Последнее шоу

– Уверена? Если речь о тяжких телесных, не хочу, чтобы дело вели спустя рукава.

– Поверь, этого не будет. С тех пор как меня поставили на «ночной сеанс», я ничего не довела до конца. А здесь есть кое-какие улики. Не припомнишь, в последнее время где-нибудь фигурировал кастет?

Роуленд на мгновение задумалась.

– Кастет?.. Нет, – покачала она головой.

– Как насчет похищений с бульвара? Ее куда-то отвезли, связали, а потом привезли назад. Не исключено, что продержали пару дней.

– Навскидку ничего не вспомню. Нужно спросить в отделе нравов.

– Знаю. Туда и собиралась, как только ты дашь добро. И еще: «Дом вверх дном». Не доводилось о таком слышать?

– Не поняла?

– Жертва сказала эту фразу патрульным. Когда ждали «скорую», ненадолго пришла в себя. Сказала, что ее избили в «Доме вверх дном».

– Прости, никогда о таком не слышала.

– Ну ладно. Были дела, похожие на это? Похищение с панели?

– Нужно подумать. Пока что ничего не могу сказать.

– Значит, прогоню через компьютер. Может, что-нибудь найдется.

– Уверена, что хочешь взять это дело себе? Я могу вызвать пару наших ребят. Они, конечно, не обрадуются, но работа есть работа.

– Да, уверена. Можешь ехать домой. Не нужно никого вызывать. Если хочешь, на выходных буду держать тебя в курсе.

– Честно говоря, могу подождать до понедельника. Хочу свозить детей в Санта-Барбару. Чем меньше забот, тем лучше.

– Договорились.

– И смотри у меня, Рене, не облажайся.

– Э! Я же сказала, что этого не будет.

– Вот и славно.

– Хороших тебе выходных.

Бэллард не обиделась: Роуленд всегда была грубиянкой. Манеры ее не отличались утонченностью: должно быть, сказывалась работа с изнасилованиями.

Роуленд продолжила собирать вещи, а Бэллард вернулась на второй этаж. На сей раз она заглянула в отдел нравов. Как и в контрольных закупках, у здешних копов не было твердого графика: никогда не знаешь, кто будет на месте. Войдя в кабинет, Бэллард заглянула за стойку – в нишу, где сидели сержанты. Ей повезло. За одним из столов расположился Пистоль-Пит Мендес с бутербродом в руке. Кроме него, в нише никого не было.

– Чего тебе надо? – Такой фразой Мендес здоровался с гостями отдела. – Заходи давай.

Сунув руку за маятниковое воротце, Бэллард нащупала щеколду, отодвинула ее и вошла. Оказавшись в нише, села у стола Мендеса и сказала:

– Рамон Гутьеррес. Я решила заняться его делом. Вчера ночью что-нибудь было слышно?

– Ни звука, – ответил Мендес. – Но на бульваре драконов мы не работали. Были в Восточном Голливуде, а это совсем другая песня.

– Угу. Когда ты в последний раз был на Санта-Монике?

– С месяц назад. В последнее время там все чинно-мирно. Но они как тараканы. Сколько ни трави, всегда возвращаются.

– Знаешь что-нибудь про злодея, который снимает проституток и делает им больно?

– Давно такого не было.

– Рамону обработали кастетом. И еще этот парень кусался.

– Кусачих у нас хватает, но насчет кастета ничего не припомню. Ну а как твой транс, выживет?

– Пока неизвестно. Сейчас лежит в коме в Пресвитерианском центре. Но скоро ее переведут в окружную больницу – как только поймут, что у клиента пустой карман.

– Жизнь, она такая. Говоришь, ее?

– Ага, ее. Так можно мне взять дело Рамоны?

– Хорошо, сейчас найду. Только когда я смотрел в прошлый раз, это было дело не Рамоны, а Рамона Гутьерреса. Что еще расскажешь?

– Слыхал о месте под названием «Дом вверх дном»? Рамона произнесла эту фразу, когда ее подобрали.

Как и Роуленд, Мендес задумался, после чего помотал головой:

– Нет, о таком мы здесь не знаем. Есть подпольный БДСМ-клуб под названием «Вертиго». Переезжает с места на место.

– Вряд ли речь о нем, – покачала головой Бэллард. – Вертиго – это головокружение, «вверх дном» тут не скажешь. И я не думаю, что это какой-то клуб. Здесь все сложнее. Потерпевшей повезло, что осталась жива.

– Ну, ничего другого предложить не могу. Пойду поищу твое дело.

Он встал, а Бэллард осталась на месте. Пока Мендеса не было, она изучала расписание на доске приказов, висевшей у стола. Похоже, отдел нравов проводил операции чуть ли не каждую ночь, и всякий раз – в новом районе Голливуда. Переодетые полицейские исправно принимали клиентов, предлагавших им деньги за секс. Правильно сказал Мендес: они как тараканы. Если появились, никогда не переведутся. Панель пережила даже появление Интернета с его легким доступом к бесплатному и платному сексу. Уличные проститутки – это навсегда.

Бэллард слышала, как Мендес гремит ящиками картотеки, пытаясь найти дело Гутьерреса.

– Чем у вас вчера все закончилось? – спросила она.

– Да ничем, – отозвался Мендес из другого конца кабинета. – Наверное, всех распугала стрельба в клубе. Патрули всю ночь гоняли туда-сюда.

Вернувшись к столу, он положил перед Бэллард светло-желтый конверт.

– Здесь все, что у нас есть. Знаешь, могла бы и в компьютере посмотреть.

– Нет уж, мне лучше твердую копию, – сказала Бэллард.

При прочих равных она предпочитала работать с бумагой, а не с компьютерными файлами. Всегда есть вероятность, что в исходнике окажется больше информации: рукописная пометка на полях, телефонный номер, нацарапанный на обороте, дополнительные фото места преступления. В компьютерных файлах такого не было.

Поблагодарив Мендеса, Бэллард сказала: если в деле что-нибудь прояснится, она будет на связи. Мендес пообещал, что поспрашивает на улицах, и добавил:

– Надеюсь, ты его поймаешь.

Бэллард вернулась на первый этаж. Прежде чем сесть за дело, нужно было совершить еще одну остановку. В углу располагался кабинет начальника детективного отдела. Все три окна кабинета выходили на общий зал. Внутри за столом расположился лейтенант Терри Мака́дамс. Он был погружен в работу. Бэллард неделями не видела своего непосредственного начальника: их рабочее время не совпадало. Макадамс обычно был в участке с восьми до пяти: любил приходить в отделение, когда детективы уже собрались и приступили к работе, а уходить предпочитал последним.

Постучавшись в открытую дверь кабинета, Бэллард дождалась приглашения войти.

– Давненько не виделись, Бэллард, – заметил Макадамс. – Слыхал, вчера у тебя была веселая смена.

– Смотря что считать весельем, – ответила Бэллард. – Дел было по горло, это уж точно.

– Да, читал в журнале записей, что перед заварухой в «Дансерз» вы с Дженкинсом занимались каким-то похищением. Но рапорта вашего пока не видел.

– Потому что его нет. Об этом я и хотела поговорить.

Она вкратце рассказала о деле Рамоны Рамон и сообщила Макадамсу, что Максин Роуленд разрешила взять его на несколько дней. Строго говоря, нужно было сперва получить одобрение шефа, но Бэллард знала: как руководитель, Макадамс любил, когда проблему подают на блюдечке и чтобы сверху бантик. Такой подход изрядно упрощал ему жизнь: оставалось лишь кивнуть или помотать головой.

Макадамс сказал то, что Бэллард и рассчитывала услышать.

– Ну ладно, займись. Но смотри, чтобы это не помешало твоим прямым обязанностям. В ином случае у нас будут проблемы, а я проблем не люблю.

– Проблем не будет, лейтенант, – пообещала Бэллард. – Я умею расставлять приоритеты.

Выйдя из кабинета, Бэллард заметила, что немногие оставшиеся в отделе детективы собрались перед тремя телеэкранами, висевшими на дальней стене зала. Обычно звук был выключен, но сейчас кто-то добавил громкости на центральном телевизоре: в пятичасовых новостях дали сюжет о происшествии в «Дансерз».

Бэллард не спеша подошла ближе. На экране шла запись пресс-конференции, сделанная чуть раньше тем же днем. На трибуне стоял начальник полиции, а по бокам – Оливас и капитан Ларри Гэндл, шеф отдела ограблений и убийств. Начальник полиции уверял репортеров и публику, что происшествие в «Дансерз» не является актом терроризма. Хотя точный мотив массового убийства пока не установлен, говорил он, следствие работает над выявлением причин, приведших к такому чрезвычайному всплеску насилия.