Страница 106 из 110
- Ну, может, мне еще не доложили, хотя вряд ли. Да и хрен с ним, в конце-то концов! Значит, завтра с утра приезжаешь на Старую площадь к Александру Николаевичу, там еще и Брежнев с Косыгиным будут, доложишь им. А мне можешь сейчас, в такие верхи меня пока не приглашают.
- Восс.
- Что Восс? – не понял председатель КГБ.
- Август Эдуардович Восс, первый секретарь ЦК компартии Латвии. «Девятый» как для меня, так и для Антонова, и вообще он нам обоим показался сравнительно приличным человеком. В отличие от двоих прочих, особенно Снечкуса, вот уж на кого глаза бы наши не глядели.
Итак, на следующее утро я доложил триумвирату свои выводы после турне по Прибалтике, Брежнев кивнул и поинтересовался:
- А с чего это, Витя, тебя вдруг Хрущев заинтересовал?
- Так ведь он еще в субботу должен был помереть, а сейчас уже вторник. Володя уточнил – не только жив, но и здоровехонек, сидит на даче, помидоры свои собирает да антисоветские мемуары на магнитофон надиктовывает, потому как писать до сих пор толком не научился. Точнее, на два магнитофона – один ему сын принес, один комитетский, пишет с прослушки. Вот я и думаю, какое из моих деяний так на него повлияло. Наверное, лунные экспедиции. Говорят, положительные эмоции удлиняют жизнь, вот он, получается, их и испытывал, глядя, как сначала мои роботы топчут Луну, а потом как я там убедительно подтверждаю высокое звание коммуниста.
- Вполне возможно, - кивнул Шелепин, - а вот как ты смотришь на то, чтобы ненадолго слетать в Бельгию?
- Если вместе с женой, то положительно.
- Вместе, вместе. Там, если ты не в курсе, в конце сентября собирается двадцать второй международный астронавтический конгресс. Очень представительный – будут не только экипажи одиннадцатого и шестнадцатого «Аполлонов», но и сам фон Браун. А от нас, кроме тебя – Глушко, Челомей и Гагарин с Леоновым.
- Валентин Петрович уже знает?
- Нет, мы считаем, что будет лучше, если ему об этом скажешь ты, причем представишь это как результат ваших с Антоновым немалых усилий.
- Опять буржуйским одеколоном мазаться, - вздохнул Антонов. – И на что только не приходится идти бедному пенсионеру ради прогресса космонавтики!
- Тебя, между прочим, там собираются принять в Международную академию астронавтики действительным членом, - уточнил Брежнев. – Не урони честь советского человека и коммуниста.
- Ну, что там за звание платить не будут, это ясно, - снова встрял Антонов. – Не как у нас, где даже членкору за просто так отстегивают двести пятьдесят рублей в месяц. Но если начнут требовать членские взносы, я им точно что-нибудь уроню. И, кстати, что там говорилось про фон Брауна?
- Да, действительно, - спохватился я. – Леонид Ильич, то, что фон Браун помрет в семьдесят седьмом, всего в шестьдесят пять лет, не есть хорошо. Надо бы заранее вмешаться.
- Думаешь, надо, - пожевал губы Брежнев.
- Обязательно.
- Ты же этим раскроешь свои способности.
- А то про них там кто-то не знает! Нет, это совершенно необходимо.
- Товарищи, как, разрешим Вите подлечить этого недобитого нациста?
- Ну, нацистом он был по молодости и очень давно, а сейчас наверняка перевоспитался. Хрущев, вон, в конце двадцатых вообще был троцкистом, и ничего. Так что я за, - подержал меня Шелепин. – Можно даже пригласить его в СССР, небось дело не обойдется одним сеансом.
- Могут не отпустить, - усомнился Леонид Ильич.
- Вряд ли, но если действительно не отпустят, то это будет просто огромный подарок для нашей пропаганды. Американцы не выпускают своего ведущего космического конструктора на лечение, а сами его обеспечить не могут! Но ведь выпустят, они не дураки.
Как и всякий советский человек, впервые отправляющийся за границу, я должен был пройти соответствующий инструктаж. Мне его проводил сам председатель КГБ Семичастный.
- Ну, про звериный оскал капитализма ты мне явно можешь рассказать куда больше, чем я тебе, - заявил Володя. – Однако некоторые аспекты все же не помешает уточнить. Например, на конгресс наверняка придет Нинель.
- Это не ко мне, это к Антонову, - усмехнулся я. – Подожди минутку, сейчас перекинусь.
- Не надо, - вздохнул духовный брат. – Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. К тому же в двадцать первом веке меня ждет Марина.
- Что? – охренел я. – С каких это пор тебя стали сдерживать подобные вещи?
- Ты не помнишь, но я ведь там двое суток лежал пластом после Луны, а она меня выхаживала. Нет, не буду я ей изменять, по крайней мере сейчас.
tНу вот, а некоторые еще сомневались, что может дать Луна человечеству. Один только раз туда слетал, и полнейшая позитивная реморализация! Прямо точно по Стругацким. Хорошо, что я на Марс не собираюсь, а то ты бы оттуда вернулся вообще не человеком, а натуральным ангелом небесным без страха и упрека.