Страница 5 из 19
3. ГРАФФ
– Сестра – наше слабое звено. Он ее по-настоящему любит.
– Знаю. Она может испортить все. Он просто не захочет оставлять ее.
– И что же делать?
– Надо убедить его, что пойти с нами он хочет больше, чем оставаться с ней.
– А как ты это сделаешь?
– Солгу ему.
– А если не сработает?
– Расскажу ему правду. Нам разрешено делать это в экстренных случаях. Мы ведь не можем все спланировать наперед, ты же знаешь.
Завтракал Эндер вяло. Он все прикидывал, что случится в школе. Как они встретятся со Стилсоном после вчерашней драки. Что будут делать Стилсоновы дружки. Наверное, ничего. Но если бы знать точно! Идти в школу не хотелось.
– Ты не ешь, Эндер, – заметила мать.
В столовую вошел Питер.
– Доброе утро, Эндер. Спасибо, что оставил свою намыленную мочалку прямо посреди душевой.
– Только ради тебя, – пробурчал Эндер.
– Эндрю, ты должен что-нибудь съесть.
Эндер протянул вперед руки, сомкнутые в запястьях. Жест означал: вам придется кормить меня через шланг.
– Очень смешно, – сказала мать. – Я целый день кручусь, а мои гениальные детки не обращают на меня внимания.
– Это твои гены сделали нас гениями, мам, – вмешался Питер. – От папы мы ничего такого унаследовать не могли.
– Я все слышу, – отозвался отец, не поднимая головы от сводки новостей, которую стол, как обычно, показывал за завтраком.
– Шутка не сработала бы, если б ты не слышал.
Стол загудел: кто-то пришел.
– Кто это? – спросила мать.
Отец нажал на клавишу, и на видеоэкране появился человек. Он был одет в военную форму, в единственную форму, которая еще что-то значила, – в комбинезон МФ, Международного флота.
– А я думал, что все кончилось, – вздохнул отец.
Питер ничего не сказал, только вылил молоко мимо своей овсянки.
Эндер подумал: «Может, теперь не нужно будет сегодня идти в школу?»
Отец приказал двери открыться и встал из-за стола.
– Я разберусь, – сказал он. – Ешьте.
Все остались на месте, но никто не ел. Через несколько минут отец возвратился в столовую, подошел к матери и увел ее с собой.
– Ты в большой глубокой луже, – сообщил Питер. – Они пронюхали, что ты сделал с этим Стилсоном, и собираются загнать тебя в тюрьму на астероиды.
– Мне только шесть, идиот. Я несовершеннолетний.
– Ты Третий, жаба. У тебя вообще нет прав.
Вошла Валентина. Растрепанные со сна волосы окружали ее лицо, словно нимб.
– А где папа и мама? Я сегодня слишком больна, чтобы идти в школу.
– Еще один устный экзамен, да? Оральный, – развеселился Питер.
– Заткнись, Питер, – вяло огрызнулась Валентина.
– Ты должна расслабиться и получать удовольствие, – ответил Питер. – Ведь могло быть хуже.
– Не знаю, куда уж хуже.
– Это мог быть анальный экзамен.
– Ух-ух, – презрительно бросила Валентина. – Так где все-таки папа с мамой?
– Беседуют с парнем из МФ.
По привычке она повернулась к Эндеру. Ведь столько лет они ждали: придет кто-то и скажет, что Эндер прошел, что Эндер нужен.
– Так и есть, посмотри на него, – сказал Питер. – Но ты знаешь, это ведь могу быть и я. До них могло дойти наконец, что из нашей семейки я самый лучший. – Питер был явно задет.
Дверь распахнулась.
– Эндер, – позвал отец, – пойди-ка сюда.
– Извини, Питер, – поддразнила Валентина.
Отец покачал головой:
– Дети, это не повод для шуток.
Эндер поплелся за отцом в прихожую. Когда они вошли, офицер Международного флота встал, но не протянул Эндеру руки.
Мать нервно крутила на пальце обручальное кольцо.
– Эндрю, – начала она. – Я никогда не думала, что ты способен затеять драку.
– Этот мальчик, Стилсон, сейчас в больнице, – продолжил отец. – Ты хорошо над ним поработал. Но бить ногой, Эндер… Не думаю, что это честно.
Эндер покачал головой. Он ожидал, что по поводу Стилсона придет человек из школы, но уж никак не офицер флота. Это оказалось серьезнее, чем он рассчитывал, но все равно не сомневался, что вчера поступил правильно и выбора не было.
– Молодой человек, можете ли вы как-то объяснить свое поведение? – спросил офицер.
Эндер снова покачал головой. Он не знал, что ответить, боялся быть откровенным, боялся, что его слова покажутся еще более чудовищными, чем действия. «Я согласен на любое наказание, – подумал он. – И давайте покончим с этим».
– Мы готовы рассмотреть смягчающие обстоятельства, – сказал офицер. – Но, должен заметить, вы вели себя не лучшим образом. Пинать в пах, бить снова по лицу, по телу, когда он уже валялся на земле… Это выглядело так, будто вы получали удовольствие. Будто вам нравилось.
– Это не так, – прошептал Эндер.
– Тогда почему вы это сделали?
– Там была его банда, – попытался объяснить Эндер.
– Ну? И это вас оправдывает?
– Нет.
– Объясните, почему вы продолжали его бить. Ведь вы уже победили.
– Когда я сшиб его с ног, то выиграл лишь первый бой. Я хотел выиграть все, все следующие, тут же, на месте, чтобы они оставили меня в покое.
Эндер ничего не мог с собой поделать: ему было слишком страшно, слишком стыдно за себя, он пытался сдержаться, но снова зарыдал. Он не любил плакать и плакал редко, а теперь – меньше чем за сутки – в третий раз. И каждый следующий раз был хуже. Расплакаться перед матерью и отцом, перед этим военным – это просто ужасно.
– Вы забрали у меня монитор, – всхлипнул Эндер. – Я должен был позаботиться о себе, разве не так?
– Попросил бы помощи у кого-то из взрослых… – начал отец.
Но тут офицер встал, пересек прихожую, подошел к Эндеру и протянул руку.
– Мое имя Графф, Эндер. Полковник Хайрам Графф. Я заведую начальным обучением в Боевой школе в поясе астероидов. Я пришел, чтобы пригласить тебя поступить в эту школу.
После всего…
– Но монитор…
– Последняя стадия тестирования – то, как ты поведешь себя, если забрать монитор. Мы не всегда поступаем так, но в твоем случае…
– И я прошел?
Мать скептически посмотрела на Граффа:
– Он прошел, отправив мальчика на больничную койку? А что бы вы сделали, если бы Эндрю убил его, дали б моему сыну медаль?
– Не так важно, что он сделал, миссис Виггин, важнее – почему. – Полковник Графф протянул ей папку, набитую бумагами. – Здесь все, что требуется. Ваш сын получил «добро» отборочной комиссии Международного флота. Конечно, у нас есть ваше письменное согласие, полученное в тот день, когда мальчик был зачат, иначе ему бы вообще не позволили родиться. С самого рождения он принадлежал нам. И он нам подходит.