Страница 2 из 13
Конечно, как и все нормальные люди, он слегка опасался новой болезни, но по-дамски прятаться от нее в гнездышке не желал. Да и хороший материал в дистанционном режиме не напишешь. Плюс когда еще доведется своими глазами увидеть оживший в реальности фантастический фильм. Полицейские в масках, пустые магистрали, печальные объявления на дверях магазинов: «Я не работаю и вам не советую». Надо не из окна и уж тем более не по телевизору за происходящим следить, а в самой гуще вариться, своими глазами наблюдать, как творится история.
Тем более жизнь с наступлением карантина не закончилась – наоборот, беспредела еще больше стало. Его личный электронный ящик готов был взорваться. Читатели возмущались, требовали и умоляли. Темы, правда, предлагали неудобные, не в тренде. Когда Дима их на летучке озвучивал, главнюга вечно кривился – настаивал на материалах про героизм врачей и заботливого мэра. Однако Полуянов умело уклонялся от верноподданической журналистики и старался держать марку.
С виду обычную криминальную хронику писал, но умудрялся – на примере отдельно взятой трагедии – вскрывать целый пласт проблем.
Особенный резонанс вызвала печальная история москвича с обширным инфарктом. Мужчине стало плохо, он вызвал «Скорую» и услышал от диспетчера, что «все машины на ковиде». В итоге врачи приехали через три часа, но их помощь уже не понадобилась – пациент скончался. И подобных трагедий в городе ежедневно происходило десятки. Сегодняшняя драма в соседней квартире тоже могла стать зачином для серьезного, проблемного очерка. Про еще одну беду, что принес в наши жизни ковид.
Когда приехала полиция, избитая соседка клялась – и видно было, что не врет:
– Он в жизни меня пальцем не трогал! Это его изоляция довела!
Полицейские совсем не удивились.
Статистика тоже утверждала: во Франции за время пандемии домашнее насилие возросло на тридцать процентов, а в Китае – вообще увеличилось втрое. Да, тема просто просилась в руки.
Обычно журналистские замыслы Дима держал при себе, но соседку-то вместе с Надей спасали.
И летучка, ввиду карантина, только в час дня – было время спокойно позавтракать и «обкатать» тему на Митрофановой.
Пока Надя жарила яичницу, Полуянов успел побродить в Интернете и теперь возмущался:
– Надюха, ты только подумай! Больше половины женщин хотя бы раз получали от своих мужчин! Каждую шестую – бьют регулярно, это же вообще неописуемо! А четыре из пяти подвергаются психологическому насилию!
– Ну да, – спокойно отозвалась она. – Я тоже.
– Чего-чего? – Полуянов разинул рот.
– Ты разрушаешь мою самооценку и унижаешь меня как личность, – отбарабанила Надя. – Думаешь, приятно слышать эти твои вечные «Пончик», «Булочка», «Полотно Рубенса»?
– Но это ж я любя! И чтоб тебя на зарядку подвигнуть.
– Сам прекрасно знаешь, что не помогает зарядка. Хоть по тысяче раз отжимайся – шпалой не стану. У меня конституция такая.
– Не замечал прежде, что ты сердишься, когда я говорю «Моя пироженка». – Дима лукаво улыбнулся.
– На самом деле я испытываю глубокие моральные страдания, – упорствовала Надя. – И эмоциональную дистабилизацию.
– Слушай, Митрофанова. – Дима взглянул на нее подозрительно. – Где ты всех этих слов набралась?
– Тест прошла. На сайте правозащитной организации «Подруги».
– Зачем тебя туда понесло?
– От скуки. Бродила в сети, увидела баннер «Проверь: есть ли в ваших отношениях психологическое насилие?» Ну, мне и стало интересно.
– И какой вердикт?
– Нужно срочно действовать. Больше узнать о насилии, научиться отстаивать свои границы и обязательно прийти на консультацию. Возможно, будет безопаснее остаться у них в убежище.
– Ты это серьезно?
Надя встала, подошла, обняла его:
– Абсолютно. Могу показать результаты теста. Правозащитные организации любят сгущать краски. Чем страшнее – тем больше западные спонсоры денег дадут. Хотя я просто честно отвечала на вопросы. Я действительно обижаюсь на «Пончика» и злюсь, когда ты трубку не берешь. Но это, оказывается, тоже насилие. Психологическое.
– Слушай, не сравнивай! Наш сосед реально девушку инвалидом сделал!
Надя погрустнела:
– Но она-то не в обиде! Слышал, как его защищала? У любимого, мол, на почве вируса сдвиг случился. Из дома вообще не выходил, все дезинфицировал. Работы нет, денег нет. По телевизору запугивают. Вот и не выдержали нервы.
– То есть ты тоже его оправдываешь?
– Нет, конечно. Но я… я могу его понять.
– Ты это серьезно? А если у нас станет совсем плохо с деньгами, ты позволишь, чтобы я за это бил – тебя?!
– Димочка, я же знаю, что ты меня не тронешь. Но в России к теме насилия как-то странно относятся. С одной стороны: бьет – значит, любит. А с другой – вспомни Регину Тодоренко. Девушка просто высказала свое мнение, что женщины сами виноваты, потому что неправильных мужчин себе выбирают – и, в общем, тут есть рациональное зерно. Но на нее вся страна ополчилась.
– А полицейские терпеть не могут на вызовы жен ездить. Тратят время, собирают материалы, проводят экспертизы, а им через неделю: «Мы примирились». И вся работа насмарку, – подхватил Дима.
– Вот-вот, – кивнула Надя. – Наша соседка заявлять на мужа тоже отказалась, если ты помнишь. Упала – и все тут. Думаешь, ей понравится, если про нее «Молодежные вести» напишут?
Она положила подбородок на ладонь и предложила:
– Давай еще яишенки тебе подложу! И соку выдавлю.
– Вот любишь ты, Митрофанова, крылья подрезать, – заворчал Полуянов. – Я только загорелся, а ты меня расхолаживаешь своим домашним уютом.
Но добавку яичницы взял и сок с удовольствием выпил. А после завтрака от души поблаженствовал в жарких объятиях своей «пышечки».
Когда нежились-отдыхали в постели, Надя вспомнила:
– Ой, вчера же из поликлиники звонили. Предлагают прививку от пневмококка сделать. Ты пойдешь?
– Конечно.
– Да ладно! Практически ковид-диссидент добровольно пойдет на прививку?
– Ну, ковида, может, и нет. Но как сын врача и сам практически врач могу тебе сообщить: пневмококк еще Пастер открыл. В 1881 году. Очень вредная штука. Провоцирует пневмонию, сепсис и менингит, так что обязательно надо привиться. Особенно в нынешнее время.
– А я не пойду.
– Почему? – удивился Дима.
– Да потому что. Не хочу подопытным кроликом быть. Скажут: от пневмококка, а на самом деле привьют неизвестно что.
Он расхохотался:
– Веришь, что тебе чип вживят?
– В чип не верю. Но вдруг на самом деле это антиковидная вакцина? Какие-то нелегальные испытания?
– Ну, ты фантазерка!
– А ты, что ли, «Медуницу» не читал? В психиатрических больницах уже месяц пациентам вкалывают непонятно что. А теперь, похоже, и за нормальных людей взялись.
Полуянов заинтересовался:
– В самой «Медунице» такое пишут? А кто автор?
– Лиза Горихвост.
– Не знаю такую.
– Потому что раньше она только для западных изданий писала. Была их собкором в Москве. Очень известная, куча премий. А сейчас для «Медуницы» сделала материал.
Дима заинтересовался и прямо в костюме Адама сел за компьютер.
Текст действительно оказался лихой. И фактура богатая – автор упоминала целых семь психиатрических клиник, куда приезжали некие бригады из «депздрава» и без всяких информированных согласий ставили пациентам неведомые прививки. Местные доктора (на условиях анонимности) высказывали предположение: так как с дееспособными добровольцами напряженка, государство приняло решение тестировать антиковидную вакцину на беспомощных и бесправных пациентах.
На первый взгляд нарушение прав человека вопиющее. Только есть ли у Лизы Горихвост конкретные доказательства?
– Любопытно, – оценил Дима и заверил: – Но в московских поликлиниках на подобное точно не пойдут, так что не бойся. Попроси показать ампулу и делай прививку. Меня тоже запиши.
– Ну… если ты гарантируешь.
– Гарантирую.
Дима сходил в душ, с удовольствием принял из Надиных рук второй завтрак. Позже ехал в практически пустом вагоне метро на планерку и думал: «В карантине все же имеются определенные прелести».