Страница 84 из 85
- У нас есть доказательства, - отозвался тот, которого Акио назвал Кудо. – Передайте мне ваш кошелек.
По тому, как напрягся дайме, Мия поняла, что случилось или вот-вот случится что-то плохое.
- Я не собираюсь выворачивать свои вещи перед тобой, - процедил Акио. – Убирайся и приходи с доказательствами.
- Нам придется применить силу.
- Попробуй, - в руке Такухати снова вспыхнуло живое синее пламя.
В этот момент все чужаки разом, словно по команде, извлекли уже снаряженные короткие арбалеты. Три десятка несущих на острие смерть стрел. Они смотрели не на Акио, на людей за его спиной – слуг, немногочисленных воинов. На Мию…
Заголосили и завизжали находившиеся во дворе женщины из челяди. Мужчины подхватили все, что могло сойти за оружие, и уставились на солдат – угрожающе и беспомощно.
Нужно было бежать раньше. Когда Акио велел ей возвращаться в замок.
- Стоять! – громовой рев Тосы перекрыл прочие голоса. – Не будете дергаться, никто не пострадает, - и уже обращаясь к Акио. – Начнешь сопротивляться, и все твои люди умрут!
Дайме ухмыльнулся, не спеша гасить пламя в руке:
- Они – мои вассалы. Их долг – умереть за господина.
Воспользовавшись тем, что все взгляды были направлены на Акио, Мия сделала осторожный шажок в сторону.
Всего пять шагов, чтобы добраться до стены кузни. Спрятаться, уйти с линии огня.
Она не успела добраться до стены. Кто-то схватил Мию сзади. Девушка взвизгнула и забилась. Чужая рука вцепилась в волосы, заставляя запрокинуть голову, и горлом Мия ощутила прикосновение холодной стали.
Акио обернулся, и вызывающая улыбка на его лице сменилась выражением ужаса.
- Не двигайся, девочка, - произнес голос над ухом.
- Кошелек, Такухати. Если хочешь, чтобы с твоей наложницей ничего не случилось.
- Не надо, - шепнула Мия.
Она не понимала, что происходит, но чувствовала, ему никак нельзя делать это. Иначе случится что-то страшное. Непоправимое.
Не отводя от Мии взгляда, Акио на ощупь отстегнул болтавшийся на поясе кисет и швырнул врагу.
- Я же велел тебе уходить, Мия, - тихо и обреченно произнес дайме.
- Виим аль Самхан, - удовлетворенно отметил Тоса, извлекая на свет проклятую золотую бляху. – Что и требовалось доказать. Давно работаешь на империю, сволочь?! Матерям и женам погибших в Огненной долине будет интересно это узнать.
- Нет! Это мое! – Мия дернулась в державших ее руках и почувствовала, как лезвие прокололо кожу.
При виде тонкой струйки крови, ползущей вниз по шее, Акио посерел.
Рука снова дернула за волосы, голос рявкнул: «Стой смирно!».
- Пожалуйста, господин! Это мое… мой…
- Мне кажется, все очевидно, - протянул Кудо. – Это ведь твой виим, Такухати?
- Нет, - девушка зашлась в рыданиях, тщетно пытаясь вырваться. – Это мой! Он отобрал у меня!
- Мой, - каким-то чужим и равнодушным голосом подтвердил Акио.
- И ты признаешь себя изменником?
- Признаю.
Это было, как в дурном сне, когда тебя не слышат, не замечают. Она билась и кричала, пытаясь достучаться до всех этих людей, рассказать, что эта бляха – ее проклятый подарок, что Акио тут не при чем, умоляя дайме не брать на себя чужую вину.
- Тогда дай руки.
В ладонях Тосы тускло блеснули блокаторы, похожие на кандалы.
- Пожалуйста! – прерывающимся от рыданий голосом взмолилась Мия. – Акио! Не надо!
Он усмехнулся и покачал головой.
- Жаль, что я не снял с тебя сережку, Мия.
И протянул руки.
***
Когда последний самурай покинул двор, державший Мию солдат, наконец, убрал нож и выпустил ее волосы. Девушка упала на колени и зарыдала.
Невозможный ужас случившегося и собственная неподъемная вина пригибали к земле.
Это из-за нее! Из-за нее арестовали Акио! И он согласился на это добровольно, чтобы защитить Мию.
Почему она не послушалась? Почему не пошла в замок, как он велел? Почему не выкинула сразу проклятый дар сумасшедшего самурая?!
На мгновение Мие показалось, что мир превратился в ледяную пустыню, в которой никогда не будет радости и надежды на лучшее. Раздавленная, уничтоженная виной и стыдом, она стояла на коленях посреди осиротевшего замка, не имея сил даже подняться. Слезы скатывались по щекам – крупные, словно дождевые капли.
Чья-то рука легла на плечо.
- Это не лучшее место, чтобы плакать, девочка.