Страница 11 из 15
– О-о… ничего себе, – тихо произнесла девушка.
– У-у-и-и, – почти одновременно с ней отозвался Ник. – Ты только посмотри, дружок.
Ник указал пальцем на наполовину выпитый стаканчик кофе на консоли сервиса слева от сиденья пилота. Рядом лежало надкусанное датское печенье. Брайан тотчас вспомнил свой сон, и вдруг его бросило в дрожь, он буквально не мог совладать с собой.
– Это произошло быстро, что бы оно ни было, – проговорил он. – И вон там посмотри. И вон.
Сначала он показал дрожащим пальцем на сиденье пилота, потом на пол у кресла помощника пилота. Две штуки наручных часов поблескивали при свете контрольного пульта: «Роллекс» и электронный «Пульсар».
– Если вам нужны часы, можете выбирать, – послышался голос позади них. – В салонах их тонны.
Брайан обернулся через плечо и увидел Альберта Косснера, такого аккуратного и юного в своей черной ермолке и рубашке с надписью «Хард Рок». Рядом с ним стоял пожилой джентльмен в потрепанном спортивном плаще.
– Что, действительно? – спросил Ник. Впервые, кажется, он несколько был выбит из колеи.
– Часы, драгоценности, очки, – ответил Альберт. – Еще сумочки. Но самое жуткое там… ну, то, что вышло изнутри людей. Я уверен, изнутри. Искусственные суставы, сердечные стимуляторы и подобное.
Ник посмотрел на Брайана Энгла. Англичанин заметно побледнел.
– Я пришел примерно к тому же выводу, что и наш бесцеремонный и шумливый друг, – сказал он, – что наш самолет по какой-то причине, пока я спал, где-то приземлился, и большинство пассажиров и экипаж почему-то вышли.
– Я бы проснулся, едва началось снижение на посадку, – сказал Брайан. – Профессиональная привычка. – Он обнаружил, что не может оторвать взгляда от полувыпитого стаканчика и дважды надкусанного датского печенья.
– В обычных условиях я бы сказал то же самое, – согласился Ник. – Поэтому решил, что мне в напиток подсыпали снотворного.
«М-да», – подумал Брайан, – «не знаю, чем этот парень зарабатывает на жизнь, но уж точно не торговлей подержанными автомобилями».
– Мне снотворного не подсыпали, – сказал Брайан, – потому что я ничего не пил.
– И я ничего не пил, – сказал Альберт.
– В любом случае не могло быть ни посадки, ни взлета, пока мы спали, – заключил Брайан. – Вы можете лететь на автопилоте, а «конкорд» может даже приземлиться на автопилоте. Но без человека никак не обойтись при взлете.
– Значит, мы не приземлялись? – спросил Ник.
– Ни в коем случае.
– Так куда же они девались, Брайан?
– Не знаю. – Он прошел к креслу пилота и уселся в него.
Рейс № 29 летел на высоте 36 000 футов, как и говорила ему Мелани Тревор, по курсу 090. Через час или два он изменится, когда самолет примет направление точно на север. Брайан взял навигационный журнал, посмотрел на спидометр и быстро проделал ряд вычислений. Потом надел наушники.
– Денвер-центр, это «Гордость Америки», рейс № 29, прием.
Щелкнул тумблером… и ничего не услышал. Вообще ничего. Ни статического потрескивания, ни болтовни наземной службы, ни звуков других самолетов. Проверил импульсный повторитель: 7700, как и должно быть. Снова переключил тумблер.
– Денвер-центр, выйдите на связь, пожалуйста. Это «Гордость Америки», рейс № 29, повторяю, «Гордость Америки». У меня проблема, Денвер, проблема.
Переключился на прием. Вслушался.
И тогда Брайан сделал нечто такое, отчего у Туза Косснера сердце подпрыгнуло от страха: он наотмашь ударил панель под радиооборудованием основанием ладони. «Боинг-767» был чудом технологии, на грани искусства. Таким способом обращаться с подобным оборудованием было недопустимо. А пилот сделал то, что сделали бы вы, когда купленный вами на аукционе и принесенный домой приемник «Филко» не заработал.
Брайан снова попытался связаться с Денвером. Ответа не получил.
До этого момента Брайан был удивлен и до крайности озадачен. Теперь он начал испытывать страх. Да, он был по-настоящему испуган. До сих пор не было времени испугаться. Хотелось, чтобы так и продолжалось. Теперь это стало невозможным. Он переключил радио на аварийную волну, попытался снова. Никакого результата. Все равно что в Манхэттене набрать по телефону 911 и услышать автоответчик, сообщающий, что все разъехались на уик-энд. Когда просишь помощи на аварийной волне, всегда получишь нужный ответ.
«По крайней мере, до сих пор», – подумал Брайан.
Включил УНИКОМ, по которому пилоты частных самолетов получали совет для посадки на ближайших маленьких полосах. Полная тишина. Он вслушивался… и вообще ни звука не слышал. Поверить в это было невозможно. Пилоты-частники всегда болтали между собой, как грачи на телефонных проводах. Девушка с Пайпера интересовалась погодой. Парень с Чессны немедленно отбросит копыта, если кто-нибудь не позвонит его жене и не скажет, что он еще троих везет к ужину. Ребята из Лира требуют от подружки в аэропорту Арвада, чтобы передала всей компашке: «Без паники, ребята! На пятнадцать минут опаздываем, но в Чикаго на бейсбол поспеете».
Ничего этого не было. Грачи, похоже, улетели, и опустели телефонные провода.
Снова переключил на аварийную волну ФАА.
– Денвер, отвечайте! Немедленно отвечайте!! Это рейс № 29. Отвечайте, черт бы вас всех подрал!
Ник тронул его за плечо.
– Не надо. Спокойнее, дружок.
– Псы не брешут! – в отчаянии сказал Брайан. – Это же просто невозможно, что такое происходит! Господи, да что же стряслось?! Атомная война, что ли, ети их мать?!
– Успокойся, – повторил Ник. – Не выходи из себя, Брайан. Какие там псы не брешут?
– Да эти! Диспетчеры Денвера! Вот этот пес! ФАА – экстренная аварийная служба! Вот кто пес! И УНИКОМ, собака, тоже! Да я никогда…
Он щелкнул тумблером.
– На вот, смотри! Это средние волны, понимаешь? Тут станций до хрена, лезут одна на другую, как кролики… и ничего. – Щелкнул другим тумблером, повернулся и посмотрел на Ника, на Альберта Косснера, стоявшего вплотную к нему. – Нет даже радиомаяка… ни единого сигнала.
– И что это означает?
– Означает, что у меня нет радиосвязи, нет навигационного маяка Денвера. А приборный щит показывает, что все в полной исправности и работает как часики. Полная чушь. Должно быть чушью.