Страница 155 из 166
- Ты права. Я устала и переживаю за Кевина… - Она легонько взяла меня под локоть и повела по этажу к восточному крылу замка, где был переход в закрытый коридор со спальнями, которые я когда-то чистила и там видела крысу.
- Прости, я подслушивала твои мысли, когда ты говорила с Рэем. Я услышала, что ты видела, как Морган делал эксперименты со знаками и лечила его подопытных… Так?
- Да…
- Мне нужна твоя помощь. – Она остановилась и развернула меня, чтобы заглянуть в мои глаза.
- Что с Кевином?
- Всё плохо.
- Насколько?
Молча потупив взгляд, Реджина подошла к одной из дверей и, открыв ее, взмахом руки пригласила во мрак.
Меня встретила вязкая тугая тишина и мертвый воздух – такое всегда в комнатах, где есть умирающий. Обычно люди в такой «атмосфере» говорят шепотом, боясь нарушить покой и сорвать эту звенящую тоскливую тишь.
- Проходи. - Я захожу, точнее погружаюсь, как в зыбучие пески, в эту немоту, ощущая ароматы новой комнаты: старина Саббата, пыль нежилого помещения, засушенной травы и лечебных микстур, и сладковатый неприятный запах… чего-то. Странно, что Кевина держат тут, а не в его комнате. Хотя, здесь явно сильное магическое поле, наверное, создано для Кевина, чтобы шел быстрее на поправку.
- Сюда. - Голос Реджины звучит откуда-то справа из глубины помещения. Комната большая. Она делится на маленькую прихожую и огромную основную часть. Спальня намного больше, чем наши комнаты. В середине ее большая старая кровать, на которой лежит Кевин: худой, болезненно серый, и только рыжая медь волос напоминает о том, что это Ганн. И снова этот запах - кисловато-сладкий, омерзительный, который звучит теперь сильнее и перебивает остальные ароматы.
- Он спит?
- Да… Мы просим Стефана отключать его, чтобы не было больно. – Реджина садится на кровать и заботливо поправляет одеяло. Только сейчас вспоминаю, что именно она все эти годы заменяла им с Куртом мать. – Посмотри сюда, пожалуйста. Может, ты что-то поймешь… Подойди с левой стороны.
Она подзывает меня, и я робко подхожу к кровати, еще больше поражаясь бледности измученного лица. Господи боже! Что с ним? Реджина тем временем аккуратно открывает мне руку Кевина, и я отпрядываю от едкого запаха. Светоч аккуратно начинает разматывать бинты на левой руке парня, из-под которых виднеются красные нездоровые прожилки. Когда она открывает мне знак Кевина, я отшатываюсь со вскриком, чувствуя тошноту: рука сплошная гниющая рана, но самое странное - она разлагается на завитках и линиях рисунка, но в центре его - чистая здоровая кожа, будто специально оставленная кем-то, чтобы можно было прочитать инициацию, которую я никогда не видела раньше. Это не Сенатский знак, где поверх ставится печать всевидящего ока - треугольник с глазом, это не Инквизитор и не Химера… это соединенные Солнце и Луна, сплетенные наподобие знака инь и янь.
- Что это?
- Я думала, ты вспомнишь и сама мне скажешь.
Я встречаюсь с серьезным пронзительным взглядом Реджины и, пересилив себя, снова смотрю на руку Кевина, стараясь не отвлекаться на неприятный запах.
- Моргану удалось объединить знаки…
- Угу. Только похоже неудачно. – Реджина устало ерошит волосы и трет глаза. Я осторожно трогаю рану. - Осторожно, пожалуйста. Каким-то образом он отзывается и на нас с Артуром.
- Чем вы его лечите? Почему гниет так странно?
- Мы лечим его всем! Но его кровь бунтует и ничего не принимает.
- Все дело в его даре?
- Даре? – Реджина удивленно смотрит на меня.
- Ну да. Кевин же может разгонять дары до максимума. Вполне возможно, его дар разгоняет до максимума новую инициацию…
- Какой бред! Инициация зависит от морального выбора, а не наоборот! Хотя… Может, ты и права в чем-то… На него действуют другие дары, но магия и лекарства не помогают.
- Если я сниму свою повязку, то смогу вылечить его. – Я киваю на черный платок вокруг своего знака.
- Если ты снимешь повязку, то тебя обнаружат. А если еще воздействуешь, то и облегчишь поиск.
Мне не понравилось то, каким тоном говорила Реджина: это было и раздражение, и безнадежность, и печаль. Мы обе понимали, что лучшее лекарство для Кевина – это я, но то, что означало для одного спасение, для второго - верная гибель.
- Ладно, Мелли, иди. Никому не говори, что ты видела.
- Почему именно Кевин? Он же был так нужен Моргану.
- Значит, не сильно был нужен. К тому же опальный Инквизитор, в чьих жилах смешение инициированных сторон, идеальный подопытный… - Мне кажется, или я слышу слезы в голосе Хелмак. – Иди, Мелли! Сейчас Артур придет. У нас еще не кончились варианты его лечения.
Я словно в забытьи пячусь назад, смотря на серое лицо Кевина, на его острые красивые черты лица.
Выхожу в коридор и иду куда глаза глядят, не понимая, что теперь делать. Кевин стал для меня, как брат, от него исходила всегда такая поддержка и опека, и вот он сейчас беспомощный умирает у меня на глазах. Кешка… Я вспоминаю, как они посмеялись с сестрой надо мной, как мы ездили в Вяземку, наш разговор ночью на крыльце.
- Ты выбрала семью. Я выбрал любовь. И мы на разных сторонах... Невозможно сложить то, что не складывается. Закон выбора суров.
Если он умрет, Варька сойдет с ума. Варя… Боже! Она даже не знает, что он ее не бросил! Надо срочно ей сказать об этом. Я кидаюсь вниз по лестнице на первый этаж, к стойке мисс Татум. Там стоит телефон – связующая нить с миром. Если не могу послать зов, то я могу позвонить. Надо только найти код страны и города…
- Ты кому это звонишь? – Я вздрагиваю от сурового тона Евы. «Снежная королева» стояла позади меня в голубоватом строгом платье и черном жакете с блестящим золотым логотипом Шанель. Прямо хоть на подиум выходи.
- Я сестре хотела позвонить. Она же не знает, что со мной в порядке, да и про Кевина рассказать…
- С ума сошла? – Ева стремительно вырывает трубку и кладет ее на стационар. – Даже не думай! Во-первых, она знает, что ты сбежала из Карцера, а это значит ты вне досягаемости, во-вторых, за ней сейчас очень внимательно следят, как Инквизиция, так и Химеры. Как ты думаешь, куда подастся беглянка в первую очередь? - Я тут же понимаю, что чуть не совершила колоссальный грубейший промах. - Ага! Вот и я про то же. Если тебя успокоит, то мы как-нибудь сообщим ей о твоем спасении, но чуть позже.
- А Кевин? Ведь она считает, что он бросил ее…
- Кевин? – Ева нерешительно переспрашивает в поисках ответа для меня. Но всё понятно без слов: Ева не видит будущее у Ганна.
- Он умрет, да?
Валльде отводит взгляд, но я видела, как блеснули ее глаза. Значит, умрет.
- Простите меня.
- За что?
- Почему-то я чувствую огромную вину за собой… Да, наверное, оно и так. Не будь меня, ничего бы не случилось этого. Саббат существовал и дальше бы…
- Ты стала пророком? – Ева источает неприкрытый скепсис, сложив руки на груди и смотря на меня с высоты своего роста.
- Нет… Я просто предположила.
- Давай предполагать буду я. Как пророк. И твоей вины никакой нет. Выбей это из своей головы, пожалуйста.
- Ладно. Уговорила. – Я отвечаю с не меньшим скепсисом, вторя ее движениям, из-за чего заставляю Еву смеяться.
- Не делай такое лицо! У тебя оно не получается. Ощущение, что у тебя отняли конфету.
- Эй! Я не ребенок. Мне двадцать!
- Двадцать один… - Поправляет Ева.
- Да. Двадцать один! Спасибо. – Валльде забавляется. А я сникаю, чувствуя, что не убедила подругу. – Между прочим, я уже совершеннолетняя. Могу пить, курить и скачивать порно!