Жалкие свинцовые божки

– Со мной самая шикарная девушка на свете. Мечта всех юнцов. Такую бы каждому из них на шестнадцатилетие. – Я вымученно улыбнулся Димне и подарил ей поцелуй. Такое впечатление, что больше ничего в жизни ей не требовалось.

А я, усталый, голодный, измученный, хотел одного – побыстрее добраться до дома. Мне почему-то казалось, что теперь я в безопасности.

Не знаю, что подумала обо мне Кэт. Она летела далеко впереди, показывая дорогу.

55

Кэт приземлилась в Бруксайдском парке. Там снег лежал плотным слоем и вовсе не думал таять.

– Слушай, девочка, – сказал я, – я получил массу удовольствия от общения с твоей мамашей и всеми остальными. Хватит на всю жизнь. Поэтому как ты смотришь на то, чтобы разбежаться? Ни шайиров, ни годоротов больше можно не опасаться.

Кэт отпустила лошадей, которые неторопливой рысцой скрылись в темноте. Четырнадцатого, который словно окаменел, она оставила при себе. Лила и Димна держались поблизости от меня. Наверно, им просто было некуда идти. Не могу сказать, что испытал по этому поводу приступ радости; с другой стороны, было бы занятно заявиться к Морли под ручку с двумя полуголыми красотками.

Кэт внимательно оглядела совушек и наконец произнесла:

– Если хорошенько подумать, получается, что во всем виновата моя мама.

– Это тебя тревожит?

– Да. Похоже, ни она, ни ее подручные не подумали о последствиях. Они хотели избавиться от старья, потому и натравили Ланга с Имаром друг на дружку в таком месте, где те не могли не выставить себя полными идиотами. Мне кажется, мама не догадывалась, что их стычка разрушит ткань мироздания.

По моему глубокому убеждению, мамаша была идиоткой похлеще папаши. До сих пор ей просто не представлялось случая проявить себя во всей красе. Вслух я этого, естественно, говорить не стал.

– Знаешь, если вспомнить историю, женщины в общем и целом не особенно умнее и лучше мужчин. Они могут быть умными и глупыми, бестолковыми и дельными, жалкими и заслуживающими всяческого уважения, а также назойливыми и до омерзения упрямыми. В чем я согласен с религиозными учениями, так это в том, что людям следует работать над собой. Впрочем, я циник, а потому уверен, что этого от людей не дождаться.

– Вы скорее реалист, чем циник. Я провела бок о бок с богами гораздо больше времени, чем кто-либо из смертных... – Кэт оборвала фразу. По-видимому, ей не особенно хотелось вдаваться в объяснения.

В постель мне лечь не дали. И даже накормили не сразу. Если бы не Покойник, давший мысленный подзатыльник Дину, я бы поел только утром. Старина Дин спал как сурок, заперев входную дверь на все замки.

Молодец, не забыл мои наставления.

Около часа спустя мы собрались в комнате Покойника. Мы – это я, Кэт и Четырнадцатый. Совушки остались в передней вместе с Попкой-Дураком. У меня слипались глаза. Дин возился на кухне. Должно быть, дожидался, пока ужин возьмет и вырастет, чтобы зарубить его на месте. Моему слуге явно не мешало поднять настроение. Подкинуть ему, что ли, совушек? Жаль, что их видим только мы с Покойником, да еще Кэт с Четырнадцатым.

– Происходящее – дело рук Имары и некоторых других богинь, – изрек его высокомудрие. – Полагаю, они всего лишь хотели избавиться от своих богов...

– Мы с Кэт уже это обсуждали.

– ... и не подумали о последствиях.

– Ты слышал, что я сказал?

Он проигнорировал мой вопрос и принялся пространно излагать свои соображения. Усталый мозг Гаррета добросовестно пытался перевести его заумь на нормальный язык, но мышление Покойника разительно отличалось от человеческого, поскольку он воспринимал мир совершенно иначе. Я словно погрузился в сказку, где нет необходимости выслушивать ложь и вглядываться в иллюзии, ибо они не могут скрыть истины.

– А девушки нам ничего интересного не расскажут?

– Они такие, какими кажутся, ни больше и ни меньше. У них достаточно сообразительности, однако нет ни малейшего желания обременять себя ненужными хлопотами, которые доставляет знание. Подходящая пара для тебя. Сон наяву, тем паче что с моралью у них дело обстоит приблизительно так же, как у кошек на городских улицах.

– И правда здорово... Однако если перефразировать аморального философа Морли Дотса, что мне с ними делать остальные двадцать три часа в сутки?

– Не беспокойся. Заскучать тебе не дадут. У некоторых, к сожалению, долгая память.

Честно говоря, я и сам о том догадывался.

Глаза неудержимо слипались. Кажется, еще немного – и я засну.

Покойник меж тем продолжал вываливать на меня все, о чем размышлял в мое отсутствие.

– Старый хрыч, ты решил приготовить салат из мыслей?

– Извини, Гаррет. Я не заметил, что ты засыпаешь. В этой мешанине должно быть недостающее звено. Я выстраиваю события в логическую цепочку и одновременно разбираюсь в том бардаке, который царит у тебя в голове. Ты должен знать нечто, сам о том, возможно, и не подозревая. Даже не догадываясь, что стоит подозревать.

– Что-то я совсем запутался.

– Ситуация весьма сложная.

– Приятная новость. Ты рылся в моих мыслях, так что тебе прекрасно известно, что я не желаю этого слышать. Получается, что глаза видят одно, а происходит другое?

Со мной такое случается постоянно.

– Боюсь, в данном случае события принимают такой оборот, что кажущееся становится явью. Впрочем, социология подсказывает, что простые ситуации очень часто осложняются привходящими обстоятельствами, причем под последними разумеется отнюдь не только божественное вмешательство.

Я откинулся на спинку кресла и сделал большой глоток. У Дина просто не хватило наглости отказать мне в пиве, когда я ввалился в дом, усталый до изнеможения. Вполне возможно, его покладистость – заслуга Покойника. Правда, логхир не разбирается в том, что и когда следует подавать на стол...

– По крайней мере одна проблема решилась сама собой.

– Разве?

– Конечно. Теперь не нужно выбирать между шайирами и годоротами. Они больше не существуют.

– От Нога не скрыться.

– Черт! – Я судорожно сглотнул. Вот стервец, не мог подождать, пока я высплюсь. И тут до меня дошло. – Ах ты мерзавец!

– Неужели я тебя поймал? Помнится, кое-кто утверждал, что у меня нет чувства юмора?

– Не смешно.

– Считай, что это было предупреждение.

– Чего?

– Мы не должны исключать возможности того, что кто-то из твоих противников уцелел во время бойни и вновь захочет добраться до тебя.

– Жаль, что я не могу ни в чем тебя обвинить. Единственное, что приходит в голову, – до того, как ты у меня поселился, со мной ничего подобного не случалось.

Раньше жизнь была проще. Нет, не приятнее, а именно проще. И уж ничто не шло в сравнение с пребыванием на островах, в этой рукотворной преисподней.

Покойник издал мысленный звук, выражавший, как я понял, что-то вроде отвращения.

– Если в ситуации и присутствует аномалия, я ее не вижу. Возможно, видеть попросту нечего. Возможно, никто с самого начала не строил долгосрочных планов. Так называемые повелители мироздания обычно действуют, как им взбредет в головы.

– Сказать по правде, я еще не встречал богов-мыслителей.

– Гаррет, ты умница. Когда захочешь.

– Ага. Был бы умницей, не бегал бы за всякими рыжими девками. Все, я готов. Сейчас засну прямо здесь.

– Подожди.

– Перестань надо мной издеваться.

– Та рыжеволосая женщина-оборотень. Адет. Она выбивается из общей схемы.

– Я тебе уже объяснил. Она меня во все это втянула и бросила. Правда, разочек навестила, когда я сидел у годоротов. По-моему, то была она. Еще я видел ее в Призрачном Кругу. Потолкуй лучше с Кэт. Эта девушка знает об Адет что-то такое, о чем мне сообщить не пожелала. – Я настолько устал, что даже не посмотрел на Кэт. – Все, меня нет. Скажи Дину, он может делать с нашими гостями все, что ему заблагорассудится.

Пиво, едва ли не самый чудесный напиток на свете, лишило меня последних сил.