Колояр. Дилогия

Я с благодарностью кивнул девушке, когда передо мной появилась источающая ароматные запахи полная тарелка.

— Гренки бери, — без улыбки, с напряжением ожидая моего ответа, сказала дочь Митрофана, присаживаясь напротив меня.

— Ладно, скажу, — я осторожно отхлебнул наваристого супа. — Я — дворянин. Сбежал из дома, потому что не хотел, чтобы родители отправили меня в Казань к дяде. Он там судостроением занимается, вот отцу и взбрело в голову пристроить меня к делу возле своего родного брата. А я не хочу туда. Не нравится мне там.

— Неужто девица есть? — с ухмылкой спросил Митрофан.

Дашка уронила ложку на пол, тихо ойкнула и нырнула вниз, чтобы поднять ее. Выпрямилась с румянцем на щеках.

— Ну… Я бы не был так категоричен, — пожал плечами, не забывая работать ложкой. — Знакомая. Звала в Нижний. Там есть куда пойти учиться, или поступить на службу к князю. Там же сын Алтуфьева контролирует удел? Ну, вот.

— А сам чьих будешь, и откуда? — прищурился недоверчивый хозяин.

— Из Ветлуги. Комаровы мы, — я назвался чужой фамилией, но нисколько не рисковал, потому что в нашей группе был один тихий паренек, как раз ветлужский дворянин, из обедневшей семьи. Пусть проверяют, если есть такое желание. Митрофан, судя по всему, поверил. Или сделал вид, что поверил. Глядя на его рожу, поневоле будешь осторожничать. Чистый варнак, завлекающий путников, чтобы обчистить их до нитки. Если бы Дашка не сказала, что он бывший служака-пограничник, так бы и думал о нем нехорошо.

Хозяин легонько прихлопнул ладонью по столу, отчего подпрыгнули тарелки и жалобно звякнули стаканы.

— Ладно, сделаем, как я и обещал. Сейчас ложись спать в сарае на сеновале. Ночью уходи. Только не по поселку шастай, а от нас задами. Держись западной кромки леса. Там дорог нет, одни тропки. Если повезет, никого не встретишь. Так и до Макарьево дойдешь. Деньги есть?

— Нет, — я почесал затылок.

— А как же ты собрался идти до Нижнего, барчук? — ухмыльнулся в бороду Митрофан. — Денег дам, чтобы лодочника нашел для переправы в Лысково. На билет тоже подкину. Дарья сейчас соберет поснедать на дорогу. Больше ничем помочь не смогу. Не обессудь.

— Спасибо и на этом! — искренне поблагодарил я.

Мы еще успели попить чайку с медом, пока дочка Митрофана собирала мне небольшой перекус в дорогу. Набрался приличный пакет: и пирожки, и обильно посыпанный чесноком кусок сала, домашняя колбаса, пластиковая бутылка с чаем. Даже конфет накидали от души. Все это богатство я положил в свой рюкзак. А потом пошел на сеновал. Сарай стоял напротив небольшой баньки как раз на другой стороне огорода. Чтобы незаметно выскользнуть из поселка, подсказка Митрофана была правильной. Ночью выйду через калитку на картофельное поле, перемахну через жерди и был таков. Ищи меня в лесу.

Заранее попрощался с хозяевами и залез на сеновал. Зарывшись в душистое сено, прокрутил в голове прошедший день. Сколько, интересно, я прошел от точки высадки до этого поселка? Километров тридцать-сорок на своих двоих. Минус сутки. Нужно ускорять темп. Завтра я должен быть в Макарьево кровь из носу. Переправиться на другой берег Волги, избежать встречи с местной правоохранительной системой, если пошла такая пляска. Надо же, грабителем назвали! Выдумщики хреновы! Понятно, что кому-то захотелось развлечься с помощью нехитрых манипуляций, сидя в уютном номере гостиницы и обсуждая перспективы выпускников. Не понимают, суки, что тем самым подрезают нас при дальнейшем трудоустройстве. Адекватным «покупателям» не понравится, надеюсь, такая возня. Они ждут нормальных экзаменационных результатов, а не курсантов с преследованием на плечах. Конечно, это мое мнение. Я вправе его критиковать, но работу надо выполнять. Через девять дней мне нужно быть на финишной прямой.

Усталость взяла свое. Вдыхая запах нагретого за день сена, я уснул, не обращая внимания на тихое квохтанье сонных кур и далекое бренчание гитары. Кажется, на другом конце поселка.

Я проснулся по зову биологического будильника. Недаром выпил три чашки, как посоветовал Митрофан. Это чтобы наверняка. Вполголоса ругаясь, я по лестнице спустился вниз, закинул рюкзак за спину и тихонько зарысил в сторону калитки. Когда выходил на картофельное поле, аккуратно прикрыл ее, чтобы створка не болталась и не производила шума. Миновал огороды, нырнул под жердями и зарысил в сторону черной стены леса. На опушке с облегчением пометил кусты и рванул дальше, держась на запад, как и советовал Митрофан.

Удивительное дело: как только организм попал в ситуацию, когда нужна предельная концентрация, я стал ощущать перестройку всех органов чувств. В глазах появилась резкость, отчего даже самые размытые темные места приобретали черты кустов, групп деревьев, завалов. Уши различали журчание текущего неподалеку ручья, и чтобы в него не влететь, я старался держать его с правой стороны.

Неторопливый бег по пересеченной местности позволил мне к рассвету быть далеко от Керженцов. Дашкин отец был прав. Здесь не было крупных деревень, староверческих поселков или передвижных постов княжеской дружины. За все время бега мне повстречались лишь пара заброшенных охотничьих домов да неведомым образом попавший в глухомань ржавый остов легкового автомобиля, уже наполовину закрытый густой травой.

На рассвете я решил сделать небольшой привал. Интенсивная работа мышц и дыхания сожрала у меня калории. Подкрепился пирожками с капустой и картошкой, запил все холодным сладким чаем и рванул дальше. Беспокойства, что моя физиономия красуется на розыскных листах, не было. В лесу вряд ли устроят засады, капканы, дозоры ради одного человека. Если захотят поймать — будут ждать в Макарьево или на другом берегу Волги, в Лысково. Предполагаю, что и контрольная точка находится в одном из этих населенных пунктов.

Надо поменять одежду. Такая мысль давно оформилась в голове, и для осуществления своего намерения я целенаправленно вышел на какую-то просеку, и по ней дошел до очередной деревни. Она была больше Керженцов раза в два. И жителей на улице не в пример гуще. Детишки на велосипедах катаются, бабки возле ворот сидят на скамейках, судачат. Пару раз грузовики прогрохотали по главной улице и выехали на асфальтированную трассу. По карте я вычислил, куда меня вынесло. До Волги осталось несколько километров. Начинаются самые оживленные места. Все-таки интересно, кто заставил нашего коменданта пойти на изменение экзаменационных условий? За все годы обучения выпускников выбрасывали в труднодоступных местах, чтобы они боролись только с природой и своими страхами. А наш выпуск поставили в тепличные условия. Оказалось, все гораздо хуже. Теперь мы должны от полиции с дружиной прятаться. Ну не гады ли?!

Через час я стал обладателем еще влажных от стирки штанов и рубахи, идеально подошедших мне по размеру. Старую одежду я зарыл в лесу, а куртку забросил в рюкзак. Посмотрел на солнце и снова побежал, экономно расходуя силы. Пересек шоссе, уходящее обоими концами в противоположные от меня стороны, и углубился в лес. А к трем часам дня показалось Макарьево с его главной достопримечательностью: Свято-Троицким Макариево-Желтоводским монастырем. Строение было весьма впечатляющим, если периметр его стен составлял чуть ли не восемьсот метров. Судите сами о его размахе.

Я обошел монастырь с левой стороны и сразу увидел небольшую пристань, тянущуюся вдоль реки и смыкающуюся с основным причалом под его стенами. По Волге рассекали катера, поднимая буруны белесой воды; на середине болтались рыбацкие лодочки; басовито прогудел теплоход. Он прошел по течению, сверкая белизной своих бортов. С него неслась веселая музыка. Народ отдыхал и гулял. Я вспомнил, что сегодня должно быть воскресенье. Ну, да. Выброску начали в пятничный вечер. Очень хорошо. Есть возможность затеряться в толпах туристов и проникнуть незаметно в Лысково.

Придав себе рассеяно-ленивый взгляд, я пошел вдоль песчаного берега, насвистывая незатейливую мелодию. И вскоре увидел двух пацанов, увлеченно укладывающих в дюралевую лодку нехитрые рыболовецкие пожитки. Подошел к ним.