Путь искушения

Ему, высшему демону-инкубу, чья внутренняя сущность питается женскими эмоциями, чей смысл существования: подавлять, властвовать, унижать, ему впервые стало страшно оттого, что он может причинить боль.

- Тебе больно, Мими? - прошептал он, дрожа, каким-то титаническим усилием сдерживая себя. - Тебе больно, маленькая?

И Мими расслабилась, словно разжала кулаки, постаралась шире развести ноги, и, глядя в глаза демону, проговорила:

- Я хочу тебя, Эрам де Вуд… Ты мне нужен.

В тот момент, когда чувство внутреннего распирания сменилось восхитительной теснотой, глаза рыжей Мими распахнулись ещё шире, отражая звёзды.

Она не издала ни звука, его храбрая девочка, такая маленькая и такая хрупкая. Лишь слёзы хлынули по щекам, и губу она прикусила до крови.

Они оба дрожали, переплетя пальцы. Капли пота, выступающие на их телах, давно перемешались.

Быть в ней во всю длину, чувствовать, как плотно она обхватывает его до самого основания, ощущать, как обиженно сжимаются внутренние мышцы, силясь избавиться от чего-то слишком твёрдого и слишком огромного и не двигаться… это было пыткой. Где-то за гранью возможного.

Острая боль изнутри вскоре сменилась тянущей, а затем каким-то чудесным образом покинула тело, оставив вместо себя пульсирующий комок внизу. По спектру эмоций Мими, по её робкой улыбке, демон понял, что может продолжать.

Осторожно, опасаясь снова причинить боль, он почти вышел из неё, и Мишель, которой только что было невообразимо тесно внутри, ощутила, что не хочет, чтобы он выходил. Огромный, пульсирующий, твёрдый, как камень, он нужен был там, внутри, и она тихо захныкала, подаваясь бёдрами навстречу, словно боялась, что он и вправду уйдёт.

- Нетерпеливая маленькая развратница, - улыбнулся Эрам и шутливо поцеловал её в нос.

Мишель нетерпеливо застонала в ответ и снова поёрзала бёдрами.

Не в силах больше сдерживать себя, он впился болезненным поцелуем в её губы, ощущая их мягкость и податливость, а также солоноватый привкус крови. А затем с силой ударил бёдрами, безжалостно врываясь внутрь вместе с её оглушительным криком.

Её стоны так возбуждали, мягкость, податливость кружила голову. Продолжая терзать её губы, он принялся бить бёдрами, при этом пил её крики и стоны с одержимостью заблудшего в пустыне.

Мир перестал существовать, да его и раньше не было в этой восхитительной чёрной глубине, которая раскачивалась, пульсировала с ними в такт, сияла так ярко, словно это они сейчас задавали ритм самой Вселенной, зарождали в ней жизнь, взрывали чёрную ткань космоса, наполняя её сияющими звездами и движущимися вокруг них странниками.

Время иссякло, просочилось в прореху пространства, исчезло, остановилось.

Сколько раз они перекатывались по мягкому и упругому покрытию капсулы, сколько раз сплетались пальцами, телами, душами?

Мишель пылала так ярко, словно её тело вдруг исчезло, превратившись в восхитительную радугу, в сам источник света, который распадается на цвета… Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый… Её центры светили так ярко, что Эраму казалось, что тело её вдруг стало чёрным, как у Изначальной Богини, чёрным, как сам космос, сама тёмная материя, как пространство вокруг них, которое приветствовало их мириадами звёзд…

- Ты светишься, - прошептала Мими, глядя на него с восторгом ребёнка. - Светишься...

Ты не можешь этого видеть, крошка Мими, ведь ты - человек. Самый странный, самый нужный, самый необходимый и родной человечек в мире… И, да, ты действительно светишься…

Лежать на его плече, прижиматься обнаженной грудью к тёплому, почти горячему боку, так удобно закинуть ножку на его бедро и слышать под ладонью биение его сердца… Почему все вокруг говорят, что у инкубов нет сердца? Глупые, злые… Конечно же, есть… Мишель точно знает, что есть.

Эрама словно не существовало в этот момент. Он исчез, потому что был до невероятного, до невозможного сыт… впервые в жизни, и не думал. Совсем. Чаще всего инкуб думает о том, как утолить голод, потому что голод рождается раньше инкуба, и вот голода не было, и вместе с ним, казалось, исчез и сам Эрам де Вуд.

Возможно, ему не стоило исчезать так беспечно. Даже ненадолго. Потому что огненный демон внутри был жив. О да, определённо, он был жив. И был силён при этом, как никогда.

Он - победил. Одержал победу. Вкусная рыжая девочка полностью в его власти. И теперь, наконец, он сможет подавлять, властвовать, унижать, владеть, видеть демонстрацию своей власти…

- Ты был сегодня в академии? - нарушил тишину голосок Мими.

Эрам зевнул и, притянув её ближе, поцеловал мягкие рыжие локоны.

- Ты сдавал реферат? - не отставала Мими и хихикнула.

Ну конечно! Очень смешно, что он, Эрам де Вуд, высший демон-инкуб, бегает за вредным магистром по коридорам и сдает реферат в честь пропусков. Которые, к слову, на совести этой вот рыжей занозы…

- Как ты узнала? - спросил он, чуть сжимая её плечо. Какая же нежная у неё кожа! И он, кажется, уже вполне отдохнул… Да и малышка не выглядит уставшей, хотя… когда такое его заботило…

Чуть не захлёбываясь от восторга, Мишель подняла и помахала в воздухе его галстуком.

- Он рассказал мне, - сообщила она. - Представляешь?

Эрам представлял. Но куда охотнее представлял, как рыжая будет смотреться на четвереньках, сзади, прогнувшись в пояснице и с аппетитно оттопыренной попкой…

- А магистр Бара говорил, что после того, как это произойдёт, мой дар остановится, - словно не замечая его довольно-таки уже настойчивых поглаживаний, проговорила Мими.

А затем, порывисто поцеловав (чего демону было мало, ничтожно мало), принялась рассказывать о студенческой экспедиции в Огненные земли. Куда могут взять и её, Мишель, как артефактора… При условии, что её дар разовьётся за это время… Именно там, в этих самых Огненных землях и находятся врата в Обитель Арахны, ну, по-крайней мере, последний портал, через который арахниды проникли сюда… Кажется, девятнадцать или что-то около того лет назад. И если она сможет «разговорить» врата, а она сможет, непременно сможет, она почему-то знает это наверняка, то возможно и разрешится загадка с последним нашествием арахнидов, которым словно мёдом намазано в Галдур Магинен! Но и это не главное! Именно это место показал Мишель осколок, единственное, что сохранилось от её матери, и возможно, там он снова заговорит, и прольёт свет на тайну её рождения… Разве не здорово? Ведь откуда-то чувствует Мишель этот небывалый прилив сил! И даже галстук «заговорил» с ней, как со старой знакомой, даже без обострения эмоций и лишних нервов!

Она довольно замычала, когда Эрам закрыл ей рот поцелуем, обвила его шею руками, послушно приподнялась вместе с ним и развернулась задом.

Довольно оглаживая её ягодицы, инкуб прошептал:

- Какая ещё экспедиция, детка… Уверен, мы и здесь найдём способ повеселиться.

Мишель часто заморгала и сглотнула. Неужели он не слышал её?

Эрам нагнулся, чтобы припасть губами к восхитительно гладкой коже. Утробно простонав, прошёлся по ней языком. Мишель вздрогнула от этой ласки, из груди её тоже вырвался тихий стон.

- Конечно, я прекрасно слышал тебя, лакомая, но давай больше не будем об этом, ладно? - пробормотал он, раздвигая влажные складочки. С удовольствием глядя, как она подалась назад, словно не терпелось насадиться на его пальцы, он промурлыкал: - Ни о какой экспедиции не может быть и речи, конфетка Мими. Ты никуда не поедешь. Я твой хозяин и я запрещаю тебе.

Наигравшись с влажным скользким бугорком, он приставил головку члена к бесстыже мокрой дырочке. Чуть надавил, замер, словно прицеливаясь, а потом с силой ударил бёдрами.

глава 15

Мишель ожидала, что будет спать весь учебный день, по-крайней мере, на первых парах… Но несмотря на то, что ночью едва сомкнула глаза, тело было лёгким, голова - светлой, казалось, её окутывает какой-то шлейф бодрости и свежести. Она ни на миг не забывала о разговоре с деканом, особенно после того, как сняла утром осколок.