Страница 16 из 126
Я заколебалась.
Жила я относительно недалеко отсюда, и если бы смогла только добраться до людей, то, возможно, у меня вышло бы попросить помощь. А это означало хоть какой-то шанс на спасение. Не только мое, но и Роксаны, ведь она будет в безопасности, по меньшей мере, еще около часа, пока не приедут новые гости.
С другой стороны, а если он решит привести сюда на закуску еще парочку моих друзей?
Конечно, сейчас практически все разъехались по домам но...
– Ох, зефирка, – Эш покачал головой, – не заставляй меня применять к тебе принуждение...
– Неподалеку. Я живу неподалеку, – ответила я, и все-таки назвала адрес.
Сейчас, один на один, против него у меня нет никаких шансов. Как же это ужасно – чувствовать свою полную беспомощность и не иметь возможности ничего сделать, хоть как-то помешать...
– Вот и хорошо, сахарок, – он снова улыбнулся, – сейчас я схожу и выберу тебе более симпатичную одежду. Все же, я не могу показать тебя на балу в таком виде. Давай сюда ключи, если, конечно, не хочешь, чтобы я устроил там разгром с выломанной дверью.
Я молча отдала ему ключ от комнаты в общежитии, в очередной раз задумавшись, сумею ли я сбежать, пока его не будет рядом?
Скорее всего, он снова скажет мне не шевелиться, и я буду его ждать, изнемогая от невозможности сделать хотя бы что-то.
Эх, если бы у меня был сейчас телефон… но он разрядился еще на вечеринке.
Глупо.
Мы с Роксаной сделали так много сэлфи, что на середине вечера он просто вырубился.
Последние сэлфи в нашей жизни.
– Так пряничек, пойдем, я отведу тебя к Севастьяну. А то, мало ли… вдруг Рамона окажется настолько истеричной, что заявится сюда, несмотря на запрет графини, и съест тебя раньше времени. Я немного опечалюсь.
Эш аккуратно отодвинул остатки двери в сторону и взял меня за руку.
И конечно у меня не было иного выбора, кроме как следовать за ним.
Мы шли по грязному коридору без единого окна, освещенного яркими лампами, через который он и привел меня сюда.
– Почему? – не выдержала я.
Хоть он и просил больше его не называть по имени, но на разговоры запрета не было. А мне хоть немного хотелось понять все это. Понять его причины, что же им двигало…
– Что почему? – переспросил Эш. – Почему я принесу тебе одежду? Ну, я же говорил, что люблю красивую подачу, и это означает…
– Почему ты действительно просто не можешь отпустить нас? – перебила я его. – Мы же случайно сюда попали. Мы никому ничего не расскажем! В конце концов, ты можешь стереть нам память! Ты же сам говорил, что выпитого вам хватит на неделю! Так зачем все это? Зачем мы тебе?
– Оооо, конфетка, – протянул он несколько разочаровано, – ты что же, еще не поняла? Я же уже говорил тебе.
– Не поняла, – я покачала головой, – у вас же нет причин, так зачем…
– Потому что мы не те трагические личности, что надрывно кричат о своей любви к людям. А здесь не сказка, не фильм и даже не сериал. Это жизнь, зефирка, и в ней мы хищники, а вы еда. Нам нравится не просто пить вашу кровь. Нам нравится убивать вас, – холодно отрезал Эш.
Я немного помолчала, но все же, рискнула возразить:
– Но ведь ты говорил, что обычно не убиваете людей…
– Да, обычно мы не убиваем. А если и убиваем, то специально подобранных людей, которых никто не станет искать. Потому что общие правила, необходимые для сохранения нашего существования в секрете, а так же запрет графини не позволяют нам делать это, когда вздумается. Но мы не альтруисты, чтобы просто отпустить вас, потому, что вы сделали щенячьи глазки. У нас нет жалости к людям, зефирка. Мы учуяли вас, и теперь вы наши. И от этого вам никуда не деться. Да, ты переживешь сегодняшнюю ночь. Но не потому, что ты особенная, или симпатичная, хотя да, ты определенно лучше Рамоны. И не потому, что я влюбился в тебя с первого взгляда, или ты для меня как-то необычно вкусно пахнешь. Нет, все гораздо проще. У меня есть плохая привычка – я люблю играть с едой. В этом плане ты немного веселее своей боязливой подружки. И только поэтому ты до сих пор жива.
Да, на это я не нашлась, что ответить.
Я пыталась рассуждать с человеческой точки зрения, забыв, что вампиры вовсе не люди. Глядя на Эша, про это действительно можно не вспомнить – так он красив. По крайней мере, пока не начинает говорить.
Что ж, если я каким-то невероятным чудом смогу вырваться от него живой, то никогда больше не стану есть зефир.
– Севастьян, у меня к тебе просьба.
Пока я размышляла о сладостях, Эш толкнул дверь, и мы оказались почти в такой же, как и у него, комнате без окон.