Восход Луны

Когда унялась боль и стихло жжение в глазах, я долго рассматриваю странно привычное синее «нечто», вяло пытаясь сообразить, что я вижу. Перед глазами все плывет, размытое до неузнаваемости, а шумящий в голове ветер мешает мыслить, мешая мысли бессмысленной кучей. Не слишком ли далеко моя голова от тела?..

Когда прояснился взгляд, я поняла, что вижу собственный синий нос. Желая ощупать его, через силу подтянула тяжелую и будто онемевшую руку.

- Ой! - Вздрогнула, чувствительно приложив копытом по носу. Тело неприятно заныло от головы до… хвоста? Устало вздохнув, я рассмотрела копыто перед носом, затем, преодолевая мучительную слабость, приподняла голову на длинной шее: так и есть, я снова обрела тело пони. И вовсе не ощущаю мало-мальски заметного подъема личной силы, которую упоминала сестра. Искра жизни чуть тлеет в моем сердце, с каждым вдохом в груди свирепствует пожар, и от каждого выдоха веет стужей ледяных равнин Кристальной Империи.

С трудом поднявшись на трясущихся ногах, я огляделась, инстинктивно ловя носом холодный ветер. К берегам бурной реки вплотную подступил мрачный и неприветливый лес. Моросит противный мелкий дождь. Замерзшая до костей, я громко чихаю, и эхо далеко разносит случайно подхваченный звук. Очевидно, я снова одна в этом мире, и мне лучше двигаться, пока есть силы. Если упаду, то не встану.

Какие странные камни на этом берегу - маленькие, яркие, приятно пахнут. Задумчиво поворошив их копытом, я наклонилась, желая попробовать, и все-таки опрокинулась. Ослабевшие ноги отказались служить. Плача от боли, взяла губами несколько камешков, осторожно разжевала - о, чудо, они оказались съедобны, восхитительны на вкус, и возвращали утраченные силы.

Некоторое время я насыщалась, поедая все камни, что находила под собой, и все, до каких могла дотянуться лежа.

Так, хватит, а то не сдвинусь с места уже по иной причине. Сыто вздохнув, легко поднялась на ноги. Словно и не было боли, усталости, сковавших суставы. Потянулась, осмотрела себя: свалявшиеся волосы, помятые перья, мокрая грязная шерсть, но в целом, я цела и здорова. Пропали подаренный Лайри «ошейник», и трусы, единственная деталь гардероба из человеческого сна.

Вновь оглядевшись, я решила идти вверх по течению реки. Берег скрыт в тумане, иногда мимо меня скользят темные тени неведомых мне животных и людей. Я явственно чувствую злобные цепкие взгляды, и от затылка до хвоста, заставляя гриву встать дыбом, проносится холодная волна. Слышу невнятный шепот, то отдаленный, то почти у самых моих ушей, но не могу понять его, словно это незнакомое наречие. Камни с ропотом катятся из-под копыт, я осторожно ставлю ноги, рискуя оступиться и рухнуть с кручи в реку. Я не знаю, почему иду именно в эту сторону, но двигаться куда-либо, пусть и навстречу неизвестности - казалось лучше, нежели оставаться на месте.

- Луняшка-а-а!

Так звать меня мог только Лайри. Я замираю, осматриваясь, но из-за густого тумана и шума реки невозможно понять, откуда слышится зов. Внезапный мощный ветер сорвал прочь туманную завесу, и тени с заунывными стонами пронеслись мимо. Я не успела увернуться от столкновения с тенью рослого человека и она, испустив ужасающий крик, разлетелась в клочья, обляпав меня липкой вонючей жидкостью.

- Ф-фу! - брезгливо фыркнув, я попыталась отряхнуться и вытерла морду крылом.

- Лу-у-уна-а!

Теперь на другом берегу я увидела Лайри, он махнул рукой, указывая куда-то выше по течению, и быстро зашагал по осыпающимся камням. Я последовала за ним. Мы шли вместе, разделенные стихией, но единые в желании встречи.

Вскоре показался огромный мост, сложенный из замшелых каменных блоков. По обоим берегам у входа на мост возвышаются мраморные статуи величественных аликорнов. Склонившие головы, они бесстрастно рассматривают путников.

Лайри уже шагает по мосту, мои копыта тоже коснулись его плит, и внезапно грудь ближайшей ко мне статуи треснула, исторгнув облачко пыли. Трещины юркими змейками скользнули по ногам, словно прячась от моего удивленного взгляда, и полустертая надпись «Бездна взывает к бездне» на массивном пьедестале плюнула в морду каменным крошевом. Я зажмурилась, спасая глаза от впивающихся в шкуру острых осколков.

Трещины, пробежав по земле, коснулись моста, и древнее сооружение рухнуло в одно мгновение.

«Лайри!»

Крик мой застрял в горле, я с ужасом вижу гибель любимого в бурлящей стремнине. Пытаюсь поймать его телекинезом, но магия не действует. Глянув на рог, узнаю, что он заляпан той же бледно-фиолетовой дрянью, которой облила меня шальная тень.

Хочу лететь на помощь Лайри, но не могу шевельнуться. Я не чувствую своего сердца, не слышу дыхания, пелена безумия застилает некогда ясный взор. Мне кажется, я превращаюсь в изваяние, такое же, как эти равнодушные потрескавшиеся аликорны у моста. Я стою на берегу реки и смотрю на проплывающих мимо. Бесчувственная. Безжизненная. Бессмертная. Лайри борется из последних сил, но река жизни уносит его прочь от меня.

- Не-е-ет!

Рыдая и сопротивляясь всей сущностью, стряхиваю чудовищное наваждение. С меня падают осколки мрамора. Нет! Я - живая, любящая, сострадающая! Расправив крылья, бросаюсь к человеку. Где он? Пролетаю над рекой, всматриваясь в каждый водоворот. Пляшущие по воде яркие блики Солнца слепят, мешая искать. Вон, в бурунах мелькнула его голова. Ни мига не медля, ныряю за ним. В мутной воде ничего не видно. Вынырнула, фыркая и отплевываясь. Чувствую рогом свободный поток магии - о, прекрасно, вода очистила рог. Использую заклинание усмирения стихии - река нехотя замедляет бег. Где же Лайри?

Дно ушло из-под ног, и я кубарем падаю куда-то вниз. Вода оглушительно хлещет по голове, не позволяя сориентироваться и взлететь. Внизу водопада я очень больно встретилась с каменной плитой, грянувшись об нее всем телом, и потеряла сознание…

Вздрогнув, приподнялась, стеная от боли. Вода шумит где-то совсем близко. Одержимая желанием найти Лайри, я встаю и иду, пошатываясь, на шум, надеясь, что это действительно вода, а не шум в моих ушах. Огибаю некую стену. Поворот. Дверь. Пытаюсь открыть ее телекинезом, но магия снова «не пашет». Конечно, после этакого сотрясения… Схватив дверную ручку передними копытами, дергаю - дверь неожиданно легко поддалась, и искусственный свет на миг ослепил меня.

- При-и-ивет. - Сказал оторопевший Лайри, намыливающийся под душем. Я лишь теперь начала соображать, где нахожусь.

- Прости, пожалуйста. - Пробормотала, опуская взгляд, и, попятившись, закрыла дверь в ванную.

На кухне, сполоснув морду холодной водой, я проснулась окончательно, и включила кипятиться чайник.

- Вид у тебя перемятый и невыспанный. - Отметил Лайри за завтраком.

- Ты не лучше. - Буркнула, окинув любимого взглядом. Левый его глаз явно не желал открываться.

- Но кошмары тебе перестали сниться?

- Да.

- Хоть что-то хорошее. - Лайри потер лицо ладонями, к человеческой речи добавилось раздосадованное звериное ворчание.

- Тоже не выспался?

- Да, бредятина какая-то с этими снами. Не отдохнул, а устал от них, словно силы куда-то утекли. А тебе понравилось быть человеком?

- Знаешь… Да, понравилось. Я пережила много интересного, и теперь лучше понимаю некоторые нюансы твоей жизни.

Лайри вопросительно кивнул, вычерпывая борщ из тарелки.

- Например, я не очень представляла, почему тебе нравится ласкать меня. Но тогда, погладив Селестию, сумела понять, какое удовольствие ты получаешь со мной. И у тебя-гепарда очень приятная шерсть.

- Кстати, Селестия. Ты знаешь, как провести очищение огнем, что она советовала?

Я задумалась, вспоминая, как обычно исполняется обряд, и насколько допустимо упростить его в нашем случае.

- Если отбросить второстепенные элементы ритуала, нам нужен небольшой открытый огонь, достаточно устойчивый к угасанию. И на его выполнение потребуется время. Тебе ведь скоро уходить?

Лайри посмотрел на висящее над столом устройство со множеством мерцающих зеленых палочек, располагающихся всегда под прямым углом относительно друг друга.