Страница 19 из 57
Псы захлебывались лаем, копыта стучали, преследователи улюлюкали. Богиня-охотница была не единственной, кого я раньше не встречал. Над мостовой плыла фигура, напоминавшая разворошенный стог сена; время от времени эта фигура роняла клубы черного дыма. Не было видно ни рук, ни лица, но, взглянув на фигуру, я вдруг ощутил слабость и пошатнулся. «От Нога не скрыться», – прогремел у меня в голове чей-то голос, похожий на голос Покойника, только, если хотите, с душком.
Вернулся Йоркен, раздосадованный моей медлительностью.
– За мной. – Он вновь полетел прочь, но уже не так быстро. Толпа раздавалась перед ним, хотя никто из простых смертных Йоркена не видел. Я припустил за ним.
К сожалению, от судьбы не скроешься.
20
Охотница неумолимо приближалась. Расстояние между нами сократилось ярдов до тридцати, и тут я резко свернул. Голос в моей голове напомнил: «От Нога не скрыться». Обладатель голоса плыл среди стаи гончих. Казалось, он удивлен тем, что у меня хватает наглости убегать.
Я бросился в узкий переулок, на бегу снимая с талии волшебную веревку. Йоркену это не понравилось. «Не смей!» – крикнул он и для вящей убедительности покачал головой.
Я его не послушался – залез в свой мешок и продолжил путь уже невидимым. Быстро темнело, но я все же разглядел, как охотница со свитой пронеслась мимо переулка. «А ты боялся», – с усмешкой бросил я Йоркену. Тот было ухмыльнулся в ответ, но ухмылка тут же сползла с лица крылатого посланца.
Я обернулся и увидел у себя за спиной нечто черное и бесформенное. Затем показалась охотница. У ног единорога суетились псы: отталкивая друг дружку, они пытались взять след, которого там не было. Впрочем, мои преследователи полностью доверялись чутью – или слуху, или не знаю уж чему – старины Нога.
Несмотря на то, что я был невидим, вырваться на свободу мне не удалось. Я попытался было без лишнего шума скользнуть в чью-нибудь заднюю дверь, но меня настиг Ног. Послышался шорох, словно волочилось по земле, шелестя чешуей, змеиное тело. В мой невидимый мешок начали просачиваться через отверстие вверху некие черные червячки. Голос сообщил: «От Нога не скрыться».
Похоже, старина Ног знал, что говорит.
От него, скажем так, попахивало. К сожалению, мне не представилось возможности дать ему, как мужчина мужчине, совет относительно правил личной гигиены. Меня будто хватил паралич. Я все сознавал, но не мог пошевелить и пальцем. Убедившись, что я в столбняке, Ног выскользнул из мешка наружу. Рук у него вроде бы не было, однако он ухитрился подтащить мешок к охотнице. Та запустила руку внутрь, пошарила, схватила меня за локоть и выволокла на волю с такой легкостью, словно я был куклой. Несчастного Гаррета перекинули через единорожью спину, после чего богиня испустила торжествующий вопль и натянула поводья. Единорог встал на дыбы, забил в воздухе копытами – и рванул с места в галоп; собаки помчались следом, Ног Неотвратимый плыл рядом с животным. Над нами промчались совы; их по-прежнему преследовали вороны, однако они выкроили мгновение, чтобы отметить успех своих собратьев радостным уханьем. Охотница наложила на черный лук, который неожиданно возник у нее в руках, стрелу с серебряным наконечником. Выстрелила – и на мостовую рухнула громадная черная птица. Стрела прошла насквозь, сделала в воздухе петлю и вернулась обратно к мамочке.
Объяснять дважды воронам не пришлось. Они слегка отстали, но до конца от погони не отказались. Время от времени то одной, то другой сове доставалось от них по-новой (обе птички, надо признать, все больше напоминали ощипанных куриц).
Мы покинули Танфер и направились на юг, к богатым поместьям. Терпеть не могу эти места. Всякий раз, когда я туда попадаю, со мной обязательно что-нибудь случается. Стоит только посмотреть на моих похитителей, чтобы сообразить, что предчувствия меня не обманывают.
Интересно, почему никто из прохожих не полюбопытствовал, что это за парень плывет по воздуху. Или, очутившись на спине единорога, скрючившись в позе, нимало не соответствовавшей моему положению в обществе, я тоже стал невидим для простых смертных?
По дороге к нам присоединились остальные шайиры. Некоторые из них, в особенности тучный лысый карлик, с трудом поспевали за охотницей. Тем не менее никто и не подумал сбавить шаг. Какие они милые, эти боги!
21
Огромный дом прятался за деревьями. Перед ним, на расстоянии четверти мили, возвышалась каменная стена высотой около десяти футов. У ворот, в духе времени, стояли охранники, однако сами ворота были распахнуты настежь. Шайиров охранники не заметили, меня – тоже, поскольку я до сих пор сидел внутри своего невидимого мешка. Черт побери, я сам облегчил шайирам задачу!
К дому мы подъехали уже в темноте. Как следует разглядеть здание мне не удалось; я подумал, что вряд ли узнаю его при свете дня. А стоит ли сюда возвращаться днем? Кстати сказать, знает ли Покойник, где я и что со мной стряслось? Эх, лезет в голову всякая чушь...
Охотница спешилась, швырнула поводья подручному божеству – пухленькому мальчугану, который наверняка стал бы победителем в мировом конкурсе обладателей золотистых кудрей. Затем стащила меня с единорога, взвалила на плечо и внесла в дом. Мальчуган взмахнул крохотными крылышками и полетел прочь, ведя в поводу единорога.
Меня кинули на медвежью шкуру, расстеленную у камина, в котором потрескивало пламя. Мебели в комнате почти не было (должно быть, раньше здесь в дождливые дни устраивали балы). Я уставился на свою пленительницу, прекраснее которой не встречал в жизни. К несчастью, в ней не было душевного тепла, она буквально источала ледяной холод. Готов спорить на что угодно, она – из разряда богинь-девственниц.
Ног что-то проскрипел. Совы подлетели к огню и превратились в прелестных, но слегка потрепанных девушек. От их прозрачных накидок осталась едва ли пара-тройка нитей. При иных обстоятельствах я бы, пожалуй, захлопал в ладоши...
Великан с топором, карлик и все прочие, включая собак, глядели на медвежью шкуру. Насколько я понимаю, интересовал их вовсе не дохлый медведь.
Я различил и другие лица (и звериные морды). На всех лежала, если можно так выразиться, печать мифологичности. По одной из стен пробежали тени, возник паренек с козлиными копытцами, который тут же начал приставать к девушкам. Приятный голос, в коем, впрочем, прозвучали снисходительные нотки, произнес:
– Мистер Гаррет, не соблаговолите ли для начала вернуться в нашу реальность?
Я задергался всем телом, кое-как извернулся и вытаращился на типа, восседавшего в кресле у камина, как две капли воды похожего на Имара. Возможно, то был близнец верховного бога годоротов, более цивилизованный, чем его брат, способный не только рычать, но и достаточно вежливо изъясняться. Он протянул руки к огню, словно у него были проблемы с кровообращением.
Я напряг силы и со стоном (ни в коем случае не садитесь на лошадь, если вас не вынуждает к тому ситуация) поднялся. Повозился с узлом, наконец развязал и выбрался из мешка. Никого из моих похитителей чудесная веревка Магодор, похоже, не заинтересовала. На всякий случай – а вдруг кто-нибудь из них одумается? – я поспешил спрятать веревку.
Да нет, зачем им какая-то веревка, когда у них есть Ног, божество мусорных куч.
– Примите мои извинения за тот способ, каким вас сюда доставили, мистер Гаррет. Вы отчасти виноваты сами. Вам не следовало убегать.
Я глядел на него добрых пятнадцать секунд, потом сказал:
– Нет, вы не из них.
– Простите? – озадаченно переспросил он.
– Не из шайиров. – Я обвел рукой комнату. Он нахмурился. – Никогда не слыхал, чтобы у богов были хорошие манеры. Уж об уважении к смертным я и не говорю.
На его лицо легла тень. Она отличалась от тех теней, что царили в комнате; это была тень изнутри, тень раздражения.