Жалкие свинцовые божки

12

Убедившись, что блондинки нигде не видно, я направился домой.

Без стука в дверь в мой дом никого не впускали, даже хозяина. Но перед отъездом Дин проявил заботливость и сделал мне ключ. Поскольку я всегда отличался предусмотрительностью, то, выходя из дома, прихватил ключ с собой. Похвалив себя за здравомыслие, я вставил его в замок.

Дверь приоткрылась ровно на дюйм. Распахнуться настежь ей помешала цепочка.

Я притворил дверь, сделал паузу, чтобы успокоиться, и коротко постучал. Изнутри донесся вопль Попки-Дурака. Великие небеса, гнусной твари хватило ума, чтобы добраться до дома самостоятельно! Интересно, что это за знак? Нет, о подобных вещах лучше не думать.

Ожидая, пока мне откроют, я сделал шаг назад и окинул взглядом темно-коричневый фасад. Кое-где между кирпичами зияли щели – раствор высох и вывалился. Вдобавок не мешало бы подновить краску на раме верхнего окна. Пожалуй, найму Плоскомордого; хватит ему крушить черепа, пускай займется делом.

– Черт побери, Дин! Открывай, скотина этакая! Если у тебя сердечный приступ и мне придется выломать дверь, учти, я потом переломаю тебе ноги!

За моей спиной раздался жуткий вопль. Я резко обернулся. Колесом повозки отдавило лапу громадному гоблину весьма омерзительной наружности. Прыгая на одной лапе, тот изрыгал проклятия и грозился пересчитать ребра возчику.

– Заткнись, ублюдок! – посоветовала некая пожилая дама и зацепила его за лапу ручкой своего зонтика. Гоблин с грохотом рухнул на мостовую и отключился. На мостовой образовалась вмятина: да, шкура у этих типов не то что дубленая – каменная. Пройдет несколько месяцев, если не лет, прежде чем городские власти соберутся заделать вмятину, а до тех пор у меня под окнами постоянно будут возникать заторы. Бедный, бедный Гаррет...

Толпа зевак заулюлюкала и принялась осыпать гоблина насмешками. Я поморщился. Гоблинов в Танфере недолюбливали испокон веку, а на сей раз насмешники вообще не знали удержу. Наверное, они потешались бы и над безобидной монашкой. Да, тяжкие настали времена.

Я заметил свою новую подружку по имени Адет. Она сменила наряд и надела темный парик, но я был уверен, что не ошибся. В ее движениях сквозила кошачья грация. Может, пока Дин возится с дверью, пойти и пригласить даму на обед?

Я замолотил по двери кулаком, затем вновь достал ключ. Отопру, а потом как-нибудь скину цепочку. Ну все, Дину несдобровать.

Голова гудела, как будто в ней вальсировала парочка пикси в армейских башмаках.

Едва я поднес ключ к замку, как дверь распахнулась.

– Нам надо поговорить, – бросил я в лицо Дину. – К чертям собачьим этот замок, который стоил гораздо больше, чем зарабатывают за два месяца парни, вкалывающие по двенадцать часов в день!

– Что случилось, мистер Гаррет?

– Я не могу попасть в свой собственный дом! Какой-то идиот накинул на дверь цепочку! – Попка-Дурак завопил громче прежнего. – Когда вернулся этот хмырь? И как он попал внутрь?

– Несколько часов назад, мистер Гаррет. Я думал, вы его послали. – Дин нахмурился, поежился и мотнул головой в сторону комнаты Покойника. – Он велел мне впустить птицу.

И тут в моей голове послышался голос Покойника:

– Иди сюда, Гаррет. Расскажи мне, что произошло за последнее время.

Чтоб ты провалился вместе со своим хобби!

– Обойдешься. Я расскажу, что произошло за последние несколько часов.

Дин снова поежился. Его бросало в дрожь при одном упоминании о Покойнике, с которым он старался по мере возможности не иметь никаких дел.

– Эта гнусная тварь, которая только и умеет что орать, должна была сообщить тебе, что у меня неприятности.

– Я приготовлю чай, – сказал Дин, выбрасывая белый флаг.

– Давай займись. Заранее спасибо. – Когда у старика такой пришибленный вид, поневоле начинаешь его жалеть. – А с тобой, негодяй, предатель, с тобой я разберусь! Сегодня у нас на обед жаркое из попугая! – Когда у меня трещит голова, со мной лучше не связываться.

Я прошел в комнату Покойника.

– Жаркое из попугая?

– Хоть какая-то польза будет.

– Что я слышу? Неустрашимый Гаррет превращается в нытика?

– Станешь тут нытиком! Я успел отвыкнуть от брюзжания Дина. От твоих бессмысленных требований. И на тебе – он возвращается домой, ты просыпаешься. А я выхожу на прогулку – и получаю дубинкой по голове.

– Птица сообщила, что, когда тебя швырнули в экипаж, ты и не подумал выскользнуть через люк в полу.

Порой Покойник видит дальше собственного носа, но лично мне от этого становится только хуже. И нос у него еще тот.

Покойник отдаленно смахивает на человека. Когда заглядываешь в его комнату – самую просторную в доме, в ней по настоянию моего квартиранта, хотя он все равно ничего не видит, царит полумрак, – взгляд притягивает деревянное кресло, этакий трон. Кресло массивное, способное выдержать даже четыреста с хвостиком фунтов – ровно столько весит мой логхир. За все те годы, что я знаю Покойника, он ни разу не пошевелился. Зато разлагается все сильнее, хотя вполне в силах позаботиться о своем теле. Когда он отвлекается, жуки и личинки лезут буквально отовсюду.

Если не считать громадного роста, наиболее запоминающаяся черта в его облике – безусловно, шнобель, напоминающий слоновый хобот.

– Что, неудачный денек?

– Еще бы, черт возьми! Разве он может быть иным, когда ты проснулся в несусветную рань? А дальше пошло-поехало. Загляни в мои мысли, убедишься сам.

– Я бы хотел услышать обо всем от тебя. По словам проще составить общее впечатление.

И это говорит тот тип, который настаивает, что описывать события следует как можно более отстраненно! Вот зараза! Угораздило же меня с ним связаться.

– Плохо дело.

– Эй, я же только начал!

– Я прочел твои мысли. Это враждебные божества, привыкшие к беспрекословному подчинению.

– Ты с ними знаком?

Дин притащил поднос с чайником и блюдечко с медом. Что за новости? Обычно он сует мне полную чашку, даже без ложки. Видимо, пытается подольститься.

– Я о них слышал. Божества древних кочевников, никогда не имевшие большого количества приверженцев. У них много общего – и те, и другие весьма суровы и скоры на расправу.

– Ваша голова, мистер Гаррет! – воскликнул Дин, уставившись на мою макушку. – Теперь понятно, почему вы в таком настроении. Сидите тихо, я сейчас вернусь. – Он выскочил из комнаты.

– Я оказался прав. Твоя голова действительно крепче дерева.

– Чего?

– Рана гораздо серьезнее, чем тебе кажется.

– Нет чтобы хорошее что сказать. – Я поразмыслил над услышанным. – У меня вопрос.

– Валяй. – Покойник мысленно хмыкнул.

– Помнишь, когда мы валандались с тем чокнутым логхиром, ты заявил, что логхиры не нашли ни единого доказательства существования богов и что логика отрицает их бытие? По-моему, было сказано следующее: «Чтобы объяснить, как устроен мир, боги не нужны, а природа не создает того, что не нужно».

– Правильно. Нет никаких доказательств того, что любое из божеств, которым поклоняются в этом городе, когда-либо существовало в действительности. Они существуют лишь в воображении верующих.

– Тогда кто швырнул меня в экипаж? Местное хулиганье?

– Этой возможностью тоже не следует пренебрегать. Но предположим, что на тебя напали именно Дайгед, Родриго и Ринго. Тогда ты знаешь ответ на свой вопрос. Тебе его дала Магодор.

Боги! Терпеть не могу, когда он принимается расширять мои горизонты, заставляя меня напрягать интеллект.

Вернулся Дин с нашей домашней аптечкой. Я тщательно слежу за тем, чтобы она вовремя пополнялась, – спасибо моей бывшей подружке-врачу. Та девица приучила меня к порядку: перебинтовывала каждую царапину, а я их получаю по десять на дню.

– Что-то я не пойму, Толстопуз. Может, растолкуешь?

– Гаррет, ты окончательно опустился и отупел. Ответ подсказывает сама ситуация, в которой они оказались. Если их выгонят с улицы Богов, заставят покинуть Квартал Грез, если они утратят последнего приверженца, то неминуемо исчезнут.