Страница 16 из 75
Пару часов я металась по своей комнате, как по клетке, лихорадочно перебирая способы воздействия. Убить Гнеса было бы, конечно, самым надёжным, но я совсем не была уверена, что смогу убить человека. Я даже насекомых старалась не убивать, ловила и отпускала — кроме совсем уж отвратительных огромных рыжих тараканов, как-то расплодившихся в общежитии пансионата. А тут человек — пусть по отвращению, которое он во мне вызывает, Гнес ничуть не лучше таракана, но всё же... Я боялась, у меня не хватит душевных сил хладнокровно лишить его жизни.
Кроме того, у меня не было и оружия.
В одном из подаренных отцом перстней было сильнодействующее заклинание сна, я могла бы усилить его настолько, что сон стал бы вечным — но перстни отобрали у меня вместе со всеми другими украшениями и заклинаниями.
Всё остальное, чем я могла бы воспользоваться — это вилки и тупые столовые ножи, осколки фарфоровой посуды, оконное стекло... вряд ли этим можно убить взрослого сильного мужчину. Да и при мысли о том, что придётся всадить кусок стекла или вилку в чужое горло или глазницу, мне становилось нехорошо.
Моё уединение прервал тихий стук. Я решила, что это Нея, и, не оборачиваясь, крикнула:
— Войдите.
Но вместо звонкого голоса Неи я услышала сдержанный низкий мужской:
— Прошу прощения за вторжение. Я привёз вам портниху.
Я обернулась, с радостью встретив приветливый взгляд чёрных глаз. Дин Койоха слегка кивнул, как старой знакомой, и посторонился, пропуская средних лет даму в роскошном коричневом платье. За дамой прошмыгнули две помощницы, одетые похоже, но куда скромнее.
— Модный дом мадам Болевю, — отрекомендовал даму дин Койоха. — И его основательница и бессменная глава мадам Болевю собственной персоной.
— К вашим услугам, нейди, — кивнула та. Она говорила с небольшим прононсом, свойственным уроженцам Линдии, а Линдия, и особенно столица её, блистательный Сирап, являлись признанными законодателями моды.
Я присела в вежливом поклоне, скрывая удивление.
А дин Ланнверт не поскупился. Или это всё дин Койоха? Судя по поведению дамы, по её богатому наряду, по тому, что она явилась аж с двумя белошвейками, дом мадам Болевю был явно не последним в городе.
Следуя приказам хозяйки, помощницы сноровисто расставили ширму, на которую повесили портняжный измеритель, несколько видов ткани, специальные сумки с инструментами и разные другие вещи.
Дин Койоха хотел было откланяться, но мне пришла в голову одна мысль, и я предложила ему сесть к ширме спиной, оставаясь в комнате. Я хотела расспросить его, пользуясь суматохой.
Но первые минут двадцать ни одного вопроса задать не вышло, меня сноровисто раздели, измерили, мерки записали, расспросили о предпочтениях в ткани, тут же бесцеремонно рекомендовали шифон, шёлк, крепдешин.
Я только и знала, что кивать под градом этих рекомендаций, чувствуя себя настоящей провинциалкой из Ордона.
Наконец, когда мадам углубилась со своими помощницами в бурное обсуждение, пересыпаемое неизвестными мне словами и из-за этого походившее на какой-то магический речитатив, я высунулась из-за ширмы с намерением задать дин Койохе пару вопросов.
Всё было бы хорошо, если бы дин Койоха в этот момент случайно не повернул голову. Он замер с раскрытым ртом, забыв, что хотел сказать. Взгляд жадно впился в мои обнажённые плечи.
Я тоже смутилась из-за двусмысленного положения, но посчитала ниже своего достоинства немедленно прятаться. В конце концов на приёмах надевают и более открытые платья, и мне нечего было стыдиться собственной кожи. Мама всегда хвалила её, называла золотистым яблочком.
Да и Айлесу очень нравилось, когда я носила платья с открытыми плечами. Правда, меня слегка пугало то, что взгляд у него становился мечтательно-туманный, и он то и дело пытался дотронуться до меня.
Сейчас примерно такой же взгляд был у дин Койохи, но этому я обрадовалась. Мне был крайне необходим хоть один доброжелатель в этом доме, и я была уверена, что дин Койоха, в отличие от Гнеса, человек чести и не посмеет распускать руки. И тем не менее от смущения кровь прилила к лицу.
— Я хотела спросить, — я приложила все усилия, чтобы голос звучал как ни в чём не бывало, — у вас не найдётся сегодня немного времени для прогулки со мной? По поместью, конечно.
— Конечно, к вашим услугам, — ответил он лишь с небольшим промедлением.
— Замечательно, — вот и расспрошу его наедине. — А...
Не успев докончить, я увидела в глубине распахнутой двери дин Ланнверта, стоящего сложив на груди руки и сверлящего меня мрачным взглядом. Осеклась на полуслове, поспешно нырнула обратно за ширму, чувствуя, как сердце заходится в бешеном стуке. Что он тут делает?! Зачем опять пожаловал, выводить меня из себя?
Всё внутри смёрзлось в ледяной ком в предчувствии его издевательского голоса. Вспомнились мерзкие шуточки, что он отвешивал утром. А потом вдруг то, как он защитил меня от Гнеса. Может, пришёл извиниться за него?
Хотя нет, это совершенно невероятно.
Я прислушалась, но кроме щебета белошвеек и густого голоса мадам Болевю ничего не услышала. Осторожно выглянула. Дин Койоха гипнотизировал носки своих сапог, а в коридоре уже никого не было.
Странно.
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. Меня взбудоражил этот визит.
Дин Ланнверт выглядел... не то чтобы злым, но очень недовольным чем-то. Но он вроде бы не из тех людей, кто стесняется озвучить причину своего недовольства. Неужели дело в присутствии дин Койохи в моей комнате? Неужели дин Ланнверт ко мне что-то испытывает?
Меня кинуло в жар.
Нет-нет-нет, это невозможно. Я всего третий день здесь. Скорее, он беспокоится, чтобы его друг не попал под моё влияние.