Страница 12 из 14
– Ворота открыть! – услышала я краем уха чей-то рык.
В это мгновение Зверь приземлился, встряхнулся и гордо поскакал прочь от замка. Я в очередной раз едва не вылетела из седла, но вовремя сообразила, что все еще визжу.
Когда я, наконец, замолчала, жеребец одобрительно покосился на меня и великодушно сбавил ход.
Сбоку мелькнула серая тень, помчалась наперерез. От неожиданности Зверь снова поднялся на дыбы, и вот тут я поняла, что все-таки падаю. Спустя мгновение меня ощутимо тряхнуло, и я обнаружила себя висящей на чьем-то могучем плече. После пережитого меня мутило, поэтому я не сразу обрела четкость зрения. А когда смогла оглядеться, поняла, что вишу на… Онтарио Ананаксе, который спешился и свободной рукой удерживал поводья Зверя. Серый в яблоках герцогский жеребец по кличке Буран спокойно стоял рядом.
– Вы, Ваше Высочество, больная на всю голову или как? – Онтарио стряхнул меня, как птичий помет, и больно взял за плечи. – Какого дьявола вы полезли к этой лошади?
То ли от потрясения, то ли от восторга у меня все еще кружилась голова, поэтому я не сразу поняла, что именно он сказал. И не сразу увидела, как он бледен.
– Вы только что назвали меня сумасшедшей или мне послышалось? – уточнила я.
– Вы могли погибнуть! – возмущенно воскликнул он. – Почему нельзя было дождаться утра и прокатиться под присмотром?
– Потому что мне опостылело быть под присмотром! – заорала я. – Вы не знаете, что это такое, когда за каждым вашим шагом следят, не те, так эти! А вам хочется просто погулять! Ясно? Просто погулять в одиночестве, не чувствуя чужих взглядов, в которых ты запуталась, как в паутине!
Я заставила себя замолчать, потому что поняла – еще слово, и заплачу. Как-то вдруг стало так себя жалко… Мы со Зверем несколько секунд были единым целым. Потрясающее чувство, будто я нашла единомышленника, которого у меня сейчас пытаются отобрать!
Онтарио смотрел на меня с таким странным выражением, что я тут же попыталась отцепить его руки от себя. Но он убрал их сам, отвернулся, чтобы взглянуть на вороного, а когда повернулся, я увидела всегдашнюю ироничную улыбку на его губах.
– Давайте просто погуляем? Вы, я и две коняшки. Никаких ограничений с моей стороны, но если вы опять свалитесь с седла, я вас снова поймаю, договорились?
Налетевшая на меня эмоциональная буря ушла. Слегка болела голова, однако я почувствовала себя собой, то бишь Ее Высочеством Альвиной, принцессой Кармодонской.
– Я не падала, – буркнула я. – Это вышло случайно!
– Я знаю, – неожиданно согласился Онтарио. – Если бы у вас была склонность падать с лошади, вы свалились бы еще во дворе, и уж точно вылетели бы из седла, когда Зверь летел над стеной. Вот ведь демон, а не конь! Полет выглядел просто завораживающе!
– Да? – заинтересовалась я. – А как я выглядела в момент полета?
– Восхитительно, – уверил Онтарио, – ровно до тех пор, пока не завизжали. После этого я старался на вас не смотреть…
Несколько мгновений я разглядывала его в полном обалдении, а потом захохотала. Принцессам хохотать не положено, но сейчас поступить по-другому было решительно нельзя.
Онтарио присоединился ко мне. Пару минут мы ржали, как кони, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Затем, все еще посмеиваясь, оседлали лошадей.
– Это будет у меня, – заявил Онтарио, подбросив в ладони поводья Зверя. – В остальном, как я уже сказал, никаких ограничений. Куда желаете отправиться, Ваше Высочество?
Я с сомнением покосилась на виднеющейся вдали замок. Должно быть, там сейчас царила настоящая суматоха, а Его Светлость, в отчаянии разрывая на клочки постельное белье, с которого только что поднялся, приказывал срочно начинать спасательную операцию.
– Забудьте о них, – махнул рукой Онтарио, проследив за моим взглядом, – забудьте обо всем, кроме этой ночи! Я совру, что ловил вас, точнее Зверя, до рассвета, а вы скажете, что не собирались кататься, а хотели просто посидеть в седле такой красивой лошади.
– Вот прямо так легко соврете? – заинтересовалась я.
Онтарио тронул Бурана с места, а за ним зашагал Зверь, смирный, как ягненок.
– Ну, я не совсем совру, – не смутился Онтарио, – я лишь немного приукрашу действительность. Я же вас ловил? Ловил. Вы же в седло сели? Сели!
– Мне будет ужасно жаль отдавать эту лошадь какому-то там залетному принцу, – грустно сказала я. – Может быть, мне его отравить?
– Коня или принца? – уточнил Онтарио.
– Принца, конечно, – возмутилась я. – Разве можно травить такое чудесное животное?
Я погладила Зверя по шее и вспомнила, что в кармане еще осталась ржаная горбушка. Достала ее и, разделив напополам, протянула половину Онтарио.
Мы ехали шагом в каких-то зарослях, под звуки соловьиных трелей и вкусное похрумкивание хлебом обоих жеребцов.
– Вы любите Самыйсокс? – спросила я, прислушиваясь к ним. – Или он не кажется вам таким чудесным местом, как мне, поскольку вы здесь выросли?
– Я слишком долго был на чужбине и теперь смотрю на многое, будто вижу в первый раз. Это забавляет, – ответил Онтарио.
– Забавляет? – возмутилась я. – Вам все кажется забавным! Неужели в вашей жизни нет ничего серьезного?
– Есть, – неожиданно помрачнел он. – Мой отец.
– Его Светлость? – изумилась я. – Почему? По-моему, он хороший человек и любит вас!
Онтарио молчал. Кажется, впервые молчал в ответ на мой вопрос.
– Почему? – с нажимом переспросила я. – Вы не имеете права мне не отвечать!
– Пф-ф… – он наморщил нос. – Вы злоупотребляете служебным положением, Ваше Высочество!
Я обиженно отвернулась.
– Я мечтаю повидать свет, а отец ждет от меня карьерных подвигов и удачного брака, – тут же заговорил Онтарио. – И я вынужден ему подчиниться, потому что… – Он замолчал, потом добавил: – Потому что не могу не подчиниться, дьявол меня побери!
– Вполне вас понимаю, – грустно сказала я. Соловьиная песнь рвала душу на части мечтами о несбыточным. – Правда, Аманда говорила, что до отъезда вы мечтали о библиотеке и размеренной провинциальной жизни…
Онтарио остановил лошадей и уставился на меня с таким гневом, что я едва не отшатнулась.
– Хватит уже напоминать мне об этом! – рявкнул он. – Аманда Кивис – привлекательная девушка, но мне не по душе мысль о браке с ней!
– Однако вы женитесь на ней, потому что так хочет ваш отец? – спросила я.
– Да я!.. – заорал он, но вдруг сдулся, как воздушный шарик в финале детского праздника, и холодно довершил: – Пожалуй, вы правы, Ваше Высочество, женюсь… Ваш отец был бы очень доволен вашей рассудительностью!
Он замолчал и дернул поводья, разворачивая Бурана в сторону замка.
По пути назад я дулась, а Онтарио молчал, разглядывая сельские пейзажи с выражением лица зеваки, случайно забредшего на выставку современного искусства. Во мне все кипело: да что это такое, в конце концов, орать на принцессу? Это позволено только моему отцу! Но, не зная, что сказать в сложившейся ситуации, я старательно любовалась окрестностями Самыйсокса и делала вид, что не замечаю человека, который равнодушно держал поводья моего коня, позабыв о своем предложении гулять до рассвета.
Герцог Ананакс встретил нас в облаке валериановых паров – похоже, запасы успокоительного в его замке сегодня подошли к концу.
– Ваше Высочество, – закричал он, увидев нас издалека, – о, Ваше Высочество! С вами все в порядке, хвала господу! – И схватился за сердце.
– Благодарю, Ваша Светлость, – улыбнулась я, будто ничего не случилось, – я просто хотела посидеть в седле этой славной лошадки, а она, возьми, и пустись в галоп! Такое приключение! Думаю, перекуплю Зверя у принца Стича, когда вы его ему подарите.
Герцог изумленно уставился на меня, а Онтарио спрыгнул с седла и пошел прочь. Краем глаза следя за его удаляющейся прямой спиной, я ощутила странное, несвойственное мне чувство сожаления. Отчего? Оттого, что прогулка не удалась? Мы не поговорили по душам? Или от того, что ему придется жениться на Аманде, даже если он уже не испытывает к ней нежных чувств?