Страница 3 из 16
Сегодня рабочие пришли явно навеселе. Их никто не укорял, более того – у остальных работников сама мысль о том, что надо идти туда, где сегодня умер человек, вызывала содрогание. А эти – ничего. Накатили граммов по двести на нос и довольны судьбой. Ну, по крайней мере, не жалуются.
– Во, блин! – почесал голову рабочий Иван. – Зацените, мужики, сколько они нам накидали грязного!
– Ничего себе, – критически посмотрел на груду белья другой рабочий – Тимофей. – Это надолго. Ой, блин! А тут вообще тюк заблеван!
Он пнул ногой тот самый тюк постельного белья, который сегодня послужил страховкой для перепуганной горничной.
– Его первым делом закинем, – ответил Иван. – Чтоб потом глаза не мозолил.
Они подняли сверток, подтащили к одной из трех стиральных машин. Она тускло отблескивала никелированным нутром барабана. Тимофей и Иван уже приготовились закидывать белье, как вдруг третий рабочий, Славик, остановил их:
– Погодите, я в нутро загляну. А то, чтоб не получилось, как месяц назад.
Месяц назад они не заметили шальную крысу, невесть откуда забравшуюся в подвал гостиницы, регулярно проходивший дератизацию, и решившую спрятаться от угрозы в барабане машины. Спрятаться-то ей удалось, а вот не быть разорванной в клочья, когда машину пустили, – нет. В результате белье отстирывалось еще три раза.
Славик залез по плечи в машину. И вдруг заорал так, что остальные двое подпрыгнули, словно укушенные. А тот, ударившись головой об обод барабана, метнулся прочь, в дальний угол подвала.
– Эй, что там? – перепуганно спросил Иван.
Славик, выплевывая куски нечленораздельных звуков, ткнул пальцем вначале в сторону машины, а потом стал чертить им у себя на груди горизонтальные полосы.
Тимофей, собравшись с духом, подошел к стиральной машине, засунул в нее руку. Пошарил немного и вытащил то, что так напугало Славика: драную матросскую тельняшку.
– Ни хрена себе! – вытаращил глаза Иван.
Тимофей, похоже, и сам был не рад собственной храбрости. Он держал тельняшку двумя пальцами и, казалось, разрывался между желанием бросить ее на пол и страхом этого не делать. Будто бы она может ожить и начать бесчинствовать.
– Это откуда? – пролепетал Иван.
– Из машины! – ответил Славик. Кажется, его ответ не получил душевного отзыва – уж слишком он напоминал шутку, а шутить сейчас не был настроен никто.
– Откуда оно там взялось? – раздраженно спросил Тимофей, опасливо приглядываясь к одежде.
Отвечать никому не хотелось. Казалось, скажи кто-то эти два страшных слова, и прямо здесь, посреди подвала, появится жуткая фигура в таком же рваном тельнике, сдвинутой на затылок бескозырке, может быть – перетянутая пулеметными лентами. Главное: у него не будет лица, а только скалящийся череп, обглоданный до белизны рыбами… Никто из фантазировавших рабочих не потрудился критически подойти к такому портрету. Оно и понятно – зло может быть карикатурным только до тех пор, пока не касается тебя. А вот после – оно может хоть в костюме божьей коровки прийти. Менее страшным оно не станет.
Тимофей донес тельняшку до гладильного стола, аккуратно положил, сделал несколько шагов назад. Нет, одежда дергаться не собиралась. И вообще, выглядела оскорбительно неопрятно для вещи, принадлежащей чуть ли не демону. Скорее ее мог бы носить портовый бомж.
– Вот как. Может, и правда матросик-то чудит? – Славик подошел к самому столу, наклонился к тельняшке, держа руки за спиной. – Воняет одежка-то.
– Чем воняет? – спросил Иван.
– А чем может у мертвого одежа вонять? Ясное дело, мертвечиной!
От тельняшки и в самом деле пованивало тухлятиной. Будто бы мясо в нее заворачивали, чтоб на опарыши класть. Так делают рыбаки. Берется кусок мяса, какого не жалко, да и выкладывается на тряпице на солнышко. Мухи это все дело оперативно загадят, а потом, как выведутся опарыши, мясо выкидывается, а наживка с тряпочкой – в банку. И вперед, на рыбалку.
– Что делать будем? – спросил Тимофей.
– Милицию звать! – решительно сказал Славик.
В холле, когда там появились рабочие с тельняшкой, началось только что не повальное бегство. Администраторша нырнула вниз под стойку, куривший охранник перекусил сигарету, двое посетителей отодвинулись подальше на всякий пожарный случай.
– Татьяна, вызывай ментовку! – скомандовал Тимофей.
Администраторша медленно выбралась из-под стойки и стала накручивать номер того РОВД, из которого сегодня приезжала бригада. Этот номер за последний месяц был выучен наизусть абсолютно всеми, кто работал в гостинице.
– Полный идиотизм, – пожаловался Крохин.
Начальник отдела уголовного розыска Ленинского РОВД сочувственно покачал головой.
– Да, по-другому и не назовешь. Налицо уже четыре непонятные смерти, а у нас нет даже намека на понимание ситуации.
– Если не считать «матроса», – развел руками Крохин.
– «Матрос» – это мистика. А как говорил. да неважно, кто говорил, – так вот: с суевериями и алкоголизмом мы боремся!
Старая шутка тем не менее оказалась очень ко двору, так что засмеялся и лейтенант Крохин, и подполковник Грачев.
– Эксперты говорят, что сегодняшний жмурик тоже сам себя «оприходовал». А то, что странгуляционная борозда «гуляет», так это исключительно вследствие конвульсий, вызванных агонией жертвы. То есть мы имеем еще одно непонятное самоубийство, которое уже не лезет ни в какие ворота.
– Четыре трупа за четыре недели. Обстоятельства совершенно некриминальные. Но так ведь не бывает, а, Леша? – прищурился Грачев.
– Не бывает, Евгений Львович. По теории вероятности даже! Если только не предположить, что они все на почве своего дурацкого «матроса» крышей повредились. Но в это я тоже не верю.
– Неглубоко копаем, раз корней не нашли. Короче, делаем так. С завтрашнего дня чтоб на уши все поставил там. Я не знаю, как и что ты будешь делать, но найди мне ответ на вопрос: откуда берется эта эпидемия самоубийств? Я и сам подключусь. Дело, как видишь, нешуточное.
– Нешуточное. Евгений Львович, а может, все-таки убийства? Есть у нас в стране народные умельцы, что любую «мокруху» за случайность или суицид выдадут. Я еще раз экспертов попрошу – пусть проверят внимательнее, нет ли в трупах чего-то, что не слишком типично?
– Давай. И наверное, есть смысл проверить постояльцев. На всякий пожарный. Начиная с тех, кто там живет давно.
Крохин с сомнением покачал головой:
– Знаете, Евгений Львович, а ведь нету там таких, которые месяц живут. Гостиница-то курортная, да и не Америка у нас, чтоб кто-то постоянно в гостинице жил.
– Ну ты все равно проверь. И тех, кто съехал недавно, тоже. Обращай внимание на то, имеется ли у них алиби на то время, когда происходили эти самоубийства и несчастные случаи. Понятно?
– Завтра же займусь.
Подполковник кивнул, чиркнул шариковой ручкой на валявшемся листе бумаги какую-то закорючку.
– А директор как?
– Я за директора с каждым разом все больше боюсь. Такое чувство, что он сам готов руки на себя наложить. Не нравится ему вся эта бодяга.
Грачев рассмеялся.
– И мне бы не понравилась! Его гостиницу покупают, а в ней творится черт знает что! Тут кто угодно разнервничается. Там ведь серьезные ребята в купцах?
Крохин развел руками. И в данный момент этот жест имел исключительно подтверждающее значение.
– Французская сеть четырехзвездочных отелей «Le Meridien». У них по всему миру отели. Вот и в Сочи решили открыть свое заведение.
– Да, – невесело усмехнулся Грачев. – Тут поневоле жить не захочется, когда такая сделка может медным тазом накрыться.
– Так, насколько я знаю, гостиница на балансе у московской мэрии. Значит, и деньги пойдут туда. И директор с этого ничего не поимеет.
– Смешной ты человек, Крохин. Чтоб при таком деле да остаться у разбитого корыта! Нет, будь уверен, Кулагин своего не упустит. Ладно, в общем, с завтрашнего дня поставить это заведение на уши по полной программе.