Страница 44 из 50
Он остановился.
ПОТОМУ ЧТО ЧТО-ТО НАДВИГАЛОСЬ. Он чувствовал это, он почти ощущал аромат в ночном воздухе. Горячий запах копоти. Словно Бог задумал приготовить шашлык, а в роли мяса должна была выступать вся цивилизация. Угли уже готовы. Колоссальная вещь, великая вещь.
Близилось время его перевоплощения. Он собирался родиться вторично, собирался выдавиться из напряженного влагалища какого-то огромного, песочного цвета зверя, который уже сейчас корчился в родовых схватках, медленно двигая ногами, истекая родильной кровью и уставившись ослепительно пылающими глазами в пустоту.
Он был рожден, когда времена изменились, а теперь времена собирались измениться снова. Это чувствовалось в ветре, в ветре этого мягкого вечера в штате Айдахо.
Почти уже наступило время родиться вторично. Он знал это. А иначе почему бы он внезапно получил способность творить чудеса?
Он закрыл глаза, слегка подняв лицо навстречу темному небу, которое уже готово было принять восходящее солнце. Он сосредоточился. Улыбнулся. Пыльные, стоптанные каблуки его ботинок начали подниматься над дорогой. Дюйм. Два. Три. Улыбка превратилась в оскаленную ухмылку. Он поднялся уже на фут. В двух футах над дорогой он неподвижно повис, и ветер под ним нес облачка пыли.
Потом он почувствовал, что первые дюймы зари занялись на горизонте, и вновь снизился. Время еще не наступило.
Но скоро оно наступит.
Он снова пошел по дороге, усмехаясь и высматривая место, где он мог бы поспать в течение дня. Скоро оно наступит. Он знал это и был счастлив.
Ллойда Хенрида, которого газеты Феникса окрестили «нераскаявшимся убийцей с лицом грудного младенца», вели по городской тюрьме двое охранников. У одного из них текло из носа, и оба выглядели кисло. Другие обитатели крыла усиленного режима приветствовали его. Он был местной знаменитостью.
– Хеээээй, Хенрид!
– Давай, парень!
– Держись, Хенрид!
– Молодец, браток!
– Ублюдки с дырявым ртом, – пробормотал охранник с насморком, а затем чихнул.
Ллойд счастливо усмехнулся. Он был поражен своей новой славой. Здесь было намного лучше, чем в его первой тюрьме. Даже еда была вкуснее. Когда ты крупная птица, к тебе поневоле появляется уважение. Он подумал о том, что Том Круз чувствует себя, наверное, примерно так же во время мировой премьеры.
На выходе из крыла особого режима его провели через металлический детектор.
– Все в порядке, – сказал охранник с насморком, и другой охранник, сидевший в будке из пуленепробиваемого стекла, махнул им рукой. Они прошли в другой коридор. Здесь было очень тихо. Единственными звуками были щелканье каблуков охранников (Ллойд был обут в мягкие тапочки) и астматическое придыхание, раздававшееся сперва от Ллойда. В конце коридора еще один охранник поджидал их у закрытой двери. В двери было крохотное зарешеченное окошечко.
– Почему в тюрьмах всегда такая гнусная вонь? – спросил Ллойд просто для того, чтобы поддержать разговор. – Даже в тех местах, где нет камер. Может, вы, ребята, ссыте здесь по углам?
– Заткнись, убийца, – сказал охранник с насморком.
– Ты плоховато выглядишь, – сказал Ллойд. – Тебе надо бы домой, в постель.
– Заткнись, – сказал другой.
Ллойд заткнулся.
– Привет, мешок с дерьмом, – сказал охранник у двери.
– Как поживаешь, чертов хер? – нашелся Ллойд. Ничто не освежает так, как небольшая перебранка. Два дня в тюрьме – и он уже начал ощущать, что впадает в прежнее состояние ступора.
– За это ты лишишься зуба, – сказал охранник у двери. – Ровно одного, можешь сосчитать.
– Эй, послушай, ты не можешь…
– Могу. Там во дворе есть парни, которые убьют своих дорогих мамочек за две пачки «Честерфильда», мешок с дерьмом. Хочешь недосчитаться двух зубов, парень?
Ллойд ничего не ответил.
– Ну, тогда все в порядке, – сказал охранник. – Ровно один зуб. Ведите его, парни.
Слегка улыбаясь, охранник с насморком открыл дверь, а другой ввел Ллойда внутрь, туда, где за металлическим столом сидел, просматривая бумаги, назначенный судом адвокат Ллойда.
– Вот ваш человек, шеф.
Адвокат поднял голову. Он еще и бриться-то не начал, – подумал Ллойд, – но что ж поделать? У нищих нет выбора.
– Спасибо вам…
– Этот тип, – сказал Ллойд, указывая на дверного охранника. – Он обозвал меня мешком с дерьмом. А когда я что-то ему ответил, он сказал, что поручит какому-то парню выбить один из моих зубов! Как насчет жестокого обращения с заключенными?
– Это правда? – спросил адвокат у охранника.
Дверной охранник закатил глаза, словно желая сказать «Боже мой, как вы могли в это поверить?»
– Эти ребята, шеф. Им надо писать сценарии для телека. Я сказал «привет», он сказал «привет», вот и все.
– Это дьявольская ложь! – с выражением воскликнул Ллойд.
– У меня на этот счет свое мнение, – сказал охранник и холодно посмотрел на Ллойда.
– Я в этом уверен, – сказал адвокат. – Но я уверен также и в том, что перед тем, как уйти, я пересчитаю зубы мистера Хенрида.
«А парень-то не слаб, – подумал Ллойд. Может, он и сумеет добиться для него десятки – вооруженное ограбление. В конце концов, он кончил только одного человека – жену владельца „Конни“, и вполне возможно, что ему удастся спихнуть это на Поука. Поук не будет возражать».
Оторвавшись от своих мыслей, Ллойд обнаружил, что охранники удалились, оставив его наедине с адвокатом – его зовут Энди Девинз, вспомнил Ллойд, – который как-то странно смотрел на него. Так смотрят на гремучую змею, которой перебили хребет, но чей яд, возможно, продолжает действовать.
– Ты в полном дерьме, Сильвестр! – неожиданно воскликнул Девинз.
Ллойд подскочил.
– Что? Что вы хотите этим сказать? Кстати, вы классно отшили этого толстяка. У него был такой вид, словно он готов сгрызть все свои ногти.
– Слушай меня, Сильвестр, и слушай очень внимательно.
– Меня зовут не…
– Ты даже не можешь себе представить, в какое дерьмо ты влип, Сильвестр, – сказал Девинз, не отрывая от Ллойда пристального взгляда. Голос его был мягким и энергичным. – Тебе вынесут приговор всего за девять дней, Сильвестр, в соответствии с решением Верховного Суда, принятым четыре года назад.