Путь игрушки

А он просто шагнул к ней и поцеловал.   

От этого поцелуя закружилась голова, покачнулся мир. Колени ослабли, из груди вырвался всхлип, а ноги подкосились. Мишель упала бы, осела на землю марионеткой, которой подрезали нитки, если бы инкуб - такой огромный и сильный не сгреб ее в охапку и не прижал к себе.

Он целовал так жадно и неистово, словно пил и не мог напиться.

Губы демона были теплые и твердые, дыхание - горячим и свежим, а язык, который проник в ее рот и затеял танец с ее собственным - бесстыжим и очень возбуждающим.

Безумие длилось то ли вечность, то ли несколько мгновений, но Мишель задохнулась и с всхлипом отпрянула от инкуба, ощущая слабость в ногах и сладкую дрожь в коленях.  

- Что… ты делаешь? - вырвалось у нее.

- Даю тебе понять, малыш, что хочу, чтобы мы были вместе. Так ведь надо говорить? Вроде как все девчонки пищат, услышав предложение встречаться.

- Встречаться? - Мишель опешила. Он правда сказал «встречаться»?

- Чему ты удивляешься, малыш?

Мишель посмотрела на демона недоверчиво, изо всех сил напоминая себе, что для развития магического дара ей надлежит хранить девственность… А это, вроде как не подразумевает «встречаться».

- А что это подразумевает? - вырвалось у нее, прежде чем она успела что-то сообразить.

Инкуб ухмыльнулся.

- Я уже рассказывал тебе, помнишь, - промурлыкал он. - Тогда. В клубе. Ну и конечно, все рестораны и театры на твой выбор, а еще шмотки и цацки.

Мишель смотрела на него ошарашенно, хлопая ресницами.

А Эрам вдруг перестал ощущать ее эмоции, как тогда, в Тайной комнате. Он продолжал видеть их, она искрила, переливалась… Мишель-конфетка, которую нельзя слопать… И при этом он ничего не чувствовал. Того, что получил от нее во время поцелуя, было ничтожно мало…

- Ну же, детка, - недоуменно проговорил Эрам. - Да ты описаться должна от такого предложения. Думаешь, каждый день высшие демоны предлагают подобное человечкам?

В этот раз демон был быстрее. Он успел перехватить ладонь Мишель.

- Ещё один такой раз, детка, и может быть неудобно, - прошипел он.

- Чего - неудобно? - взъелась Мишель. - То есть быть полным засранцем удобно, а отвечать за это вдруг неудобно?