Колояр. Дилогия

Пока было время, я разобрал свои личные вещи вроде зубной щетки и пасты, мелких безделушек в виде цветных камушков, стекол и прочей фигни, упакованной в деревянную коробку, чтобы не гремели при каждом шаге. Но самое главное: это фотография моих родителей, которая оказалась у меня неведомым образом чуть ли не с того дня, когда я стал себя помнить. Кто-то же подложил ее мне. Единственное, что связывало меня с прошлым своего рода. Тонкая ниточка, которая давала ощущение принадлежности к древности своей фамилии, как напоминание о людях, которые должны сдохнуть за содеянное. Прощать такое никак нельзя. Морозов, конечно, проявил благородство в ситуации, когда боязнь за свое опекунство довлело над его родом. Он сделал все, чтобы я не терял связь с родовыми корнями. Хотя… Мало кто сейчас озабочен выяснить, что же произошло восемь лет назад в особняке Волоцких. «Выморочный род», сказал дядя Белослав кому-то при недавнем разговоре по телефону. Ясно, кого он имел в виду.

Ну, вот. Тишина умерла. Снова слышу топот десятков ног и гам. В казарму врываются кадеты. Они всегда так носятся, словно наскипидаренные? Часть из них бросилась умываться с полотенцами наперевес, а другие, но их было меньшинство, направились ко мне. Странная делегация. Еще одна группировка?

— Здорово, новик, — сказал вихрастый мальчишка с небольшой родинкой на левой щеке и первым протянул руку. — Димка.

Я вежливо назвал себя, хотя был уверен, что многие слышали мое имя. Рукопожатие было крепким, насколько оно может быть таковым для восьмилетнего пацана. Ага, Димка с любопытством мазнул взглядом по браслетам, но не стал о них ничего спрашивать. И это мне понравилось. Потом стали подходить другие, тоже здоровались, называли свои имена. Многих я не запомнил сходу, взволнованный происходящим. Разве что память зацепила еще двоих: высокорослого, с ярко-рыжими короткими волосами мальчишку по имени Васька, которого увидев, никогда больше не забудешь; другого звали Стригой, но это был не имя, а кличка от фамилии Стригунов. Парнишка лучился довольной улыбкой не переставая, а его небольшой шрам, тянущийся от левого уголка губ до щеки, морщился и лицо сразу становилось похожим на потешную маску оскаленного зверя. Несмотря на этот физический недостаток, меня сразу потянуло к Стриге как магнитом. Родственную душу встретил?

— Чего столпились, обезьяны? — раздался недовольный голос, принадлежащий старшему группы. Наконец-то можно было разглядеть его повнимательнее, что было упущено вчера при слабом освещении.

Этот паренек был высоким, ростом с рыжего Ваську, обладающим крепкими кулаками и тем самым повелевающим взглядом. Походка ленивая, расслабленная. Широкое лицо, крепкие челюсти, да и по возрасту он действительно старше нас всех. Н-да, не зря его поставили главенствовать над группой.

— Готовимся к завтраку, улитки недоношенные! Общее построение через десять минут! Здорово, Кол! Будет твое погоняло, усек?

— Усек, — не стал нагнетать я обстановку, внимательно глядя на Губу и еще одного сопровождающего того же возраста. Стало понятно, что среди большинства мальчишек странная троица выделяется не зря. Они же старше почти на два года, а, значит, уверенно заправляли всеми делами. Ну, Кол, так Кол. Вполне себе пристойный позывной… в будущем.

— Я — командир отделения младших кадетов, — наконец-то представился паренек. — Позывной «Болт». Почему Болт? А потому что все, кто не всасывает службу — получают большой болт от меня в одно место. Сечешь?

— Секу, — миролюбиво кивнул я. — А зовут как? Имя-то есть?

— Семен Батуев мое имя, — спокойно ответил «комод». — Если что — свободный боярский род. Значит, слушай сюда, зайчик. Все приказы старших выполняются бегом. За каждый косяк будешь получать по дыне, пока не начнешь соображать. Если ты из Первых — значит, маг? Какие Стихии работаешь?

— Я не работаю со Стихиями, — ответил я честно и пожалел об этом сразу же. Надо было соврать что-то в духе «сейчас все здесь разнесу, гады».

— Оп-па! — удивился Болт. — Ты же дворянин, из Первых! А они все маги, искру держат!

— Мне запрещено, — я задрал рукава куртки и вытянул руки. — Я — монстр.

Болт несколько мгновений тупо смотрел на браслеты, даже повертел в руках мои кисти рук, вглядываясь в загадочные защитные резы. А Губа с незнакомым мне дружком затаили дыхание, выглядывая из-за спины командира.

— А что это за хрень? — прорвался удивленный голос Болта. — Первый раз вижу такое. Материал какой-то странный. То ли кожа, то ли мягкий металл, обшитый шкурой.

— Блокираторы, — ответил я. — Специально поставили, чтобы я не мог проявлять Дар. Разнесу здесь все, если кастовать буду. Хотя целители говорят, что магия никуда не делась. Спит.

— Можно еще потрогать? — Болт с некоторой долей робости взглянул на меня.

— Валяй, — я пожал плечами. Что интересного увидел Семен в посеребренных браслетах из магического материала, я не представлял. Привлекли красиво переливающиеся руны? Издали можно принять за анимационную татуировку, которая сейчас в большой моде.

— Да, на рисунок похоже, — именно об этом и сказал Болт, загадочно улыбнувшись, и неожиданно резко ударил меня кулаком в живот.

Силен, гад! Я такого коварства не ожидал и нелепо перебирая ногами, отлетел до самой стены и сполз на пол, чувствуя, как разгорается огонь в солнечном сплетении. Техника «молот», примененная Болтом ко мне, оказалась весьма болезненной. Странно, что браслеты не отреагировали на возможную опасность. У Батуева, кажется, есть искра, но малюсенькая, не развитая. Ладно, драться с пацаном, который на два года старше (что терпимо), и физически сильнее (а вот этот факт сдерживал по-настоящему), я посчитал сейчас идеей ненужной и глупой. Потом, когда освоюсь…

— Давно мечтал аристо врезать, — пояснил Болт своим подпевалам, скаля зубы. — И не получить за это атакующим заклятием в лоб.

Губа и второй пацан засмеялись едва ли не угодливо. Остальные угрюмо молчали: кто-то отвернулся, кто-то заторопился выйти из казармы.

— Строиться на завтрак! — заорал Болт, одергивая куртку. — Шевелись, икра рыбья! Чего глазенки вылупили? Может, и вам угощение выдать? Волоцкий, поднял зад с пола! В строй!

— Есть в строй! — я отлипаю от стены и сразу же набираю скорость, чтобы проскочить мимо Болта и пристроиться к Димке со Стригой, которые сразу же закрыли меня со спины. Голова Васьки-рыжего мелькает внизу, смешиваясь с бурлящим потоком кадетов.

Оказывается, построение на завтрак, обед и ужин происходило тоже на плацу. Все группы четко знали свои места, и поэтому никакой особой толкотни я не заметил. Маневры отработаны до автоматизма, надо только в них встроиться, чтобы не сбивать ритм. Монастырские стены гудели от радостного предвкушения завтрака. Для мальчишек, находящихся здесь уже не первый год, этот ритуал всегда вызывал особый ажиотаж, знакомый мне. Дрожа от пережитого унижения на глаза всей группы, я не сразу понял, как хочется есть. Аппетит вернулся, как только нос учуял тонкие запахи каши с мясом, идущие со стороны относительно нового корпуса, пристроенного к основному зданию монастыря. Желудок заурчал подобно голодному зверю, учуявшему добычу.

— Это столовка? — кивнул я на темно-красный пристрой.

— Ага, она и есть, — ответил новый знакомый, подпрыгивая в нетерпении на месте, выравниваясь вместе со всем строем в ниточку. — Первыми идут две старшие группы, а за ними — мы. С нами сядешь за стол, понял? Как раз одно место пустует. Едим быстро, не зеваем. На завтрак вообще мало времени дают.

Глава 3

Казенный харч кадетской школы значительно отличался от добрых завтраков в доме Морозовых. Здесь не было ежедневных блинчиков с разнообразным вареньем или терпко пахнущего какао с молоком и плюшками. Запахи местной столовой раздражали резкостью и непохожестью с домашними ароматами, с которыми мне пришлось столкнуться.

Раздающим за нашим столом оказался кадет, которого все называли Чижиком, потому что он был весь взъерошенный, как драчливый воробей, и, несмотря на короткую стрижку, умудрялся ходить с торчащим хохолком на голове. Чижик лихо раскидал половником кашу с мясом по алюминиевым тарелкам, причем меня обделил настолько явно и нагло, что ребята эту выходку сразу заметили.