюснутым носом. Надо полагать, внутри он был значительно лучше, чем снаружи, поскольку среди клиентов этого адвоката были представители бродвейской элиты.
Проведя всех в кабинет и представив Вулфу, я постарался разместить гостей в желтых креслах, но баритон углядел красное кожаное кресло и захапал его себе. Я как раз помогал Фрицу исполнить пожелания прибывших насчет напитков, когда в дверь снова позвонили и мне пришлось вернуться в прихожую.
За дверью обнаружился доктор Николас Ллойд. Шляпы у него не оказалось, так что в этом отношении все прошло гладко. Испытующий взгляд, которым посетитель меня одарил, я счел чисто профессиональным: он, в силу многолетней привычки, тут же попытался прикинуть, не страдаю ли я малокровием, диабетом или чем похуже. Приятное лицо в морщинках, внимательные темные глаза – он выглядел врачом на все сто процентов, в полном соответствии со своей репутацией, а она у Ллойда, как мне удалось установить, была просто блестящей. Я проводил доктора в кабинет, где его глаза зажглись при виде столика с освежающими напитками, и на протяжении следующих трех часов он усиленно налегал на бурбон с мятной водой.