Страница 11 из 19
Я утром позвонил ему, поздравил, сказал, что в подарок обязательно привезу ему что-нибудь интересное из недавнего прошлого, но сегодня пусть меня не ждёт, работы много. А Димка пожалел, что ожидался визит родни, и он поэтому не сможет провести этот день рядом с часами.
С отцом я созвонился сразу после Димки:
– Ты про те наручные часы, которые тебе подарил Витя? – папа вздохнул. – В общем, это давняя история. Откуда они у него, он не говорил. О них даже родители ничего не знали.
Некоторое время в трубке была тишина.
– Знаешь, мы даже и не родственники… Теперь-то об этом говорить можно, хуже никому не будет. Твоя бабушка его встретила на улице и привела домой. Увидела худого, плачущего мальчугана и привела. Умыла, накормила, а он оказался таким домашним, совсем не беспризорником. Знал, как зовут, домашний адрес, свой телефон… Моя мама про адрес и телефон решила, что сочиняет. Город Санкт-Петербург уже давно был Ленинградом, а у нас в квартире телефон появился только лет через пять. Как у дошкольника мог быть собственный с длиннющим номером? Ясно, что сочинил! Правда, Ленинград переименовали и у детей появилась сотовая связь. Но это просто совпадение…
Батя снова замолчал и я посчитал некорректным говорить про машину времени!
– А возраст… – продолжил отец. – Витя сказал, что родился тринадцатого января, про год он не знал, но был примерно моего возраста, может чуть старше… Нам с твоим дедом он тоже понравился. И решили оставить пацана у нас… Вот так, когда мне было шесть лет, я и получил уже готовеньким своего старшего брата. Он первый год или больше грустный был, совсем не смеялся. Мама считала, по родным тоскует. Отец, дед Саша, искал его родных через разные источники. Но никаких зацепок не было. А Витька стал понемногу отходить, улыбаться начал, оттаивал. А часы он скорее всего с собой принёс, и никому не показывал. Только через полгода я случайно увидел… Мы тогда играли во дворе, и Витька ушёл и спрятался за гаражами. Я потихоньку туда пробрался… В общем, увидел эти часы у него на руке. Да я и не знал, что это часы. Ведь тогда часы были только со стрелками, а тут циферки…
Потом он спросил:
– Ты в них что-нибудь интересное нашёл? Я очень удивился тогда…
Мне пришлось врать, чтобы не поднимать шум раньше времени:
– Да, нет! Часы, как часы… – чтобы моё враньё выглядело поправдивее, добавил каплю истины. – Только идут, получается, без завода уже почти полстолетия…
– Да, это удивительно. – сказал, вздохнув, батя.
Вероятно, он ждал чего-то другого, и теперь наш разговор зашёл в тупик.
Я не знал, следует ли говорить правду. Ведь и дядя про это ему, своему названному брату, ничего не говорил. Чего-то опасался, или знал точно?.. На данный момент, к сожалению, это оставалось тайной.
Источники информации становились всё скуднее и недоступнее. Теперь я оперировал в сужающейся полосе и новых источников не ожидалось. Остались бабушка Лида, которая была скорее всего вообще не-в-курсе, и Лика, дочь дяди, которая ещё ребёнок. У меня опустились руки!
Вечером, когда я устал от Интернета, пришёл Профессор. Он, несмотря на оживлённое настроение, оказался трезв, но, как обычно, полон оптимизма, и с энтузиазмом выслушал и прокомментировал мой рассказ о неудачах, как всегда, сделав собственные выводы:
– Везение само в руки не идёт. Тем более, что пока не поговоришь со всеми, выводы делать рано. Кто там у тебя в списке следующий?.. Что-нибудь можно будет накопать. Курочка клюёт по зёрнышку!
И я решил, что Димка в общем был прав, рано опускать руки. И тут же позвонил бабушке Лиде. Она откликнулась, когда я почти забыл, что держу возле уха смартфон:
– Алё! Это кто?..
Слух у бабушки Лиды оставлял желать лучшего. Только через минуту, она поняла кто с ней говорит. В таких условиях выпытывать что-либо по телефону было глупо. Лишь визит мог дать более-менее серьёзный результат. Я справился о здоровье, мы поговорили совсем немного о погоде. Пришлось обещать, что завтра загляну к ней.
Третий блин, после беседы с отцом и тёткой, был почти комом. Оставалась одна Лика, последняя наша надежда!
Но и тут ждало разочарование. Абонент вне зоны доступа
Димка поморщился. Но упрямо заявил, что я должен звонить, пока не добьюсь положительного результата.
– Ну, и что толку? – возразил я. – Как только она снова будет в сети, придёт сообщение. Не вижу смысла всё это время долбить пальцами по смарту! Может она только завтра будет. Может, телефон разрядился или пошла туда, где связь плохая.
– Тогда давай разбираться, что тебе сказал отец. – не дал мне впасть в уныние Димка.
Я, сколько смог полно, изложил монолог отца. Вспомнив даже то, что казалось неважным. Но Димка подхватил:
– Ленинград переименовали в… не помню каком году. Это ещё до нас было. – пробормотал он. – А сотовая связь появилась в начале двухтысячных. Выходит тот мальчик, твой дядька вместе с часами мог в конце шестидесятых появиться из нашего времени! Только при таких условиях всё будет складываться в какую-то непротиворечивую конструкцию…
Непротиворечивой конструкцией он меня добил! И логика Димки казалась безупречной.
Часы, которые стали моими, могли быть сделаны в наше время, когда появились сотовые телефоны и город на Неве перестал быть Ленинградом. До меня только сейчас это дошло.
Профессор предположил, что Виктор Александрович давно пришёл в наш город из какого-то будущего. В принципе, часы действовали именно так: закидывали в прошлое. Правда, потом возвращали назад…
Непонятно, как такая тонкая вещь попала в руки ребёнка. И почему никто не помешал ему прыгать во времени.
Я улыбнулся. Вот бы в своё время мне такое! Ведь это приключение о котором мечтают все пацаны! Я бы отдал всё, чтобы иметь возможность испытать такое. Одиссея какая-то!
Впрочем, не всё было так гламурно. Мальчик, по-видимому, вернуться назад в своё время не смог и вынужден был бездомным слоняться по улицам города, размазывая слёзы по щекам. Ведь в будущее часы не отсылали. Даже по спине протянуло холодком. В реальности приключение стало сюжетом фильма ужасов. Когда впереди только тьма, и невозможно спастись… Стало жаль юного путешественника.
– Хотя эта машина времени, я думаю, ещё не скоро будет создана. – Дима продолжал гнуть своё. История потерянного мальчика его вряд ли волновала. – Так что, скорей всего, и твоего дядьки даже в проекте не существует. Всё это должно будет когда-то случиться…
– Всё это уже случилось. – тихо ответил я.
Димка будто споткнулся от моего замечания.
– Ну, да, конечно… И изменить ничего уже нельзя…
Профессор последнее у меня почти спросил. Можно ли изменить то, что уже произошло когда-то в будущем? Или оно дано судьбой именно в таком виде и никаких изменений уже не потерпит?.. Вот такой серьёзный вопрос!
Нежданно-нелогичная мысль, как всегда, сформировалась в момент. Я даже не успел понять, откуда что пришло:
– Слушай, Димыч! У нас наверняка есть ещё свидетель, самый, пожалуй, главный… Можно спросить у дяди Вити.
Профессор оторопел. Он смотрел на меня как на безнадёжно больного. О чём можно говорить с покойником на кладбище?
– Ведь у меня теперь есть рабочая машина времени!
В этот момент, когда в глазах Димки начало проясняться, раздался звонок в дверь. Всегда это происходит некстати! Мы смотрели друг на друга остолбенело. Я думал, стоит ли открывать. У нас тут такая захватывающая тема созрела!
– Это к тебе кто-то идёт. – видя, что я продолжаю сидеть, сказал Профессор.
Пришлось встать и двинуться в прихожку.
Когда дверь открылась, на меня смотрела обаятельная девушка. У неё всё было, как надо: глаза, губы, волосы! Серая весенняя курточка с капюшоном, светлая вязанная шапка, бело-красный шарф вокруг шеи и стройные ноги в не выходящих из моды, потёртых джинсах.
Я растерялся, пытаясь вспомнить, живёт ли такая у нас в подъезде. Нет, я её никогда не видел. Если бы видел, то запомнил бы наверняка!