Страница 39 из 51
— И что ты опять устроил? — послышался голос Танатоса, а я даже не хотел оборачиваться, вспоминая первые цветы, которые увидел впервые на покрытой пеплом земле. Танатос тяжело вздохнул и, наверняка, закатил глаза. Мы вместе целую вечность. Я знаю наизусть каждое его движение. — Ты вот сам-то понимаешь, что тебе нужно? Какая тебе нужна женщина? И я сейчас не имею ввиду Катриону, нет! Я просто хочу понять, как ты можешь найти то, чего не знаешь и о чем не имеешь ни малейшего представления.
— Друг мой, я знаю, что я ищу, — уверенно произнес я, продолжая смотреть на бескрайние поля Элизиума, который простирались за пределы воображения любого смертного. И лишь я и он знали, где их конец. — Вот только нет такой, которая бы соответствовала.
Танатос подошел ближе и, как и я, устремил свой взгляд на прекрасные цветы.
— И чему должна соответствовать твоя половинка души? — с усмешкой поинтересовался мой друг, — И что будет, если она не будет соответствовать твоим ожиданиям? А ты ее? Но при этом она все же будет твоей половинкой?
Слова друга заставили меня задуматься… А правда, что я буду делать, если моя половинка души не будет соответствовать тому образу, который я придумал? Что мне тогда делать? Ладно я, я — идеален в любом случае. А вот что тогда делать с ней?
— У меня не так много пунктов. Во-первых она должна быть НЕ смертной. Богиней, полубогиней, на четверть богиней, уже на крайний случай, — задумчиво начал я, загибая пальцы, Танатос стоически молчал, хотя по лицу вижу, что это ему не понравилось. Ну-ну, потом скажи мне, что Катриону не сватаешь, — Она не должна быть мелочной и меркантильной, как Катриона. А ведь она меня разочаровала. Хотя, что я от нее ожидал? Обычная смертная. Не более.
Смешок, вырвавшийся у Танатоса больно уколол меня в самое больное.
— Гадес, ты себя вообще слышишь? Не меркантильная богиня? Ты серьезно? — недоумевал мой друг, смотря на меня, как на идиота, — Та, что привыкла к вечному поклонению и роскоши, не будет меркантильной? Гадес, ты уверен, что эти пункты не взаимоисключаемы?
Хорошо, ладно, согласен. Но бывают же исключения? Бывают! Вон, далеко ходить не будем, а то сломают ноги… Персик!
— Во-вторых, она должна искренне любить меня, — не обращая внимания на замечание друга, продолжил я, а в голове возникал некий образ, который вызвал у меня тень улыбки. — Меня, а не мою сокровищницу.
— И именно поэтому ты каждый раз туда таскаешь женщин? — перебил меня мой друг, явно намекая, что с логикой у меня не все в порядке.
— Это испытание, мой друг, — заверил я Бога Смерти, сделав самые честные глаза на свете. На самом деле, так оно и было, — Я жду ту, что не возьмет оттуда ничего. Совсем ничего.
— Персик ничего у тебя не взяла, — зачем-то напомнил мне мой друг, а я грустно на него посмотрел.
— Не взяла, но… Ты не хуже меня знаешь, что во время того, как я дарил ей украшение — ее душа уже стремилась к тебе, Танатос. Не ко мне. Она — твоя половинка. И я чувствовал, что пусть она и была моей невестой, но ее душа принадлежала не мне, — задумчиво продолжил я. Я действительно чувствовал, что это — не моя женщина. И, вероятнее всего, именно поэтому с легкостью уступил ее.
Бог смерти кивнул, подтверждая мои слова. Нет, ну хоть бы постыдился! Отбил у меня невесту… А! Ладно!
— Я хоть и не могу читать ее душу, но вижу ее колебание. Именно поэтому я не стал ничего делать с Герой, давая тебе пространство для маневра, — негромко произнес я, улыбаясь асфоделям. Да! Пусть пока это будет официальной и благородной версией! Нежелание связываться с сумасшедшей тоже относится к этому пункту. И да, Танатос, у тебя получилось бы это лучше… Я бы сказал, убедительней.
— В — третьих, она не должна мне изменять и быть ветренной, — усложнил я задачу своему другу, у которого брови от удивления поползли вверх. — Нет, я не требую девственности, но и предать и опозорить себя не позволю! А тот тут шляются всякие Гераклы, Аресы и прочие охочие. Соблазнить богиню не так — то просто. А вот смертную в два счета. Я не говорю о волшебстве или чарах. Я говорю о: “О, на меня обратил внимание сам бог чего-то там!”. Эти восторженные лица любимчиков богов. Фу!
Танатос дернулся и потер висок. Ну кого там еще принесла нелегкая?!
— Друг мой, ты должен это видеть, — усмехнулся Бог смерти, смотря на меня хитрым прищуром, — Наша Катриона заинтересовала одного очень одинокого бога.
— Что и требовалось доказать! — развел руками я, улыбаясь. Но в собственной улыбке чувствовалась горечь все того же, древнего, как дерьмо Кроноса, разочарования.
Мы переместились к пещере мойр, с удивлением обнаруживая, как в нескольких шагах от входа мило ворковали Катриона и Гефест. Бог огня мялся и, казалось, хотел что-то сказать, но каждый раз передумывал…
— Что такое? Ты нервничаешь, — участливо поинтересовалась маленькая жрица, заглядывая в глаза богу-кузнецу. — Гефест, что-то не так?
— Я бы хотел….- племянник глубоко вздохнул и задержал дыхание, громко выдохнув и чуть не зажмурив глаза, протянул свою огромную лапищу к Катрионе, — Я хотел тебя поблагодарить, за то, что ты поговорила с Герой. Ей действительно стало легче. В тот раз у меня с собой не было ничего, чем я бы мог отблагодарить тебя, Катриона. Теперь есть. Я сделал этот браслет для тебя. Вот, возьми.
Катя застыла, не отрываясь смотря на красивый браслет. Увесистое украшение из чистого золота было просто усыпано драгоценными камнями.
— Я не знал, можно или нет, поставить на нем свое клеймо… Но на всякий случай сделал его совсем маленьким и почти незаметным, — сдулась накачная громадина, — А на самом большом и красивом камне выгравировано твое имя, Катриона. Я не хотел бы, чтобы ты подумала… Что я дарю тебе то, что не пригодилось. Я его делал специально для тебя. В своей огненной кузне…
— Дурак ты! — усмехнулась смертная и скрестила руки на груди, смотря с широченной улыбкой на бога огня, — Я тебе еще в прошлый раз сказала, что мне ничего не надо. Я просто поговорила с потому что… Потому в какой-то мере я понимаю ее….
Смертная отвела глаза и обняла себя руками. Гефест застыл с протянутой рукой, не зная как ему поступить дальше. Я скрипел зубами, понимая, что скоро мы так и до Зевса дойдем, а Танатос ехидно захихикал. Зараза.
— Катриона, ты обидишь меня, если не возьмешь его, — вкрадчивым, бархатистым голосом произнес Гефест. Не могу понять, что конкретно меня бесит? То, что у меня, значит, взяла подарок, а у него нет? Или тот факт, что нелюдимый, мрачный и вечно уставший Гефест, за которым я раньше не замечал подобного, считая одним из здравомыслящих олимпийцев, теперь ведет себя подобно …
“Подобно тебе!”, - заметил Танатос, увлеченно наблюдая за этой картинкой, от которой меня уже начинало передергивать.
— Или он тебе не понравился? Скажи, что в нем исправить и я переделаю, — опустил глаза бог огня. Почему-то в этот момент мне казалось, что он действительно горбат. Но даже я не в силах ничего исправить, хотя обычно неплохо справляюсь с наследственными заболеваниями.
— Зачем? — строила из себя нимфу, застигнутую врасплох, Катриона. — Он мне понравился.
Какой цирк! Какой театр! Лучшие актеры Афин просто отдохнули! И подохли! Кстати, недавно в Фивах театр сгорел. Где они у меня? Куда я их дел?
“В Ахероне”, - прошептал Танатос. — “Им обещали заплатить после спектакля, а предыдущие деньги они пропили в ноль!”. Тонет культура. Горит и тонет.
— Ты можешь сказать, что тебе не понравилось и не бояться. Я не стану гневаться, — глухо произнес Гефест, а потом решил поиграть в Геракла, — Или тебя кто-то обидел?
Ну все! Тушите свет! Гефест спешит на помощь! Конечно! Гадес — тиран! Гадес — узурпатор! Катерина почти отобрала браслет у Гефеста и надела его на руку со скоростью эринии. Вот это я понимаю охота за драгоценностями. Да Геката по сравнению с ней ребенок! Они еще немного постояли молча, первой тишину разрушила Катя:
— Там очень страшно? — указала она рукой на пещеру мойр, — Выглядит не очень.