Страница 5 из 119
Закончив с делом, я устало выдохнул, встревоженный и испуганный, но все же с облегчением, что смог сделать важное дело.
Потом я вернулся в кровать, сжимая в руках исписанный листок бумаги. До времени, когда нужно идти на работу оставался час и можно было поспать минут тридцать. Я вытягиваю под одеялом ноги, ощущая, как меня накрывает волна щемящего чувства любви к семье. И страха, что я я не смогу защитить их от того, что может произойти. От того, что было в моем ночном кошмаре.
И какое-то мерзкое чувство тяжелого предчувствия чугунной плитой оседает внутри моего живота, заставляя руку судорожно сжимать исписанный клочок бумаги.
Я смотрю на своих родных. На супругу — молодую девушку двадцати шести лет: хрупкую, нежную, тонкую. Которая имела неосторожность, будучи юной девятнадцатилетней студенткой, семь лет назад выйти за меня замуж, за мужика на тринадцать лет старше, который успешно загрузил ее тяготами и невзгодами семейной жизни, к которым она была не готова. Она спит на самом краю кровати, предоставив больше места девочкам, укрывшись в маленькое детское одеяло. Ее рот смешно открыт. Вена на изящной тонкой шее едва заметно пульсирует. Кожа на лице будто светится изнутри. Она — красивая и беззащитная. Я бесконечно люблю ее.
Мой взгляд переходит на детей. Двух спящих девочек трех и пяти лет. Моих птичек. Мои кошечек. Моих пончиков! Я осторожно глажу их крохотные розовые ножки, мягкие, словно резиновые, пальчики на руках, провожу пальцем по курносым носикам.
И стоило мне вспомнить сцену из кошмара, как я ничего не смог придумать лучшего, как запихать их в ванную комнату в нелепой попытке спасти от монстров, как пульс мой бьется быстрее, а на лбу выступает испарина.
На глазах наворачивается влага от бессильной злобы и обиды, перемешанной с тревогой и страхом. Я снова и снова прокручиваю свой сон от начала и до конца, пытаясь понять его значение. Пока не прихожу к выводу что он значит ровно то, чем являлся. Предзнаменованием! Предсказанием! Знамением! Я должен его услышать и обязан подготовиться к тому, о чем он предупреждает. И на это, по странному стечению обстоятельств, есть ровно год!
Пусть это безумие, нелепость, паранойя. Мне плевать! Если так, то хорошо, пусть я буду безумцем и параноиком, как те сумасшедшие сектанты, вечно готовящиеся к концу света, который никогда не наступает. Но если есть хоть один шанс из миллиона, что это был пророческий сон, то я должен быть готов. Я не имею права бездействовать. Я должен защитить свою семью. Я не могу позволить кому-либо разбить вдребезги мое счастье и растоптать мою жизнь!!! В моих руках будет далеко не кухонный нож, если (когда) настанет час икс, то врата в мое королевство будет охранять далеко не дешевая китайская дверь. Не на того напали, fuckers!!!
Я — древнегреческий воин на страже своего полиса.
Я — зеленый оазис в выжженной солнцем пустыне.
Я — ноев ковчег, спасающий человечество!
Я — нагло торчащий средний палец на руке об который вы все споткнетесь!!! И выкусите!!! ВОТ!!!
Поезд
Рабочая неделя началась, как обычно. И к среде волнения той ночи начали терять свою изначальную остроту. Я помнил про обещание, данное себе в то утро, начать подготовку к часу ИКС. Про хрупкие окна, дешевую китайскую дверь, оружие… И несколько раз брал в руки исписанный красным карандашом лист бумаги, прочитывая неровные нервные строки.
Но в свете дня, находясь в офисе, болтая с коллегами за чашкой кофе, просматривая ленты социальных сетей и новостных порталов, листая бесконечный watsapp чат бывших сокурсников, пытающихся организовать встречу выпускников, управляя автомобилем по знакомым городским улицам, покупая продукты в местном супермаркете, в общем, проживая рутину жизни обыкновенного работающего горожанина, идея о том, что мне нужно готовиться к глобальному апокалипсису казалась все более и более невероятной и нелепой.
К концу недели я совершенно растерял свой былой пыл и вся затея уже казалось глупой шуткой и недоразумением.
Какой, к чертовой матери, апокалипсис?!!
Какие монстры?!!
Какой еще гребанный космический вирус?!!
Тебе сорок лет!!! Ты живешь в реальном мире среди реальных людей. И в реальном мире люди не мутируют в чудовищ из-за вируса, подцепленного на международной космической станции! Это все из сказок, страшилок и фильмов ужасов. Но никогда про обычную жизнь, где люди ходят на работу, воспитывают детей, забывают скидочные карты и внезапно умирают от инфаркта.
Я — оплот стабильности и разума в вечно качающимся мире!
Я — верблюд идущий к прохладному оазису на водопой!
Я — грязь под ногтями человеческой цивилизации!
Я — соль земли, придающая вкус хлебу и ягодам!
Я — кровь и пот на спине черепахи, держащей на плаву мироздание.
К выходным я окончательно забыл про случившееся и свои безумные планы. Однажды, перед сном, когда я шарился в прикроватной тумбочке, то снова наткнулся на тот самый измятый исписанный листок, напоминающий о прожитом неделю назад кошмаре. Но на этот раз я решил его не перечитывать, а лишь раздраженно скомкал в руках в тугой комок и швырнул в мусорное ведро.
Но той ночью случилось нечто странное, что снова вывело меня из привычного русла.
Я проснулся посреди ночи будто от толчка. Часы на руках показывали начало четвертого. Я лежал на боку, чувствуя как онемело правое плечо от неудобной позы. Мой взгляд направлен на слегка колыхающиеся от сквозняка плотные шторы, заслоняющее приоткрытое окно. В последнее время я предпочитаю спать в темноте. Возможно, меня пугает свет луны, который некоторыми ночами освещает спальню так ярко, что становится не по себе. Еще я где-то прочитал, что при слишком сильном освещении в организме не вырабатывается гормон сна, что способствует бессоннице. Да нет…, дело у меня не про гормон сна, мне просто не по себе от яркой луны…
В это ночь лунный свет все же просочился в комнату через незашторенную щель с правого края от окна. Этой щели хватило, чтобы спальня оказалась залита синеватым неоновым свечением. Именно таким, который меня и пугал.
Последние несколько недель я каждую ночь просыпаюсь среди ночи в похожее время. Между тремя и четырьмя часами. И всегда словно по включателю — резко, грубо, без обычного перехода от сна к бодрствованию. В отличии, впрочем, от утренних пробуждений — тяжелых, долгих и мучительных. Говорят, что все дело в каких-то ритмах, что если проснуться в фазе быстрого сна, то пробуждение будет легким, а если в глубоком — то с трудом сползешь с кровати. А может это просто возраст…
И тут я чувствую лёгкое движение за спиной. Нервно развернувшись я обнаруживаю старшую дочь, сидящую на кровати между мной и спящей супругой. Я не вижу ее лица, только спину и плечи с рассыпанными по ним волосами. Моими обожаемыми гладкими и блестящими волосами цвета коры на молодом дереве.
Неприятный холодок проходится по моему телу. Что-то было странное в этом.
Почему она проснулась? Она всегда спит по-детски крепко и очень редко просыпается среди ночи. Ей всего пять и у нее еще нет причин для бессонницы. Почему она капризно не хнычет, как обычно делает при пробуждении?
Я в нерешительности замираю, продолжая смотреть на неподвижную дочь со спины.
С каждой секундой напряжении во мне нарастает. Да что — напряжение? Страх!!! Страх собственной малолетней дочери! Картина — типичный шаблон из дешевого фильма ужасов. Поздняя ночь. Спальня в серебряном лунном сиянии. Маленькая девочка, молча и не шелохнувшись сидящая на кровати. Она медленно оборачивается и…
Может быть я снова вижу дурной сон, подумал я. Но доказательством реальности происходящего было то, что тишину нарушало привычное сопение младшей дочери, которая спала возле матери с противоположной стороны кровати, возле незанятой детской кроватки.
— Котенок, что случилось? — наконец шёпотом решился спросить ее я, осторожно притронувшись к хрупкой спинке.