Золотое руно

Тревис попрощался, и Линда отключилась.

Ясон вынул сигарету и закурил.

– Что будем делать? – спросил его Тревис.

– Сейчас поедем по домам, а завтра ты позвонишь Айрис. Не слишком рано. Скажешь, что приехал, хочешь показать ей новые фотографии. Найди повод с ней встретиться, в любом месте, где она захочет. Если дозвонишься – сообщишь мне, где ее найти. Хотя… лучше сообщи Елене.

– Она так неожиданно исчезла. И ты, видимо, до нее не дозвонился – иначе не стал бы искать ее адрес. Как думаешь, ей грозит опасность?

– Мне бы тоже хотелось это узнать. Желательно – от нее самой, – Держа в руке сигарету, Ясон отправил свои GPS-координаты в службу такси. Машина определилась мгновенно и теперь красной точкой приближалась к нему по синему полю голограммы. Там, где на голограмму попадал сигаретный дым, она становилась плотной и похожей на прямоугольную коробочку, висящую в пустоте.

На улице, казалось, стало еще холоднее, и Тревис слегка дрожал.

– Езжай, – сказал ему Ясон. – И будь на связи.

Тревис пожал руку Ясону и направился к машине, которая ожила, повинуясь дистанционному управлению. Красная полоса пробежала по стеклу в обратном направлении, зажглись фары, и, когда Тревис закрывал дверь, до Ясона долетел обрывок фразы голоса системы управления. Машина плавно начала движение, потом снова резковато дернулась при переключении скоростей и вырвалась из двора.

Ясон проводил машину Тревиса взглядом, сделал последнюю затяжку, выкинул сигарету в урну у входа в дом и, подняв глаза, увидел еще один, раньше не замеченный им автомобиль.

Знакомая темная «ауди» стояла в дальнем конце двора, избегая света фонарей. Ясон, снова остро ощущая отсутствие кобуры на поясе, направился к автомобилю. В эту секунду такси, въехавшее во двор, осветило машину. Внутри нее никого не было.

Ясон сел в такси, и, когда фары еще раз выхватили «ауди» из темноты, он сумел разглядеть номер.

Как только он вошел, коридор залило мягкое приглушенное сияние – подсветка была встроена снизу. Окно гостиной – огромное, от пола до потолка, – занимало всю стену и было оформлено так, что ночной город за стеклом, силуэты гор и подсвеченное огнями пыльно-красное ночное небо казались картиной в раме.

Ясон повесил плащ и не стал включать свет. На фоне неба над неподвижными высотками был виден медленно двигающийся самолет, на его крыльях вспыхивали красные огни, и небоскребы подмигивали ему в ответ. Этот вид, – живой, текучий, изменяющийся каждую ночь, – был для Ясона чем-то сродни мандале, и ему нравилось рассматривать ее, не думая ни о чем.

Он неспешно выкурил сигарету, стряхивая пепел в пепельницу на маленьком столике у окна. Недовольно шумел очиститель воздуха – Ясон предпочитал традиционные сигареты электронным, и ему пришлось заказать в Японии достаточно навороченный аппарат, который теперь самостоятельно включался, когда чуял сигаретный дым. Очиститель пожужжал и наконец отключился. Ясона облокотился на стекло и стоял в тишине, отделенный от шумного ночного Инсбрука тонкой прозрачной поверхностью.

Абсолютно беззвучно над высотками поплыли два самолета – один только взлетел, другой отправлялся на посадку. Внизу разреженными потоками по автострадам и причудливым развязкам двигались машины – красные и желтые фары, бусины фонарей, нанизанные на нити дорог. Здания Десяти Королевств светились совершенно по-разному, сверкали как фантастические неоновые кристаллы среди невысоких построек начала века. На секунду все девять зданий стали зелеными, а потом их ритмы и цвета снова разошлись.

Ясон нередко слышал удивленные вопросы, почему он не живет в Десяти Королевствах. Он неопределенно пожимал плечами, улыбался и поддерживал шутки о том, что квартира в высотке стоит как самое настоящее королевство. Нередко бывавший в этих зданиях по работе, он знал один самый важный секрет: ниоткуда все девять высоток не видно так хорошо, как из его дома в стороне от центра.

Сегодня ночной пейзаж неожиданно напомнил ему о Сан-Паулу, где он жил в детстве с родителями и где высотные здания лучших архитекторов мира отбрасывали неоновые отсветы на погруженные во тьму фавелы. В Сан-Паулу было жарко, настолько жарко, что его пышная детская шевелюра не высыхала, и мама первый раз подстригла его очень коротко, и он долго не мог привыкнуть к ощущению, когда плотный ершик коротких волос касался руки, натягивающей кепку.

Еще неожиданно вспомнились черные лебеди в парке и черноволосая Мария, которая с недетским изяществом бросала им куски лепешки, и Ясон, лежа на спине, видел ее темные руки на фоне неба.

И как они с отцом, уворачиваясь от внезапно высыпавшей на авенида Паулиста толпы разъяренных людей, вошли в художественный музей и, поднявшись на стеклянном лифте, оказались в огромном пустынном пространстве. С высоты цветная толпа представлялась Ясону карнавальным шествием: протестующие шли с яркими плакатами в руках и пели. Страха не было совсем, и только потом он понял, как нервничал отец, и почему он потащил его глубь музея, дальше от окон.

Ясону было скучновато, пока они не добрались до одного из центральных залов, где на кирпично-красной стене висела картина. Тогда, под нарастающий гул уличного шествия, вой сирен и хлопки травматических ружей Ясон первый раз увидел темно-зеленый пруд с пятнами света на поверхности воды, по которому в летней истоме плыла белая лодка с двумя женщинами. Картина как будто бы просачивалась сквозь раму, и блики отражались на стены.

Ясон навсегда запомнил это мгновение, когда звуки уличных боев стали едва различимы, и он неожиданно оказался внутри сферы пустоты, где время застыло, и осталось только ощущение присутствия отца и маленькая картина, поглотившая все пространство, заполнившая весь мир.

Позже это воспоминание помогло ему выжить в клинике, куда он попал после пары доз особенно некачественного «харда». Молодой и амбициозный доктор пробовал на нем инновационные, болезненные, но, как оказалось в итоге, вполне эффективные методы лечения наркотической зависимости, и во время одной из неприятных процедур Ясон вспомнил отца и картину, зацепился за этот образ и позволял темно-зеленой воде сомкнуться над его головой, чтобы заставить звуки и ощущения окружающего мира стихнуть, как отголоски борьбы за стенами музея.

Потом, уже создав «Арго», он снова вспомнил про эту картину Моне, которая все так же висела в музее Сан-Паулу. Иногда Ясону приходила мысль устроить какую-нибудь ретроспективу импрессионистов, пускай совершенно не по профилю «Арго», и привезти картину в Европу, но в итоге с удивлением осознал, что ему нравится думать, что где-то в измученном забастовками Сан-Паулу в старом государственном музее висит картина с тенистым прудом, и светлое спокойствие выплескивается на пол галереи от движения весла, и стекает по ступеням в прозрачную кабинку лифта и дальше, парой капель на жаркие улицы, и…

Ясон почувствовал, что проваливается в сон, и нехотя вынырнул из расслабленного состояния, потянулся и махнул рукой вдоль сенсора, включая свет. Ему предстояло еще много работы.

Город за окном поблек и затаился.

VI

Загадочное «Неправильно набран номер» сменилось на более привычное «Абонент временно недоступен».

Ясон смотрел на Коллина сквозь голографическую надпись «Вызов завершен», тоскливо мигавшую как раз на уровне глаз.

Коллин смотрел в стол. Фиолетовая челка закрывала лицо. Ясон вспомнил, что в прошлый его визит челка была зеленой.

Коллин наконец поднял голову и посмотрел на Ясона сквозь вирт-очки – узкую полосу прозрачного пластика без оправы. Зеленые блики в его глаз Коллина подсказывали, что он просматривает какие-то данные. Коллин сделал короткое движение головой, и блики исчезли.

– На этом номере много всего навешано. Защита от слежения и еще какой-то хитрый протокол конфиденциальности. Это плохо. Нужно подключать Художника.

– Подключай, – ответил Ясон. – Я оплачу расходы.