Страница 46 из 47
— Сядь в кресло, — поднялся, не рискуя давать Косте держать Мишу на весу.
— Так ты встань сначала, — особенно громко хохотнул он и Миша закрутился в руках как гусеница, недовольно при этом сопя.
— Вот чёрт! Он сейчас расплачется, — меня в момент охватила паника, глупая и позорная, но я не мог с ней бороться.
— Олег, не выражайся, — буркнула Олька, матерившая меня во время родов хлеще, чем алкаш, разбивший чекушку.
— На вот, возьми. Сделай с ним что-нибудь, — вернул ей кряхтящего сына, будучи полностью растерянным.
— Да блин! — взвыл Костя, — Мне-то его дадут сегодня подержать или нет? — уточнил, заранее надувшись.
— Подожди, сейчас мама его успокоит, и ты подержишь, — попытался успокоить Костика, пока Оля растерянно пыталась укачать малого.
— Ещё бы я знала, как это делать... — шепнула растерянно, но зыркнула на меня дикой кошкой.
— Он, наверное, есть хочет, — предположил Костя, словно лучший в мире специалист по грудничкам.
— Наверняка! Ты его попробуй покорми, а мы мешать тебе не будем, — поцеловал Ольку в лоб, замечая тень улыбки, — Пошли Костя, я там кофейный аппарат видел в конце коридора.
Оставили Ольгу в палате разбираться с Мишей, у неё всё-таки главный козырь был. Еда! По пути к кофейному аппарату выцепил медсестру и попросил её помочь, подсказать, как и что.
У аппаратов с кофе и прочими ништяками запаслись словно на неделю и отошли к столику.
— Папа, я спросить хочу, — серьёзно начал Костя, и я заранее напрягся.
— Валяй, — глотнул горячий кофе, готовясь к чему-то тяжкому для меня.
— Вы с мамой снова поженитесь? — Костя спросил и отвёл взгляд, словно стеснялся или боялся чего-то.
— Конечно, мы уже и дату выбрали. Летом, — предложение ведь ещё в Москве делал, полгода назад и Олька тогда ответила да, но быстрая роспись её не устраивала.
Гормоны ей тогда в голову ударили, что ли... Хотела исключительно летом и по-настоящему, с размахом и ей было плевать, какими дураками мы будем выглядеть. А я не мог ей в этом отказать, рад был, что вообще согласилась снова стать моей женой, а не послала меня на три буквы, чтобы шёл и не сворачивал.
— Ого, — Костя посмотрела на меня глазами по пять рублей, удивлёнными, — А мне чего не сказали?
— Так, не до этого было, и ты не спрашивал.
— Чёрт! — очень громко чертыхнулся и совсем тихо, больше мыслью вслух, — Зря переживал только...
— Эй, ты чего малой, то есть старшой теперь, — притянул к себе Костю, — Всё хорошо же, давай стакан бери, пяточки обмоем, — Костя послушался, приободрившись, взял в руку стакан.
— Чокаться будем? — посмеиваясь, уточнил Костя.
— Мы и так давно чокнутые, куда нам ещё чокаться, ладно давай, — беззвучно стукнулись бумажными стаканчиками, — Кофе пьём, идём малого быстро держим и домой, маме отдохнуть надо, — кратко наметил план действий, чувствуя себя сейчас реально словно в армии.
Неверный шаг вправо или влево и расстрел взглядом дикой кошки.
План штука хорошая, но с Олькой планы у нас явно разошлись. Вернувшись в палату после нашего перерыва на кофе, застали её мирно спящей, с сопящим Мишей в кроватке. Думал, Костя расстроится, что не удалось ему мелкого подержать и всё же захочет исполнить свою мечту, но он первый же меня и потянул обратно из палаты.
— Поехали домой, но завтра я первый его подержу, — настойчиво шепнул Костя.
— Ладно, — согласился с ним, он это заслужил как никто другой, — Детскую-то покажешь? — ремонт в комнате Миши вёлся Костей под строжайшим секретом, невозможно было даже подглядеть.
Я же только и успевал рабочим бабло отсчитывать, смутно представляя, что там будет. Больше ориентировался по тем эскизам, что давно стащил со стола Кости, но судя по сумме, что-то другое, космическое. Только туда столько бабла и вбухивают.
— Нет же, я сам брату покажу, его комната, он первый её увидит.
— Не хочу тебя расстраивать, но у мелких что-то со зрением не то в начале, они хренова видят, — что-то такое я читал.
— Всё равно, — упрямо настаивал Костя и я от него отстал.
С Мишей так с Мишей.
Эпилог
Ольга
Все три дня что мы лежали с Мишей в роддоме, Олег и Костик не оставляли нас надолго одних. Наверное, были бы ещё кровати, они бы и ночевать с нами оставались. У меня уже щёки болели от постоянной улыбки. Невозможно было спокойно наблюдать за борьбой мужа и сына за право подержать маленького. Мне даже некогда было пожалеть обо всём, что с нами случилось, сделала это в день выписки.
Как назло, с самого утра зарядил сильный дождь, ставший невольным воспоминанием того жуткого дня, когда Олег выставил меня из дома. И теперь, всё зная, даже представить себе не могла, как ему тогда было плохо. Мне было очень плохо, но я помню о дожде, а он даже не осознавал, какая на улице была погода в тот момент.
В палату зашла медсестра и я, быстро смахнув слёзы, отошла от окна.
— Я вам принесла одежду и комплект на выписку. Вы сначала сами собирайтесь, а потом кнопочку нажмёте, и я подойду, помогу вам запеленать ребёночка, а то перегреется, если сразу, — медсестра с улыбкой всё положила на кресло и вышла, а я ещё минуту стояла спиной к окну, под тихий шум дождя отпускала, то, уже прошлое, чтобы жить настоящим.
Счастливым и дорогим настолько, что обязательно нужно всё забыть и не смешивать никогда!
— Дай-ка я тебя подержу, а то к тебе постоянно очередь, — тихонько разговаривая с сыночком, взяла его на руки, хотя лучше было бы этого не делать.
Так странно, но на моих руках Миша, секунду назад спокойный, всегда начинал нервничать. Было даже немного обидно, ведь Олег с Костиком держали его на руках без проблем, пока он сладко спал. Вот и сейчас, маленький завозился, замотал головой, растопырил ручки, словно не хотел, чтобы я его держала.
Маленький вредина.
— Всё равно люблю тебя, больше жизни, — расцеловала сладкие щёчки с носиком, и с трудом вернула Мишу обратно в кроватку, наблюдая, как он успокаивается в ней тут же.
Даже промелькнула глупая мысль, что он меня не любит, но я ей сама же и усмехнулась.
После, собиралась, чувствуя себя неуверенно и непривычно. Обычно в это время со мной в палате был либо Костик, либо Олег и Костик, а наедине с Мишей я оставалась лишь по ночам. Полностью одевшись, с волнением нажала кнопку и меньше чем через минуту в палату зашла медсестра. С одной стороны, и хотелось уже домой, а с другой стороны, я боялась оставаться одна без помощников, разбирающихся в детях.
Совсем забыла про Марину, которая в своё время справилась с двумя одновременно.
— Ну, что у нас тут за мальчик такой? Встречают как королевича, — медсестра Людмила, нежно разговаривая с Мишей, взяла его на руки и переложила на пеленальный столик, чтобы празднично нарядить.
— Что-то грандиозное там? — уточнила, слабо себе представляя, что Олег придумал.
— Такое перед главным входом твориться... — загадочно протянула Людмила, — Весь роддом посмотреть сбежался, — ещё больше раздразнила моё любопытство.
— Уже страшно, — призналась со смехом, наблюдая, как Миша спокойно переносит все тягости младенчества.
Людмила ловко его крутила, наряжая в беленький костюмчик, потом пеленая в пелёнку и под конец пакуя в красивый, белоснежный конверт, ярким штрихом был тёмно-синий пышный бант из атласной ленты.
— Ну всё, проверяйте, ничего не забыли? И пойдёмте, — она взяла на руки Мишу словно подарочек в этом конверте с бантом, и я с сумкой вышла следом.
Ещё подходя к выходу, через стеклянные двери увидела, что творится на улице и не могла сдержать восторженной улыбки. Даже дождь теперь меня совсем не трогал. Перед главным входом машина мужа стояла поперёк с надписью «За сыном!» и вся эта прелесть на фоне трёх здоровенных КАМАЗов, увешанных синими лентами и шарами.
Встречали нас не только Олег с Костиком, но и Марина с Артуром, а ещё Варвара со Степаном Геннадьевичем.
— Спасибо за сына, — шепнул Олег, быстро целуя и передав мне в руки горшочек с белыми чайными розочками, бросился к медсестре.