Монохромность

– Уже пропало одиннадцать человек? Меньше, чем за полтора месяца? Это уже слишком смахивает на истерию…

– Возможно, – предрек мрачным тоном Деннис, – Но то, что другим кажется психозом и истерикой, для нас способ заработка. Не забывай об этом. Вечером в полицию поступило еще одно заявление. Пропала Астрид Вольф. Не пришла с работы. Вернее, просто исчезла с нее, как говорят ее коллеги. Не больше получаса назад. Этот случай, как раз то, что нам надо. Только представь себе, какой лакомый кусок перепадает нашему издательству с такими материалами!

– Невероятно… но откуда информация?

– Из одного надежного источника, – нехотя произнес Деннис, – Насколько я могу судить, ты мог пересекаться с ним. После того, что случилось с Эммой…

Значит они втянули в это дело полицию. Похоже дело обстоит намного серьезнее, чем я думал изначально. В душе у меня воцарилась полнейшая пустота. Если прислушаться, можно услышать, как глубоко внутри скрипят кусочки льда, притираясь друг к другу.

– Это было давно, я бы не хотел…

– Извини, но это приказ, -отрезал ответственный секретарь, хрипло откашлявшись, – Бери и делай свою работу, Кили. Просто смотайся туда, напиши ударную статью и возвращайся обратно. Это же эксклюзивный материал. Есть кое-какие наметки, при встрече узнаешь подробности. Я введу тебя в курс дела, расскажу что и как. Оттуда и начнешь, ясно? Я решил, что человек, который сам столкнулся с исчезновением близкого человека, жил в старом городе, с такой задачей справиться куда лучше остальных. Кроме того, ты талантливый малый. Нечего покрываться плесенью за столом. Тебе такая работа только пойдет на пользу. Завтра зайдешь ко мне в кабинет, как приедешь в редакцию, хорошо?

– Я понял тебя, – хмуро отозвался я, с неприязнью глядя на трубку,– Если это так необходимо…

– Не необходимо, но желательно, – проговорил Деннис сухо, – Если, конечно ты дорожишь работой. Так я могу на тебя рассчитывать?

– Можешь, – ответил я просто, – Я понял тебя.

– Подумай сам, да это же просто подарок на праздники! Вот увидишь, с этим материалом и твоей статьей, число читателей взлетит до небес. А что хорошо для газеты, то хорошо и для ее работников, верно?

– Да, пожалуй, что так, – пробормотал я сконфужено. В голову не лезло решительно ничего, что могло бы сгодиться за ответ – Тогда до встречи утром, Деннис.

– Не грусти, Кили, когда еще бы у тебя выпала возможность побывать в самой гуще событий? Думаю, что и Геррет, и Юстус с радостью поехали бы вместо тебя.

«Так отправь их, жирный придурок», подумал я, но счел благоразумным промолчать. Не иначе, как Геррит и надоумил этого идиота отправить меня в это место на Рождество. Ну, ничего, крысеныш, я тебе это припомню.

– Жду тебя к девяти, парень. И не опаздывай, – подытожил Деннис и бросил трубку. Я несколько секунд слушал короткие гудки, после чего отключил телефон, и медленно отошел в сторону. Пустые банки из-под пива сиротливо покосились на меня с прикроватной тумбочки.

– Будьте вы все прокляты, – прошипел я, и бросил полотенце на пол.

9

Внезапно прославившийся город Глекнер, в восточной части Германии, на протяжении многих десятилетий в далеком прошлом был центром добычи угля и горной промышленности. Даже тогда, когда ФРГ с тысяча девятьсот шестидесятых годов начали закрывать одну за другой выработанные и действующие угольные шахты, Глекнер держался до последнего, идя на уступки и предлагая своим работникам наилучшие условия труда. Удобное расположение и удачное отдаление от мегаполисов, огражденных широкой лесополосой, позволили развернуть на территории города целый коммерческий комплекс, с броским названием «Будущее за нами: по факту своему – градообразующее предприятие, которое сформировало город самобытным и автономным. Кое-что из этого сумело сохраниться и до наших дней. Рабочий состав, по тем временам, был невероятным: множество бригад и мастеровых групп, общее количество которых достигало шестисот человек, а то и тысячи. Глекнеру пророчили большее будущее, но что-то пошло не так. К сожалению, городу на востоке Германии было далеко до успеха своего брата, шахтерского городка Ботропа, где шахты действуют и по сей день. Поэтому угольное производства застыло, замедлилось, и в конечном счете было приостановлено. Сперва на время, а позже и навсегда. Шахты под такими городами, как Глекнер, начинали строить еще в позапрошлом веке, с тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, благодаря чему невидимая сеть штолен протяженностью в сто семнадцать километров пронизывала город под землей. В течение десятилетий добыча угля давала жителям города работу, а жителям страны – тепло и электроэнергию. Штольни сейчас используют для того, чтобы протянуть под городом паутину высоковольтных проводов. Глубоко под землей их не порвет непогода, не повредит ветер или рука вандала. Впрочем, это только слухи – каждый сам решает верить им, или нет.

Возможно, в банкротстве «Будущего за нами» кроется ошибка руководства, а быть может, истощившийся запас ресурсов, но так или иначе, комплекс прекратил свою работу, а большинство штолен и шахт были завалены или законсервированы до лучших времен. Точная причина угольного краха была неизвестна ни мне, ни большинству горожан, а эпоха горнодобывающей промышленности стала страницей давней истории. В то время Глекнер уже перестал привлекать инвесторов, и приток рабочей силы значительно ослаб. Люди покидали город, и население неумолимо сокращалось. Из двадцати двух с половиной тысяч осталось пятнадцать, затем десять, потом восемь, теперь только пять. Глекнер медленно, но верно увядал.

Некоторое время назад в прессе мелькали заявления представителей местного самоуправления о превращении Глекнера в город-курорт, воспользовавшись его удобным местоположением на берег моря, но задача эта осталась только в планах на бумаге: туристов Глекнер привлекал ничуть не больше, чем желающих вложиться в выработку угля богатеев. На самом деле, таких забытых городков, как Глекнер полно по всей стране. Это больше правило, нежели исключение.

С тех пор, как было принято решение о закрытии шахт, город разросся и ушел в стороны. Со стороны выработанных карьеров и штолен были протянуты мосты, проложены новые дороги, возникли многоэтажки и ряды аляпистых магазинчиков – классика любого захолустного городка, пытающегося дотянуться до недостижимого уровня. Центр оказался смещенным на целые десятки километров. Тогда то, что осталось от прежнего Глекнера и окрестили «старым городом», Альтштадтом, годным, разве что на перестройку и реконструкцию. Сейчас старый город стал чем-то вроде одного глобального музейного экспоната – жителей там немного, а бывают там те, кто хочет увидеть прошлое Глекнера своими глазами. Если бы не лунопарк на выезде из города, об этом месте, наверное, уже бы забыли.

Глекнер – не место для счастливчиков, сказала Штефани на одной из наших прогулок. Неплохо подмечено, особенно если брать в расчет старый город. Но я бы перефразировал ее слова: Глекнер – место для неудачников. Сюда приезжают те, кто ищет себе пристанище, которое не нашли в других местах. Она из Берлина. Я – из Талина. Деннис, кажется, из Дюссельдорфа, а Геррит… я не помню, где жил крысиный король в сказке Гофмана. Всех рано или поздно тянет сюда.

Мне довелось не просто приехать в Глекнер. Мне довелось даже жить в старом городе. Пусть не так долго и счастливо, как принято говорить в сказках, но все же это был изрядный срок. А чуть больше трех лет назад все поменялось и я покинул старый город, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Теперь же, когда до пути обратно оставалось уже совсем немного, и туманная громада старого города, как будто, вырастала из белоснежной пелены, сонливость и усталость наконец-то отступили. И дело было даже не в кофе, который последнее время действовал на меня так же успешно и эффективно, как припарка на мертвого. Я не хотел возвращаться в старый город с его маленькими улочками, невысокими домами, крохотными магазинчиками и небольшими парками. С его очередями и шумными толпами, с его знакомыми лицами и именами. Это место для меня оставалось слишком узким и душным, чтобы в нем можно было ускользнуть от воспоминаний о прошлом. О том, прошлом, которое я оставил навсегда, уезжая в центральный Глекнер, так поэтично и глупо воспетом покойным Виктором Венцелем в его бездарной книжке.