Волки Кальи

– А как думаешь ты, сэй Оуверхолсер? Я спрашиваю, как думаешь ты в эту самую минуту, а не о том, что ты будешь думать через день, неделю, месяц?

Оуверхолсер долго стоял, переводя взгляд с Роланда на Эдди и обратно. Он относился к тем людям, которые не привыкли менять своего мнения. А если такое происходило, то причиняло сильную боль. С дороги донесся смех мальчиков: Ыш принес палку, которую бросил Бенни, размером чуть поменьше самого ушастика-путаника.

– Я тебя выслушаю, – изрек Оуверхолсер. – Я на это пойду, да помогут мне боги, и говорю, спасибо тебе.

– Другими словами, он обстоятельно объяснил, почему считают эту затею дурацкой, – потом рассказывал Эдди Сюзанне, – а в итоге сделал именно то, чего и хотел от него Роланд. Прямо-таки магия.

– Иногда мне кажется, что Роланд и есть маг, – ответила ему Сюзанна.

Жители Кальи разбили лагерь на полянке, которая занимала чуть ли не всю вершину холма к югу от дороги, практически на Тропе Луча, поэтому казалось, что застывшие над Тропой облака находятся на расстоянии вытянутой руки. К лагерю вели большие зарубки на деревьях, Сюзанна решила, что некоторые размером не уступали ее ладони. Эти люди, конечно, знали толк в земледелии и разведении скота, но в лесу явно чувствовали себя не в своей тарелке.

– Могу я немного покатить этот стул, молодой человек? – спросил Оуверхолсер Эдди, когда начался последний подъем. Но ноздрей Сюзанны уже долетел запах жареного мяса, и она задалась вопросом, а кто же занимается готовкой, если вся группа Каллагэна-Оуверхолсера отправилась на встречу с ними. Впрочем, женщина упоминала какого-то Энди. Слугу? Вполне возможно. К примеру, личного слугу Оуверхолсера. Почему нет? Человек, который мог позволить себе такой роскошный «стетсон», вполне мог иметь личного слугу.

– Пожалуйста, – ответил Эдди. Но не решился добавить: «Прошу тебя». («Прозвучало бы фальшиво», – подумала Сюзанна). Отступил в сторону, давая возможность Оуверхолсеру взяться за рукоятки кресла-каталки. Фермер не мог пожаловаться ни на рост, ни на силу, и, пусть склон был достаточно крутым, а Сюзанна весила сто тридцать фунтов, дыхание его оставалось размеренным.

– Могу я задать тебе вопрос, сэй Оуверхолсер? – спросил Эдди.

– Разумеется, – ответил тот.

– Какое твое второе имя?

Кресло на мгновение остановилось: Сюзанна отнесла сие за счет изумления.

– Странный, однако вопрос, молодой человек. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, это мое хобби, – ответил Эдди. – По вторым именам я предсказываю судьбу.

«Осторожнее, Эдди, осторожнее», – подумала Сюзанна, но и ей не терпелось услышать ответ.

– Правда?

– Да. Если говорить о тебе, я готов поспорить, что твое второе имя начинается… – он сделал вид, будто что-то рассчитывает, – …с буквы Д, – только произнес он его, как «дех», на манер букв из Высокого Слога. – И, полагаю, оно у тебя короткое. Из пяти букв. Может, даже из четырех.

Вновь коляска на мгновение застыла.

– Дьявол будет доволен! – воскликнул Оуверхолсер. – Как ты узнал? Скажи мне.

Эдди пожал плечами. «Тут все построено на расчетах и догадках. По правде говоря, я ошибаюсь столь же часто, как и попадаю в точку».

– Чаще, – вставила Сюзанна.

– Скажу тебе, что мое второе имя Дейл, – ответил Оуверхолсер, – и если кто-то и объяснял мне, почему, моя память объяснений этих не сохранила. Родителей я потерял совсем молодым.

– Мы скорбим о твоей потере, – откликнулась Сюзанна, радуясь тому, что Эдди отходит от них. Должно быть, чтобы сказать Джейку, что насчет среднего имени она не ошиблась. Уэйн Дейл Оуверхолсер. Девятнадцать букв.

– Этот молодой человек очень умный или совсем дурак? – спросил Оуверхолсер Сюзанну. – Ответь мне, прошу тебя, ибо сам я понять не могу.

– Есть в нем и первое, и второе.

– Насчет этого стула на колесах такого не скажешь, ты согласна? Его сделали очень умные люди. Он сложный, как компас.

– Я говорю, спасибо тебе, – ответила она и внутренне облегченно вздохнула. Слова сами, легко и непринужденно, слетели с губ, возможно потому, что она не готовилась их произнести.

– Где вы его взяли?

– Далеко отсюда, в той стороне, откуда мы пришли, – такой поворот разговора ей не нравился. Она полагала, что об их прошлом рассказывать должен Роланд. Он был их старшим. А кроме того, когда говорит один, не возникает никаких противоречий, которые потом приходится объяснять. Однако, она сочла возможным кое-что добавить. – Там есть червоточина. Мы пришли с другой ее стороны, где жизнь совсем не такая, как здесь, – она повернула голову чтобы посмотреть на него. Щеки и шея покраснели от напряжения, но в целом, подумала она, получается у него очень даже неплохо, учитывая, что ему далеко за пятьдесят. – Ты знаешь, о чем я говорю?

– Ага, – кивнул он и сплюнул через левое плечо. – Не то, чтобы я видел или слышал ее сам, ты понимаешь. Я никогда не уходил так далеко: слишком много дел на ферме. Жители Кальи, как правило, в лесу чувствуют себя неуютно, видишь ли.

«О, да, я это вижу», – подумала Сюзанна, заметив зарубку величиной с обеденную тарелку. И решила, что этому дереву очень повезет, если оно сможет пережить грядущую зиму.

– Энди много рассказывал о червоточине. Он говорит, она издает какой-то звук, только его трудно описать.

– Кто такой Энди?

– Скоро ты увидишь его сама. Ты из того же Йорка, что и твои друзья?

– Да, – ответила она, вновь насторожившись. Он повел коляску вкруг толстенного железного дерева. Ближе к вершине деревья стояли все реже, тогда как запах готовки усилился. Мясо… и кофе. В желудке у нее заурчало.

– И они – не стрелки, – Оуверхолсер посмотрел на Эдди и Джейка. – Ты, конечно же, не будешь этого утверждать.

– Тебе придется решать это самому, когда придет время, – ответила Сюзанна.

Какое-то время он молчал. Кресло перекатилось через скальный выступ. Впереди Ыш трусил между Джейком и Бенни Слайтманом, которые быстро, как принято у мальчишек, подружились. Сюзанна задалась вопросом, а хорошо ли это. Потому что очень уж они были разные. И время могло показать, сколь велико это различие, к их обоюдному огорчению.