Страница 97 из 126
Вроде он говорил шутливо, но в голосе чувствовалось странное напряжение.
– Ты ужасный немертвый, что держит меня в замке, пьет мою кровь и вообще, – согласилась я, и как можно быстрее выскользнув из ванной, поспешила взять большое махровое полотенце.
Последняя пена окончательно растворилась, и оставаться в воде и дальше было совершенно бессмысленно.
– И почему же ты не бегаешь в панике, смешанной с отчаянием и не называешь меня мерзким обманщиком? Почему не бьешься в истерическом припадке, понимая неотвратимость своей судьбы? – он смотрел на меня, но взгляд его был серьезен, хотя голос по-прежнему звучал легко и весело.
Я заколебалась, но все-таки сказала ему именно то, что думала:
– Я думаю, ты лучше, чем сам пытаешься показаться. Поэтому я верю, что ты этого не сделаешь.
Он оказался возле меня спустя считанные мгновения, и я даже не успела опомниться. Глаза его вспыхивали алым, точно рубины, сквозь которые просвечивало солнце. Он схватил и сжал мои руки так, что я выронила полотенце, и прижал меня к холодной стенке, нависнув сверху.
– Я вампир, а ты человек. И я удивлен, как же этот простой факт до сих пор не закрепился в твоей маленькой девичьей головке! Я создан, чтобы убивать тебе подобных, употреблять их в пищу. Кровожадность это моя суть. И я просто не могу быть лучше, чем мне суждено. А тебе, кажется, пора оставить свои нелепые и пустые фантазии, – буквально прошипел он, обжигая меня горячим дыханием. – Ведь если я действительно решил оставить тебе жизнь по окончании нашего договора, то вовсе не потому, что в твоих розовых мечтах я лучше остальных, а потому, что желание досадить графине во мне сильнее желания прокусить твою хрупкую шейку, растерзав ее в кровавые клочья и насытиться твоей кровью.
Весь его вид источал угрозу. Угрозу прирожденного хищника, поймавшего свою жертву. Угрозу того, кому уже приходилось убивать.
Холодные пальцы стискивали запястья все сильнее, так что там наверняка останутся синяки. Красные глаза продолжали пылать, будто в глубине них горит адское пламя. Губы его были изогнуты в злой усмешке, открывая кончики белых, острых клыков, что стали длиннее.
Я должна была бояться его.
Я должна была снова увидеть в нем холодного монстра, без всяких сомнений способного убить любого, не считающего жизнь человека тем, что надо ценить. Жестокого вампира, изощренного в своих играх с попавшими в его лапы несчастными жертвами.
Но я не видела.
Не знаю, почему это настолько прочно поселилось в моей душе, но я действительно верила в то, что он лучше, чем пытается казаться, лучше, чем думают все остальные. Что, несмотря на то, что он вынужденный питаться кровью вампир, он смог сохранить в себе ту человечность, хоть и запрятал ее как можно глубже и от других, и от самого себя.
И я сделала то, чего не собиралась делать. Что совсем недавно говорила, будто не стану делать это без принуждения, по доброй воле.
Я поцеловала его. Мне пришлось привстать на цыпочки, и я бы вряд ли дотянулась, если бы он сам, угрожая, не склонился бы до этого. Я коснулась его холодных губ, и от этого по телу разлилось приятное тепло.
Эш замешкался на несколько секунд, а потом ответил на поцелуй с такой яростной страстью, что это немного пугало.
Его руки отпустили мои запястья и принялись жадно прижимать меня к себе. Даже сквозь его одежду я всем телом чувствовала прохладу его кожи и стальную, нечеловеческую, жесткость мышц. Его движения были ненасытными и алчными, словно он ждал этого уже очень долго. Его ладони шарили по моей обнаженной спине, и меня обжигало каждое его холодное прикосновение.
Я зарывалась пальцами в его мягкие волосы, гладила шею, плечи и спину, обтянутые тонкой тканью элегантной рубашки.
Это было похоже на какое-то наваждение, но именно сейчас я была абсолютно уверена, что действую по своей воле.
Страсть буквально сжигала меня изнутри, пытаясь выплеснуться наружу.
Эш приподнял меня и стал покрывать жаркими поцелуями мою шею, а я, откинув голову, наслаждалась этим, стискивая крепче его плечи, желая быть к нему еще ближе, чем сейчас.
Если перед тем, как выпить мою кровь он проводил по коже губами и языком нежно, то сейчас его сжигало то же чувство, что и меня.
Поэтому прикосновения его языка были яростными, горячими, словно язычки пламени, и я даже удивлялась, как это мое тело до сих пор не задымилось, ведь даже лед губ не мог остудить его.
Спустя несколько секунд мы оказались на кровати. Я даже не заметила, как Эш перенес меня, равно и как это он сумел снять свою рубашку, оставшись в одних брюках, что так красиво облегали его бедра.
Он продолжал покрывать меня жесткими, жадными поцелуями, а я впилась ногтями в его, теперь обнаженную, спину. Впрочем, она была настолько твердой, что вряд ли бы я смогла ее повредить.