Страница 76 из 119
И вот теперь эта жуткая и свирепая орда вся явилась перед моими глазами. Во всем своем жутком «великолепии». Спровоцированная допущенной мною оплошностью с дроном. Красноречиво показывая степень моей наивности и самонадеянности, когда я полагал, что опасность миновала. Что дома и квартиры покинуты. И что можно подумывать о том, чтобы начинать изредка выбираться из убежища.
Твари копошились внизу, под окнами, словно месиво трупных червей на гниющей плоти. А я завороженно, едва дыша от страха, продолжал рассматривать их через бинокль, останавливаясь окуляром то на одной мерзкой скалящейся морде, то на другой, выискивая среди них моего «старого знакомого» с отметиной на брюхе.
И тут серая орда, словно музыканты по взмаху дирижерской палочки, в один момент прекратила движение, замерла и замолкла. И все твари обратилась мордами в одну сторону. Их желтеющие в сумерках взгляды собрались на одной точке, находящейся где‑то подо мной, на уровне первого этажа дома, куда не доходил обзор бинокля.
И тут я допустил мысль о том, что супруга была права. А я выдал своё расположение. И вся свора сейчас ринется в подъезд и направится штурмовать нашу квартиру. От этой перспективы я замер и перестал дышать, в ужасе ожидая дальнейших действий орды. Но спустя несколько секунд мои опасения развеялись. Причиной внимания тварей оказалось существо, медленно вышедшее на широкую мощеную площадку посреди двора.
Я немедленно узнал его. Это был он. Мой «старый приятель» с отметиной от ружья на брюхе. Под сопровождение абсолютной тишины и сотен взглядов сородичей, он добрался до самой середины площади и остановился. Покрутил мордой по сторонам. Ощерился пастью, показав острые кривые клыки, дрожа сухими конечностями и перекатывая под тонкой серой кожей жилами и мышцами. А потом высоко поднял к темнеющему небу морду и заклокотал, щелкая челюстями.
«Так‑так‑таак‑таак‑таак‑тааак‑тааак‑тааааак‑тааааак‑та‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑к….!!!»
Ему никто не ответил. Сотни тварей вокруг лишь смотрели на него, не шевелясь, похожие на армию мифологических горгулий, застывших в холодном сером мраморе.
«Так‑так‑таак‑таак‑таак‑тааак‑тааак‑тааааак‑тааааак‑та‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑к….!!!», ‑ заклокотал он еще раз, разнося свой скрипящий вопль по округе, который отдавался и множился эхом в безветренном и мягком вечернем воздухе.
«Так‑так‑тааа….» – он начал было в третий раз изрыгать свой скрипящий вопль, но внезапно оборвал его в самом зачатке. Потом повернул свою морду влево и наверх. В сторону дома напротив. Я также перевел окуляры бинокля в нужную сторону. И вдруг понял, что привлекло его внимание. Это было окно на седьмом этаже. Окно выжившей соседки с двумя детьми. Ее круглое бледное лицо в больших черных роговых очках отчетливо показалось между полотнами слегка приоткрытых штор. Соседка, как впрочем и я, не смогла удержаться и высунулась из укрытия, чтобы увидеть собственными глазами вакханалию, происходящую во дворе между домами. Только в отличии от меня, удачно спрятавшегося за балконной перегородкой и снабженного биноклем, она выдала себя. И, осознав оплошность, она поспешно скрылась из вида, вернув закрытую штору на место.
Но было уже поздно…
«Так‑так‑таак‑таак‑таак‑тааак‑тааак‑тааааак‑тааааак‑та‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑к….!!!» – с новой силой завопил монстр. И спружинивлись на четырех лапах, прыгнул в сторону нужного подъезда дома напротив. Потом, за четыре мощных прыжка достиг цели и скрылся в черной дыре прохода.
Остальные твари, под разбуженное скрипящие улюлюканье и чавканье, немедленно пришли в движение. И сплошным серым потоком, обгоняя и сбивая друг друга, ринулись следом за вожаком.
В отличии от остальных двух домов, подъезды дома напротив были спроектированы таким образом, что передняя часть лестничных пролетов была выведена за пределы здания в виде выступающих наружу вытянутых в длину балконных переходов. Так что я мог воочию наблюдать, как плотный серый поток тварей, зажатый в узких пролетах, стремительно преодолевал этаж за этажом, будто неумолимо поднимающийся столбик термометра у лихорадочного больного.
За неполные пару минут серый поток достигнул уровня седьмого этажа. И вскоре, судя по тому, что он остановился, создав столпотворение на верхних уровнях, я понял, что твари достигли цели. Нужной двери, за которой скрывалась соседка и ее двое детей…
Девочка
Я было хотел дернуться с места. В инстинктивном порыве броситься девушке на помощь. Но остановился. Понимая, что ничем не смогу помочь несчастной.
Боясь лишний раз моргнуть, с трудом удерживая в нужном положении бинокль от того, что руки мелко подрагивали в такт учащенному биению взволнованного сердца, я продолжал наблюдать за происходящим. За серым месивом из омерзительных склизких тел, заполнивших лестничные пролеты. За звериной нервной возней отупевших от плотоядного зова существ. Толкающихся и огрызающихся друг на друга. Скалящихся крысиными мордами. Пытающихся пробраться ближе к цели. Скулящих, скрипящих, хлюпающих и чавкающих.
Я не мог видеть то, что происходило в недрах дома. Перед дверью соседки. И мог лишь только догадываться о той драме, которая там развернулась. Задавая себе вопросы, на которых у меня не находилось ответов. Прочна ли ее дверь? Сможет ли она сдержать натиск орды? Если дверь качественная и крепкая, то у соседки могут быть шансы остаться в безопасности. Если же нет, то жутко представить, что их ждет, когда орда существ прорвется внутрь. И еще, почему твари не решились штурмовать квартиру соседки через незащищенные решетками окна? Как было прежде, в случае с нашей квартирой? Может быть, причиной тому послужила моя успешная оружейная контратака, когда я уверенно расстрелял лезущих к нам через окна тварей? Может быть. А может и нет…
Не найдя ответов на поставленные вопросы, мое возбужденное воображение принялось в ярких красках представлять, как армия существ штурмует ту невидимую мне квартирную дверь. Как мощные и резкие удары сыплются один за одним. Как разъяренные животным голодом звери кидаются на препятствие. Как несчастная девушка сидит в своей квартире. Заперевшись в одной из комнат. Или закрывшись в туалете. Как она, испуганная и отчаявшаяся, судорожно прижимает к себе двух малюток и с содроганием прислушивается к каждому удару по двери. Она плачет. Обнимает испуганных детей. Пытается успокоить их словами любви, в то время как ее терзают муки отчаяния. И молит о помощи. Которая не придет…
Я безуспешно прислушивался в попытке уловить характерные звуки ударов о дверь. Но скрипящий и чавкающий гвалт нескольких сотен возбужденных охотой зверей не позволил мне расслышать хоть что‑либо с моего расстояния.
Так текли минуты. Одна за другой. Медленно. Мучительно. Как с ложки стекают капли густого меда. И мне начинало казаться, что все уже кончено. Что ждать чуда не стоит. Дверь соседки проломлена. Твари хлынули в ее квартиру и растерзали девушку и ее малюток.
Но стоило мне подумать об этом, как штора на окне соседки неожиданно отдернулась. Окно широко распахнулось. И в проеме появилось знакомое круглое лицо в больших черных роговых очках. Бледное. С округлившимися от ужаса глазами. С искривленным в гримасе панического страха ртом.
На один короткий миг мы встретились с ней взглядом. Который обжег меня до самой глубины души. Испуганный. Безумный. Обвиняющий. Да – обвиняющий! За то что она – там, в осажденной монстрами квартире. А я тут, у себя, в безопасности. С идиотским биноклем. Цинично рассматриваю, как она бьется в предсмертных конвульсиях.
Что было дальше, заставило меня обомлеть от изумления.
Соседка на несколько секунд скрылась в комнате. И снова появилась в проеме окна, держа в руках некий белый сверток, который оказался при внимательном рассмотрении скрученным куском длинной белой ткани. Потом она подняла на подоконник свою старшую дочь. Крохотную девочку. Испуганную и притихшую. Которая молча слушала наставления матери и без сопротивления позволила ей обвязать вокруг себя на область пояса край белой ткани.