Страница 24 из 63
Приемами карате, как это делает Шварценеггер в фильме “Армагеддон”, антихристианскую нечисть не победишь.
Ну и, во-вторых, в доме должна быть святыня. Церковные свечи, ладан (который можно класть просто на разогретую настольную лампу), святая вода — лучше крещенская. Вообще надо осознать, что граница духовного мира и материального отнюдь не жесткая: материальные предметы могут быть насыщены энергией Духа. Освященные предметы следует содержать так, чтобы они не были поругаемы. То есть на отдельной полке, в отдельном ящике. Ну и надо стараться, чтобы поблизости от святыни не было нечистых предметов. Не надо тащить в дом сатанинскую, оккультную, астрологическую литературу, а уж тем более ею пользоваться.
— Основной источник чудес — Господь Бог. Как церковь различает, что от Бога, а что от нечистого?
— Нам, конечно, недостаточно только зафиксировать, как в Академии наук, чудесное явление. Мы пытаемся понять, что за силы стоят за ним и какое влияние оно оказало на свидетелей. Слушая тех, кто уверяет, что они установили связь с загробным миром, обрели дар пророчества или исцеления, мы прежде всего заглядываем им в глаза. Нечистая душа обязательно будет “фонить”.
И потому наш первый вопрос будет: какой была ваша работа над самим собой, что вы изменили в своей совестной глубине, чтобы обрести новые чудесные свойства? Второй вопрос — последствия. Есть некие духовные болезни, одна из них — гордыня. Если у “контактера” появляются нотки самопревозношения: я такой-сякой, избранный человек шестой расы — это тоже явный сигнал тревоги. Ну и, конечно, учитываем его отношение к церкви.
Здесь некое вкусовое ощущение. По интонации речи, по глазам можно что-то такое отличить, даже по тому, с каким пафосом этот человек будет рассказывать о чуде. Там, где появляется нотка энтузиазма, есть повод для дистанциирования.
— Странно, восточная Церковь считается самой мистичной из всех христианских Церквей, но в тоже время настороженнее всех относится к чудесам.
— Я думаю в глубине своей одно с другим связано. Тот, кто отказывается пить из придорожной лужи, в конце концов, выкапывает колодец с чистой водой.
— Осторожность, рассудительность, трезвость… Неужели для разума есть место в системе церковной веры?
— А для православия вообще никогда не стояла проблема противоречия разума и веры, в отличие от западной философии. Соотношение веры и разума очень точно высказал отец Алексей Мечев, замечательный старец начала века и духовный отец Николая Бердяева. По его слову, ум — это только рабочая лошадка у сердца [58] . А куда она привезет — от сердца зависит. Разум приводит тебя в ту точку, в которой назначаешь ему свидание. Разум ищет и обосновывает то, что ты прикажешь ему искать. Захочешь ты, к примеру, подбирать аргументы в пользу того, что твоя жена тебе изменяет, очень скоро ты найдешь детальки, подтверждения, и тебе будет казаться, что это так.
Какие к нам приходят информационные потоки и фантазии — не совсем зависит от нас. От нас зависит, что фиксировать из этого потока, что оставить в себе и чему позволить повлиять на мою жизнь. И поэтому я бы сказал так: вера — это волевое знание. Вера — это моя личная реакция на то знание, которое пришло ко мне.
Одно дело знать, что Бог есть. О том, что «что-то там есть», все знают. А как на это реагируют? Никак. Верующий — это тот, кто своей судьбой среагировал на знание о Боге. Мудрый епископ в романе Клиффорда Саймака говорит, что «Вера — весьма разумное основание для поступка» [59]
— Расскажите о том, что следует считать болезнью духа.
— Духовная болезнь — это когда в человеке исчезает покаяние: сначала -радость покаяния (в смысле — радостное переживание плодов покаяния), а затем и горечь покаянного труда. Уходит радость молитвы. Появляются ложные псевдодуховные переживания… Одна из причин таких заболеваний — посещение знахарей, экстрасенсов, сект. Об этой опасности мы говорим не потому, что так требуют говорить наши книжки. Мы не начетчики. К сожалению, каждый священник из опыта своих прихожан может рассказать десятки и десятки историй о людях, которые пошли такими путями и поломали себе душу.
Одна из болезней духа — это отсутствие у человека трезвости. Я имею в виду трезвую оценку самого себя, мотивов своих действий, окружающих обстоятельств. Это может быть слишком уничиженное сознание («я — скорпион») или напротив — слишком самопревознесенное («я — бог»). Следующая духовная болезнь — неумение контролировать себя. Иногда человек живет слишком “вывернуто”, экстравертивно — все, что ему на ум и на сердце пришло, он сразу выплескивает, не утруждая себя контролем. Следующая духовная болезнь — излишняя медитативность — это жизнь в жанре “приди и завладей моей душою”. Любые гости, духи, космические энергии протекайте через меня. Эта болезнь часто бывает у людей творческих. В последние века считается, что муза должна тебя посетить, а ты должен открыться ей, и тогда что-то через тебя скажется. Но под видом музы в тебя может попасть все, что угодно. Мы знаем слишком много случаев, когда талантливые люди кончали очень страшно. Самоубийства, наркотики… Бывало и так, что тем, кто окружали «избранников музы», жилось очень плохо. Кошмаром была жизнь для семей Льва Толстого и Осипа Мандельштама… «Вдохновение» не всегда несет с собой добро. Суть христианского принципа трезвости и целомудрия в том, чтобы ты не был игрушкой в руках посетившего тебя духа.
Что такое целомудрие? Это цельность человека, цельность мудрости. В этом фундаментальное отличие христианской психологии от йоговской, восточной. Восточное сознание предлагает: раскрой свою душу, убери свою личность, излишнюю рефлексию, самоконтроль, слейся с космосом, слейся с миром. Энергии космоса пусть пронзают тебя, а ты не мешай. Эта распахнутость может быть принята только в одном случае. Если стать пантеистом, то есть уверить себя, что в мире есть только одна энергия, которая находится по ту сторону от добра и зла. И с чем бы ты ни встретился — это все равно будет Оно. И в добре и в зле — Оно. И в жизни и в смерти, и в боге и в демоне — Оно, Единое…