Вернуться навсегда

— Элина! — взигливый голос матери разносится по коридорам особняка. — А ну иди сюда! Сколько раз говорила, чтобы ты не смела заходить в артефактуню!

Тупик! Богиня, я опять заблудилась! Взгляд цепляется за гобелен, слабо колышущийся от невидимого ветра. Ниша, отлично. Ныряю туда, тут же врезаясь в кого-то.

— Эрих?! — выходит слишком громко, ткань отодвигается в сторону, являя нам разъяренную мать.

— Отлично, вы еще и вместе это провернули! Чья это была идея?! Твоя?! — она хватает парня за ухо, впиваясь в него ногтями. — Я тебе покажу…

Она вытаскивает его из ниши, уволакивая куда-то, я даже слово сказать не успеваю.

— Помнишь, как я материнскую лабораторию влезла?

Он кивает, наконец-то улыбаясь. Вот, хоть повеселел, явно вспоминая, как я потом, также тайком, обрабатывала ему спину, заодно простейшие заживляющие заклинания отрабатывая. На доставшейся от Котова спине шрамов нет, зато есть тонкий рубец на боку, полученный на заброшенной стройке.

— Здесь ванна есть?

— Там купальня с водопадом.

«Еще лучше», кивает он, подхватывая меня на руки. Пар в помещении стоит всегда — драконий город питается от горячих источников. Руки сами находят застежки, куча ремешков раздражает, но парень одним привычным движением выпутывается из конструкции, по какой-то ошибке названной дорожным костюмом. Скольжу ладонью под рубашку, нащупывая узкую полоску шрама. Вальц резво раздевается, попутно стряхивая с пальцев заклинание, от которого шнуровка на ночном платье распускается, а ткань ползет вниз по плечам.

Горячая вода обволакивает еще сонное тело, в паре немного смазываются очертания, зато холодные на фоне обстановки руки ощущаются очень отчетливо. Искусанные губы проходятся по плечу и шее, аккуратно целуют.

— Что сказала Сахеши?

— А при чем тут… А, поняла. Я не спрашивала, как-то не до того было…

— Тогда пойдем иначе…

По-прежнему ледяные руки скользят по телу, хватают одну ногу под коленом, закидывая на бедро. Вальц нависает надо мной на пол-головы, на одной ноге на плитке стоять неудобно, приходится вцепиться в плечи, одновременно опираясь на бортик. Пальцы свободной руки медленно — слишком медленно — проскальзывают внутрь. Впиваюсь ногтями, оставляя на коже отметины, почти до крови. Он наклоняется ближе:

— Мы же не хотим ничье внимание привлечь? — и накрывает губы, не давай ни возмущаться, ни шуметь.

… когда я уже пытаюсь выровнять дыхание, лежа на леденящей спину плитке, сбоку раздается плеск.

— И давно ты здесь?

— Почти с самого начала, — кажется, я знаю, у кого милый мальчик Канто перенял эту ухмылку. — Была даже мысль присоединиться, но я не стал мешать.

— Эрих, ты плохо на него влияешь.

Вальц только самодовольно усмехнулся. Не только на Канто он плохо влияет, не только. Я соскользнула в воду и поплыла к противоположному бортику.

Неделю снова жила в ритме сурка, только уже более приятном — во-первых, потому что не было излишнего повода переживать и терзаться неизвестностью, во-то вторых — Рег питалась теперь не только моей магией. Правда, из-за этого росла еще быстрее и все сильнее фонила холодной силой некромантов. Хотя досталось магии ей ото всех — когда в столовой вспыхнули шторы, Кеарто радовался как ребенок, весь день не спуская внучку с рук.

Я же… я же в какой-то момент почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Хотелось накрыться одеялом с головой, уснуть, а когда проснешься — ничего этого не было, просто красивый сон, который через десять минут уйдет из памяти. Такое состояние немного напрягало, особенно с учетом того, что я с ним столкнулась впервые со своего возвращения, а в том мире меня никто не ждал.

Пик напряжения случился на пятый день. Я вышла на встречу вернувшейся с прогулки дочери, а та, вместо привычного влетания в объятия с визгом, помчалась к Кетайро. Дженталю хватило только взгляда на мое лицо, чтобы понять, что не так. Одной рукой обняв меня за плечи, эльф наклонился к уху:

— Она не стала любить тебя меньше, просто мы для нее новые лица, непривычные, вот она и пытается набраться впечатлений. Она только о тебе и рассказывает, мама то, мама это…

Хотелось верить словам эльфа, но истощенные нервы все еще выдавали неожиданные всплески. Блондин мягко поцеловал меня в висок, заключая в объятия. С визгом «А меня?!» маленький рыжий ураган чуть ли не прыгнул на нас с рук дракона. Джен подхватил ее буквально в последний момент и под заливистый детский хохот обнял нас обеих еще крепче, чем раньше.

К спине прижался Кей, опуская голову мне на плечо. Стылое чувство собственной неуместности отступило, особенно когда в нашу кучку с воплем «Ты только посмотри! Без нас!» влетели Эрих и Канто. Эмоций было настолько много, что я невольно всхлипнула под недоумевающими взглядами окружающих.

— Мам, ты чего? — как она умудрилась в такой тесноте развернуться ко мне полностью — большой вопрос, ответ на который известен только Богине.

— Я от счастья, — боги, какая дурацкая фраза!

— Па, — она протянула, показывая вылезший набор зубов, заставив поднять головы всех четверых, — а разве от счастья плачут?

— Иногда да, — осторожно произнес Эрих.

Рыжая сморщила нос, пытаясь понять. Вот от боли или обиды — это было легко и понятно, плачут — когда коленку разбила, или когда любимый плюшевый конь порвался. А от счастья? Она тяжело вздохнула и погладила непутевую мать по голове.

Глава 22

— И все равно, я не уверена, что это хорошая идея, везти ребенка в непроверенное место.

— Мам, я уже взрослая, — Рег, выглядящая лет на пять, притопнула ногой.

Спустя полтора месяца мирной — Богиня, наконец-то! — жизни, объявился Оринэл. Регина, все это время получавшая многократно превосходящую норму порцию магии росла слишком стремительно. Оправившаяся Сахеши утверждала, что так будет до определенного возраста, потом она в нем застынет.

Старший эльф, все это время не подававший признаков жизни, вдруг вышел на связь, утверждая, что нашел тронно-алтарный зал Миррол, уговаривая привести Рег туда и убить нескольких зайцев сразу: дать ей идеальную подпитку, окончательно пробудить фамильное божество и заявить права на положенный статус. Я возмущалась, причитала, плакала и просила подождать, пока дочь вырастет окончательно, чтобы не ставить ее под удар. Искала союзников среди своих мужчин, просила Кеарто о помощи, но все как один твердили, что сейчас — оптимальное время.

Тогда я попыталась взять их измором. Их хватило на несколько часов, первой не выдержала Рег, она просто подошла, взяла за руку и сказала:

— Мам, так просто надо, понимаешь?

Я не выдержала и просто разрыдалась, сидя на ковре. Регина, с выражением утомленной светской дамы, успокаивающей юную родственницу, гладила меня по волосам, глядя на вошедшего в комнату Эриха:

— Боится.

— Лин, — он сел рядом, аккуратно обнимая, — ты же понимаешь, что это неизбежно? Сейчас, пока мы можем спокойно добраться до алтаря на Вээре и без проблем оттуда выйти. Почему бы не воспользоваться шансом?

В том и проблема, что умом я это понимаю, но взять под контроль эмоции не могу. А еще — и в этом я с трудом призналась даже себе — меня пугала прошлая личность дочери, эти ее проявления. Возможно, не будь это мой ребенок, это не переносилось бы так. Разум почему-то отказывался признавать, что Рег и та потусторонняя девушка из видений — одно и то же существо, еще сильнее отрицая ее равнозначность с Риссой Миррол.

— Мам… Посмотри на меня.

Я поднимаю глаза, она цепляется взглядом и я проваливаюсь в картины прошлого, морщась пусть и от аккуратного, но ментального вторжения. Она показывает какие-то давние события, я различаю тот самый тронный зал, но полный света, словно воздушный. На ступенях стоит Рег… Или это не она. Прослеживаю ее взгляд, смотрю ниже.

Оринэл в лучшие свои годы. В сравнении с этим сияющим великолепием сразу понимаешь, насколько он сдал за эти века. Так непривычно видеть его в парадном костюме и без увечий. Зато взгляд не изменился, все тот же восторг, который ждешь от мальчика-подростка, но никак не от «эльфийского мясника».