Страница 87 из 100
Сейчас подобные устройства можно было пытаться слепить или на реле, или на магнитных усилителях. Лампы со сроком службы в десятки часов не позволяли задумываться даже о простейших калькуляторах, куда уж там чему-то более сложному. Транзисторы пока даже на горизонте не маячили – но, правда, была надежда на то, что точечные германиевые диоды скоро удастся запустить в серию, в лабораторных условиях их уже делали. Однако математику-то для подобных изделий можно начинать разрабатывать уже сейчас. Правда, я в ней, мягко говоря, не очень, и это значит, что надо искать специалистов. Эх, жалко, что Вышнеградский давно помер! Как министр финансов он был не совсем на своем месте, но как математик… впрочем, у него должны остаться ученики. Ну, а сам я вполне в силах заняться железом – то есть для начала прикинуть, как должны выглядеть элементарные логические ячейки на реле и магнитных усилителях.
Хм, но ведь вычислительные машины могут быть не только цифровыми. Я не про предков «Железного Феликса», кои уже вовсю выпускаются. Аналоговые тоже имели свою нишу – правда, появились они позже – и, например, когда я в той жизни только-только пришел в авиастроение, они там еще использовались. Но ими пусть Колбасьев занимается. Нарисую ему схему дифференциального усилителя на лампах, а дальше уж он, наверное, и сам справится. В крайнем случае подскажу про сумматоры и перемножители. А вот насчет интеграторов промолчу из принципа – если уж без меня тут не смогут придумать даже такую простую схему, то, значит, вся моя возня была зряшной. Но это вряд ли.
Итак, суммируем. Пора начинать разработку вычислительной техники по четырем направлениям – совершенствование механических арифмометров, плюс создание электронных, то есть аналоговых, цифровых троичных и цифровых двоичных. Причем освещение результатов должно однозначно показать, что первое направление уже доказало свою перспективность, второе и третье тоже весьма интересны, четвертое же – тупиковое. А это значит, что с самого начала вместе с инженерами должны работать специалисты по представлению информации в заранее обусловленном ключе. Кстати, за время сидения на троне лично я, кажется, неплохо повысил квалификацию именно в этой области.
Жалко только, что в кибернетике я разбираюсь даже хуже, чем в подводных лодках. Примерно так, как в балете до знакомства с Юлей и женитьбы на Рите. То есть знаю страшные слова типа «архитектура», «шина», «операционная система» и даже «эр-эс двести тридцать два», умею их сравнительно связно применять, но вот детально объяснить, что они означают – увы. Как-то в прошлой жизни мне это не требовалось ни по работе, ни в хобби. Впрочем, мало ли чего я не знал и не умел в той жизни! Придется узнать и научиться в этой, только и всего.
Кстати, моя монополия на электронные лампы кончилась в начале тысяча девятьсот седьмого года. Ли де Форест изобрел-таки свой триод и запатентовал его. Я же в патентные дела не лез. Как и с Люмьерами, мне не хотелось обворовывать изобретателя. Ну и главное – патент наверняка нарушил бы секретность, что вряд ли могло быть компенсировано выплатами по нему. А вот тетроды, пентоды и комбинированные лампы патентовать можно, все равно их так или иначе скоро изобретут и без меня. Но кто именно это сделает, я не знал, поэтому совесть моя была спокойна. Раз хозяин неизвестен, то это, если вдуматься, не воровство, а находка.
Ну, и на всякий случай не помешает объяснить, с чего это я решил заняться всякой вычислительной электроникой именно сейчас. Причем в двух словах не получится, так что прошу набраться терпения.
Итак, в этом мире русско-японской войны не было. Может, она еще когда-нибудь и вспыхнет, но в четвертом и пятом годах точно был мир. А также в шестом, да и сейчас, в седьмом, признаков надвигающейся войны не замечается. Почему так? У меня есть ответ. Возможно, он не совсем точный, но другого пока все равно нет. Он звучит так – мне удалось доказать японцам, что победа в грядущей войне весьма проблематична. А после заявления Вилли английская помощь тоже оказалась под сомнением, и японцы задумались. Да, у них весьма высок воинский дух, но при нулевых шансах даже самые отъявленные самураи в драку не лезут – тем более, что это можно было сделать без потери лица, я ведь не только побряцал оружием, но и пошел на уступки в корейском вопросе.
Так вот, теперь передо мной встал вопрос из той же оперы. На носу Первая мировая война, как ее можно предотвратить? Ответ, к сожалению, однозначен – увы, никак. Но можно и нужно сделать так, чтобы участие России в этой бойне сопровождалось минимальными потерями, принесло максимальную выгоду и не привело ни к каким революциям. Чем бы таким помахать перед потенциальными противниками и союзниками?
До сих пор никому неизвестны танки, реактивные минометы и крылатые ракеты. Причем первые два наименования лучше раньше времени в оборот не вводить, ибо они могут быть легко воспроизведены противником и использованы против нас, а вот с крылатыми ракетами дело обстоит не совсем так. Их, во-первых, будет очень непросто скопировать. А во-вторых, даже если это у кого-то и получится, особого вреда нам они все равно не нанесут. Потому как крылатая ракета, сделанная на теперешнем уровне развития техники, вообще никому не способна причинить хоть сколько-нибудь существенного вреда - разве что своему расчету, если взорвется на старте. Даже сделанная на несколько более высоком техническом уровне Фау-1 не нанесла англичанам существенных потерь. А я в прошлой жизни имел возможность познакомиться с пульсирующими воздушно-реактивными двигателями. Сначала как авиамоделист, а потом уже в качестве инженера, одно время занимавшегося обслуживанием летающих мишеней. В общем, сделать что-то этакое я, пожалуй, смогу и здесь, включая даже пусть и убогое, но все же работающее подобие схемы управления. Ну, а потом потребуется грамотная показуха. И уж в чем - в чем, а в этом силен любой советский инженер-оборонщик, и я не исключение. Доводилось участвовать в работе полутора десятков комиссий, причем по обе стороны добра и зла. Не только как сдающему определенное изделие, но и как как представителю заказчика.