Страница 36 из 100
Глава 13
Небольшая команда русских добровольцев, возглавляемая младшим лейтенантом Куликовским (это звание получил одновременно с пилотским свидетельством и разрешением на отпуск по семейным обстоятельствам), прибыла в Преторию-Филадельфию в начале января тысяча девятьсот третьего года, в самый разгар здешнего лета. Уже третьи сутки подряд шел проливной дождь, но было не прохладно, а жарко и даже душно, однако русские уже знали, что для здешних мест это нормальное явление. Лето тут действительно жаркое и дождливое, а зима чуть прохладней, примерно как лето в Питере, но зато дождей зимой практически не бывает.
Добровольцы привезли с собой не только самолет М-2У с большим количеством запчастей к нему и два дельтаплана, но и полторы тонны керосина, тонну авиационного бензина и триста пятьдесят литров касторового масла. Русский военный атташе в Трансваале генерал Максимов обещал, что керосин тут найдется, а вот с бензином ничего не получится, его никто продать не может. Однако бывший студент Лев Валахов, ныне механик по обслуживанию дельтапланов, сказал, что их моторы после перенастройки карбюраторов смогут работать и на спирту, и единственное, чему нет замены – это касторовое масло, отчего его и привезли так много.
Помимо всего перечисленного, в объемном и тяжелом багаже группы добровольцев были три тепловых воздушных шара. Их запросил у Петербурга Максимов, ибо у англичан один уже появился и довольно успешно использовался для корректировки артиллерийского огня. И в связи с этим звезда балета Матильда Романова, бывшая Кшесинская, вдруг прониклась сочувствием к бурам и пожертвовала на покупку шаров больше половины своего гонорара за бенефис в Мариинке. Куликовский был уверен, что вспышке чувств балерины предшествовал разговор с его императорским величеством, но считал, что так и должно быть. Ей, в конце концов, дали разрешение выйти замуж не за кого-нибудь, а за великого князя, двоюродного дядю императора! Так пусть теперь отрабатывает, небось это у нее не последний бенефис.
Он же, Николай Куликовский, здесь в первую очередь как русский офицер, для которого честь и присяга – не пустые слова. Хотя, конечно, есть и еще причина, имя которой – Ольга. Ну и какое-то сочувствие к бурам, на которых, оказывается, вероломно напали англичане, тоже имеется. Но слабенькое, больно уж те, с которыми успели познакомиться русские, были несимпатичными, да и мыться они, судя по запаху, тоже не очень любили.
На четвертый день после прибытия в столицу Куликовского принял сам президент, Пауль Крюгер. Был он седым, обрюзгшим, спесивым и с невразумительным подобием бороды на физиономии, зато с несколькими лентами на пузе и десятком каких-то незнакомых Николаю орденов на нем же. В общем, по сравнению с его величеством Александром Четвертым просто какой-то провинциальный клоун, мысленно усмехнулся Куликовский, выслушивая не очень связную речь на неважном английском про братство русского и трансваальского народов. Но, наконец, папаша Крюгер (так его здесь все звали) закруглился и сказал, что предлагает добровольцам отправиться к Кимберли, где воюет доблестный генерал Кронье. Так как это полностью соответствовало приказу генерала Максимова, то Николай поблагодарил его превосходительство президента за оказанное доверие, на чем прием был благополучно завершен.
Генерал Кронье так и не смог с ходу взять Кимберли, как, впрочем, и предполагали почти все, знающие обстановку и его лично. Слишком у осторожен был генерал, у него не получилось даже блокировать город. И сейчас война на западном фронте явно переходила в позиционную фазу, в отличие от юго-востока, где де ла Рей уже взял Дурбан и теперь пытался выдавить англичан подальше на юг, чтобы портом можно было пользоваться без опасения его внезапно потерять.
Ну, а под Кимберли обе стороны укреплялись, однако по-разному. Англичане строили люнеты, реданы и даже редуты, а буры рыли окопы. Практика уже начала показывать, что в условиях применения противником интенсивного артиллерийского огня бурские укрепления предпочтительней, но армейский консерватизм победить трудно, и пока англичане в землю не зарывались, из-за чего несли не такие уж малые потери от крупповских гаубиц трансваальцев.
В тактическом плане генерал Кронье был прав – избранная им оборона без попыток контрнаступления способствовала максимальным потерям у англичан и минимальным – у буров, но стратегически это означало утерю инициативы, что в конце концов могло привести обе южноафриканские республики к поражению. Это понимал не только Максимов, но даже Куликовский, а вот папаша Крюгер – нет.
Для борьбы с бурской артиллерией, наносящей им чувствительные потери, англичане начали применять корректировку огня своих пушек с помощью воздушного шара, и военный атташе поставил команде авиаторов и воздухоплавателей две задачи:
- Первая – прекратить или как минимум затруднить воздушную разведку англичан
- Вторая – организовать свою собственную, причем желательно более эффективную, чем у противника.