Sabbatum. Химеры

Между двумя параллелями

Я иду в Саббат, чувствуя пустоту внутри. Всё. Моя миссия окончена. Я не испытываю ни радости, ни сожалений, только освобождение. Даже закуриваю, ощущая, как дым пробирается в легкие. Я вспоминаю, как раскрылись его глаза, которые смотрели на мир с вечным прищуром. Можно поиздеваться над этим: типа, ты прозрел Виктор? Но не хочется. Я не смеюсь над этим. Я постоянно воскрешаю в памяти это ощущение вхождения ножа – резкая боль, что даже мозг жертвы не успевает интерпретировать, что она последняя. Но самое интересное, в этом самокопании и анализе произошедшего, те вспомнившиеся яркие голубые глаза, когда думал, что Савов меня прикончит, были не сестры. Это была Мелани. Эта любимая незнакомка. Иначе, не скажешь. Я вспоминаю, как она доверчиво жалась ко мне, а тот спонтанный поцелуй – вообще за гранью объяснимого: просто увидел, как она рухнула в снег в этой тонкой футболке, а когда освятил фонарем ее лицо, черты, которые никак не хотели складываться в один образ в моем воображении, все эти моменты, мучавшие во снах, - всё вспыхнуло разом, что я неконтролируемо поцеловал ее.

Я люблю Химеру…

Этот факт, который мне надо принять.

Я сам теперь Химера.

Это то, что я никогда не приму.

Где-то между этими двумя параллелями существую я.

«Я заявляю, что убил одного из беглецов – Виктора Савова».

Признаюсь, что, когда произносил это Дознавателю, чувствовал удовлетворение, маниакальную радость. Мириам, ты отомщена. Я знаю, что ты не хотела бы этого. Но смерть Виктора нужна была мне: стереть с лица земли того, кто тебе лгал, кто вел двойную жизнь, кто не ценил тебя, Мириам! Он разрушал тебя, я помню! Ты плакала из-за него, страдала из-за непонимания, из-за ссор, из-за повторений. Та, кто дарила людям счастье, сама нуждалась в нем. Тебя не убила его любовница, это он убивал долго и мучительно. Я до сих пор помню твое перерезанное горло и искромсанные пальцы, когда выламывала лезвие из бритвы. Грустные глаза, навечно замерзшие в одной мысли, устремленные на беленый потолок гостиничного номера. А ведь у нас были планы на жизнь, Мирра. Были… Спи спокойно, сестра. Чудовище больше не будет нарушать твой сон.

Я официально отказался от продолжения поисков беглянки, сдав сумку Сенату, поэтому и возвращаюсь в Саббат. Остальные продолжают поиски. Скорее не так, ставлю на то, что ищут китайские Инквизиторы и итальянские братья, как самые дотошные, остальные, кто не в команде Реджины, долго бегать не будут и сдадутся, а наши не выдадут.

На мгновение вспыхивает перед глазами ревностная и болезненная картинка: вот она со Стефаном перед порталом оборачивается и смотрит на меня. Сердце охватывает тоска. Меня словно разрывало в тот момент: и уйти не мог, и ужасно больно видеть ее, уходящую от меня. Помню, тогда пронеслась то ли мысль, то ли воспоминание, то ли мой бред, что эта девушка обещала не покидать меня. И теперь вот так просто исчезает в портале со Стефаном. Хотя я сам виноват - отослал ее с ним.

Интересно, что за клятва была между ней и Савовым? Даже не ужаснулась, услышав о смерти мужа. Она его любила? Она же была его девушкой! Черт. МНЕ НАДО ВСПОМНИТЬ ЕЕ! А то это, как играть в русскую рулетку – не знаешь, в какой момент вынесет тебе мозг. Столько вопросов! Но самое убийственное, что меня разрывает между моими устоями и правилами и тем, что чувствую к ней. Безумие. Так сойти с ума недолго.

В Саббате была мертвая ночная тишина. Наверное, все уже спали. Еще бы! Такой насыщенный день! Я поднялся к себе и прежде, чем войти, кинул взгляд на ее комнату: она спит или ее мучает бессонница? Хотелось бы увидеть девушку перед сном. Ладно! Бог с ней. Я устал. Сам вымотан. Сейчас бы бокал виски и лечь спать.

Войдя в комнату, решил не включать свет и в темноте начал скидывать с себя одежду, провонявшую моим потом и кровью Савова. В душ! Надо идти в душ и смыть этот запах мести. Обратив внимания, что ванна нагрета влажным воздухом, а на кабинке остались капли, не придал особого значения. Может, кто-то решил воспользоваться моей комнатой? А Бог с ними! Завтра узнаю, в чем дело - кто-нибудь да проболтается. Наверняка, это Стефан. Только он свободно может чувствовать у меня в комнате, как у себя. Да я и не против. Выйдя из душа, я обнаружил пропажу халата. А вот это уже Клаусснеровская наглость! Не мог своим воспользоваться?

Я злой, обернутый полотенцем, выхожу из ванны, чтобы насухо обтереться и надеть пижаму, как со стороны кресла прошло шевеление, заставившее меня рефлекторно замереть. Но в ту же секунду опасение сменилось удивлением – в кресле в неудобной позе, поджав колени к груди, спала Она в моем халате, который был чудовищно огромный по сравнению с ее маленькой фигуркой. Нежность – это всё, что я испытывал в этот момент. Подойдя ближе, мог теперь насладиться тем, чтобы рассмотреть ее уже более тщательно, ни на кого не отвлекаясь. Любимая незнакомка. Девочка моя…

Нереально. Словно я в сон попал. Точнее он превратился в явь. Это не бездушная фотография и ее вещи. Боясь, что она исчезнет, осторожно коснулся ее: кожа мягкая, нежная. Мне кажется, чуть горячая. Возможно, небольшая температура… Это плохо. Надо ее укутать. Я помню, как Савов обращался с ней. А еще она бежала по морозу в тонкой футболке и джинсах, лежала на снегу. Нет. Я обязан позаботиться о ней.

Я стараюсь аккуратно просунуть руки ей под спину и колени, чтобы не разбудить, после чего беру на руки. Легкая. Почти невесомая. Мне кажется, одной рукой могу поднять. Девушка вздрагивает во сне с тревожным всхлипом и делает нервное движение рукой. Снится что-то плохое… Видно переизбыток эмоций и холод сделали свое дело – она заболевает. Даже регенерация не помогает. Уязвимое химерское оружие! Забавно. И человечно.

Кладу девушку в кровать, укрывая одеялом, и касаюсь ее волос – мягкие, шелковые, как в том сне. Отойдя на пару шагов, смотрю и прислушиваюсь к себе: радость, смешанная с любовью. Будто сложилась идеальная картина – Она тут, Она моя. А главное, это всё реально.

Ладно, пора спать. День был странный. Непонятный. Со своими «за» и «против», когда мир был подобен поезду, сошедшему с рельс. Когда кровь кипела и жаждала мести, а сердце и разум противоречили друг другу.

Я надеваю штаны и озадаченно пялюсь на вторую половину кровати. Нам спать под одним одеялом? Хм… А мы спали вместе? Да. Определённо да. Я не помню этого, но наитием чувствую, что близость была. Я даже помню, что у нее есть шрамы на боку. Но сейчас в этой странной ситуации, когда стерта моя память, когда я убил Савова – ее мужа, когда не знаю ее как прежде и, похоже, она догадывается об этом – правильно ли будет ложиться к ней в одну кровать?

Девушка снова делает нервный пас рукой, и тут замечаю под рукавом халата черный обвязанный платок вокруг запястья. Ясно. Артура работа. Только он знает в совершенстве такие сложные магические техники. Видно, поэтому и температура у нее. Эта заговоренная тряпка действует на знак, плюс прячет ее для Инициированных, чтобы не нашли ни Химеры, ни Инквизиторы, ни Сенат. Девушка снова вздрагивает и вскрикивает во сне, в защитном движении прикрывая лицо:

- Не надо… Больно!

Я кидаюсь к ней и ложусь рядом, прижимая к себе.

- Тшшш…

- Рэй… - Она зовет меня во сне!

- Я тут.

Жмется всем телом ко мне, дрожит и выдыхает:

- Больно…

- Нет. Уже нет.

И она успокаивается.

***

Взвинченный. Нервный. Потерявший весь свой лоск и галантность, Морган стоял возле машины в окружении парочки своих саблезубых тигров из клана «Альфа». Я въедаюсь в его мысли, впиваюсь, как вампир, в поисках, что он знает, а что нет. Долго копаться не приходится, ибо все на поверхности – он волнуется о доставке Мелани и Виктора в какое-то место, которое скроет их от поиска, хотя бездарно пытается утаить от меня мысли. О смерти Савова еще не знает. Значит, у меня считанные минуты. Отлично!