Сказки для вампира

Тысяча лет. Как же он стар. А сколько тогда графине?

А Эш продолжил, не дожидаясь моего ответа, словно боясь передумать:

– Наверно, ты права. Ты была права во всем. С тех пор, как Ольга обратила меня, она внушала мне мысль, что вечность это дар, а жестокость к людям есть сама суть любого вампира. Что нельзя быть немертвым и при этом не убивать людей. Да, она чуть мягче, чем был граф, но она достойная его ученица. И об этом говорит уже то, как холоднокровно она убила его. Он был чертовски жесток и любил пытать людей… хотя речь сейчас не о нем.

Он замолчал, и я тоже не проронила ни звука и даже не шевелилась, боясь спугнуть эти его откровения.

Наконец, когда мне уже показалось, что больше он ничего не скажет, Эш проговорил дрожащим голосом:

– Когда я только обратился, жажда мучила меня так же, как и тебя. И я… Ольга не сочла нужным как-то меня остановить, или просто быть рядом со мной в этот момент. А я, обезумев от жажды, перегрыз горло своей племяннице. И теперь это будет преследовать меня вечность.

Да. Я оказалась права. И я бы тоже не смогла простить себя, если бы причинила кому-то вред.

– После этого я еще пытался как-то сохранить в себе остатки человечности, но граф и Ольга… не позволяли мне этого. И чем сильнее я просил их пощадить кого-то из людей, тем больше они мучили его на моих глазах. И я пришел к выводу, что лучше спрятать все это в себя как можно глубже. Я замкнулся ото всех вампиров. Я притворялся таким же, как они, но я всегда отпускал своих гостей. А потом появилась ты…

Он шумно вздохнул и снова замолчал, пытаясь справиться со своим голосом.

Да, выходит графиня еще большее чудовище, чем я предполагала.

Не знаю, каким она была человеком и сколько ей лет (хотя она наверняка старше Эша), но теперь мне очевидно – в ней не осталось души. И, кажется, я начала понимать, почему он так старательно скрывал все человеческое внутри себя.

– Сначала то, как ты обошлась с Рамоной, огрев ее лопатой… это заставило вступиться за тебя. Рамона, она… если бы она была только некрасивой, то это не задевало бы меня. Но графиня обратила ее по ошибке, и после этого Рамона пыталась доказать ей свою пригодность быть вампиром. Она была слаба сама по себе, но с удовольствием мучила людей, став хорошей ученицей Ольги. И я не мог отдать тебя ей. И… – он перешел на шепот. – Прости за Роксану. У меня не было возможности спасти ее.

Из моих глаз снова брызнули слезы и, хотя я все еще не видела Эша, уверена, он сейчас так же плакал.

Роксана… еще одно деяние графини, которому нет прощения. Ведь она легко могла спасти ее.

– Когда ты досталась мне, я думал отпустить тебя, как делаю это обычно со своими гостями. Но ты была так удивительна… и я не смог. Прости. Прости, я не хотел. Но когда ты начала говорить о моей человечности я… я вновь вспомнил все то, что Ольга и граф делали на моих глазах с людьми, которых я пытался защитить. Все то, что я не смог бы забыть уже никогда. И если бы Ольга узнала о моих чувствах к тебе… я просто не мог этого допустить. Я так разозлился на тебя за правду. И так испугался. Прости… я знаю, я не достоин, но теперь ты знаешь все. И может когда-нибудь, ты сможешь простить. Мне надо было просто отпустить тебя раньше, а не дожидаться, пока Ольга что-то почувствует и потребует твоей смерти.

И он ушел так стремительно, что даже обостренным вампирским зрением я едва разглядела его.

Эш.

Вот выходит, что ты чувствуешь.

Я подошла к дереву, около которого он стоял совсем недавно и, прислонившись к нему спиной, села прямо на землю. Мне нужно было немного побыть в одиночестве. Подумать о будущем, прошлом и настоящем.

Конечно, это не извиняет его поступка, но… хотя бы оправдывает.

Я никак не могла понять, почему он скрывает свою человечность, почему объясняет все свои добрые поступки извращенной вампирской мыслью. Выходит, дело всегда было только в графини. Выходит он делал это не для себя, а для людей?

Чтобы не доставлять им лишних мучений?

Как же он жил все это время? И каково же ему приходилось среди остальных вампиров, когда даже его «друг» не догадывается о его настоящих чувствах?

Конечно, он не должен был обращать меня, но… он ведь боялся за меня. Он сделал это, потому что я небезразлична ему. Хотя да, ему надо было отпустить меня раньше, или позволить умереть, особенно зная мое отношение ко всему этому.

А что делать теперь мне?

Да, я немного защищена от графини, но она все равно сильнее меня. И разве это жизнь – мучиться жаждой и бояться сорваться, повредив дорогим тебе людям. Хотя, Эш сказал, что жажда нестерпима лишь первое время, а дальше…

Значит, я должна смириться?

У меня есть право выбора.

Я могу остаться здесь прямо сейчас до рассвета и покинуть этот мир, пока не успела совершить ничего ужасного.