Страница 88 из 110
Глава 31
- Виктор, вас случаем Демичев не покусал? А то как-то довольно похоже.
Такими словами Ефремов прокомментировал черновик моего выступления на съезде, который я ему подсунул на рецензию.
- Нет, это просто реализация моего понятия о диалектике. Любое событие надлежит рассматривать не само по себе, а в комплексе со временем и местом его свершения. Как и эту бумажку. Время – незадолго до полета на Луну, место – трибуна двадцать четвертого съезда. Вы думаете, мне больше заняться нечем, кроме как в поте лица писать всякую хрень, учитывая, что народ ее все равно читать не будет? А делегаты и не такое слышали, у них иммунитет. Леня сказал, что нужно поторчать на трибуне минут пять - шесть, что-то при этом изрекая, но желательно без выпендрежа, тогда есть вероятность, что в ЦК проскочу не только я, но и вы за компанию. Однако вам ничего подобного говорить нельзя, это отрицательно скажется на авторитете в массах.
- А на вашем, значит, не скажется?
- Тоже скажется, но гораздо слабее, ведь все будут иметь в виду, что мне скоро в полет. Ну, а после него можно будет уточнить, что в силу катастрофической нехватки времени я и писал текст, и зачитывал его без привлечения к процессу головного мозга, пользуясь исключительно спинным. От меня такое воспримут с пониманием.
- С Казанцевым и Стругацкими вы тоже собираетесь беседовать в подобном режиме?
- Нет, тут это не пройдет. Вы хоть уточнили, какие напитки предпочитает Александр Петрович по утрам? Встреча-то будет довольно рано. Вдруг он ваш любимый «Аист» на дух не переносит? Как Антонов в молодости.
- Я думал, вы шутите.
- Иван Антонович, какие тут могут быть шутки? То, что напишут эти трое, будут читать, в отличие от материалов съезда. И, по-моему, большая разница – писать, вспоминая о божественном вкусе чего-нибудь этакого, или о рвотных позывах, которые удалось погасить только предельным напряжением силы воли.
У меня был план на всякий случай дать перед полетом большое интервью самым популярным писателям-фантастам. Не считая Ефремова, Иван Антонович и без того знал гораздо больше них. А в число этих самых популярных, кроме Стругацких, входил, к нашему с Антоновым удивлению, еще и Казанцев. Ну что ж, заодно, может, он и со Стругацкими помирится. Не оттого, что проникнется их идеями, а просто потому, что увидит, как к ним отношусь я. Сам Скворцов, конструктор лунных роботов, герой, лауреат, космонавт, приятель Брежнева и без пяти минут член ЦК. Благодаря своему выдающемуся чутью не сделать соответствующих выводов Казанцев ну никак не сможет.
Кстати, одно все-таки вызывало у меня беспокойство. Кажется, моя протекция не пошла на пользу братьям. Антонов в свое время читал оба варианта «Обитаемого острова» – и семьдесят первого, и девяносто второго года. Так вот, первый ему понравился хоть и совсем немного, но больше. А тут мы с духовным братом прочли исходный вариант, прошедший в печать почти без правок советской цензуры, и начали чесать в общем затылке. С нашей точки зрения, этот вариант был даже хуже второго. Ну сами посудите – разве это фамилия для Каммерера – Ростиславский? А вместо Сикорски там вообще фигурировал какой-то Павел Григорьевич с фамилий, которая нам даже не запомнилась. И, кстати, откуда на Саракше взялись коммунисты и социал-демократы? Да и сам текст даже до второго варианта немного не дотягивал. Тоже шедевр, конечно, но все же не совсем такой.
- Тут, наверное, вот в чем дело, - предположил тогда Антонов. – В моем прошлом они писали, ни на секунду не забывая о грядущей цензуре, и подбирали слова так, чтобы смысл оказался спрятан поглубже. Получается, это полезно. А тут они творили, зная, что в случае чего с Главлитом будет говорить Ефремов, а если этого окажется мало, то и Скворцов. Вот и получились, например, «заключенные» вместо «воспитуемых». Вроде слова похожие, но должной глубины уже нет. Жалко, что им нельзя дать почитать вариант семьдесят первого года.
- А почему? - не понял я тогда. - Скажем, что это мой личный вариант цензуры. Пусть учатся у мастеров, которыми они стали у тебя, а здесь пока немного не дотягивают.
И вот, значит, я распечатал вариант семьдесят первого года. На местном принтере, представляющем собой электрическую печатную машинку с Октябриной при ней – задачей секретарши было вовремя вставлять новые листы.
- Стругацкие решили улучшить «Остров»? – спросила она, передавая мне папку. – По-моему, у них получилось. Не возражаете, если я второй экземпляр оставлю себе? А то когда это еще напечатают, да и небось не купить будет первое время. И вообще, вы не знаете, что они сейчас пишут?
- Да как-то не очень. Мы на днях встречаемся, вот тогда и спрошу. Но вам, вы уж извините, скажу, если только братья будут не против.
Американцы, как и планировали, отправили пятнадцатый «Аполлон» перед самым началом работы двадцать четвертого съезда. И как раз в то время, когда я нес с трибуны идеологически выдержанную ахинею, у них произошла утечка из кислородного бака. Кроме того, почти одновременно отказал один из двух топливных элементов, обеспечивающих основное электропитание корабля. Это однозначно ставило крест на высадке, и теперь вопрос стоял так – удастся ли астронавтам вернуться на Землю?